Айрон vs Мейрона - Влада Николаевна Gallery_Holik Страница 13

достигнуть своей мечты. У каждого был свой стимул жить в этом прогнившем мире, где богатые имели свои привилегии – подобные жестокие развлечения, рождаясь с золотой ложкой во рту. А обычным смертным приходилось просто-напросто выживать. Эрик устало вздохнул, аккуратно скользя подушечками пальцев по стенам, которые с прошлого раза пестрили кровяными подтёками. Алан понимающе коснулся его плеча и мягко улыбнулся, надеясь, что друг перестанет забивать себе голову подобными мыслями, но он не мог. Ему было искренне жаль наблюдать крах чужих жизней, потухший огонёк в глазах людей, которые не смогли обыграть их в этой гонке.

– Ты чокнутый, – увидев на глазах ребят слёзы, Мин лишь выдавил из сея подобие улыбки в последний раз и тихо затворил дверь, убегая с арены Рэйда. Как бы ни было больно, Мин улыбнулся им. Улыбка не всегда означает счастье. Иногда это просто значит, что ты окончательно сломался.

***

С того дня, как Эрик спас Эллиота, прошло ровно две недели. Он частенько тайно наблюдал за бегающим под дождём роботом, запечатлевая его на память маленького фотика. Эллиот каждый раз с какой-то нежностью указывал пальцами в небо, пытаясь поймать столь редкие в этих краях солнечные лучи, легонько бил парня по плечу, ловя взглядом его редкую искреннюю кроличью улыбку. Тёплый. Каждый рассвет рядом с этим роботом был красив по-своему, ведь он давал какую-то приятную сердцу надежду на хорошее. Но Эрику всё чаще стало казаться, что его жизнь – один сплошной печальный закат, который навечно погрузился в морскую пучину. Полароидный фотик всё чаще без дела болтался на шее и неприятно тёр бледную кожу. Когда-то затвор почти не переставал издавать приятный щёлкающий звук, высвечивая на цифровом экране счастливого парня с его родными. Эрик ненавидел это состояние, когда он, сидя на лестнице рядом со своим прежним домом, упрямо ждал чего-то, надеясь снова увидеть тех самых людей и перестать чувствовать те самые эмоции к роботу, который захватил его сердце в плен и не отпускал до сих пор. Но с каждым ударом волны он чувствовал себя полным придурком. Наша жизнь сама как морской прибой. Что-то приходит, а что-то, наоборот, бесследно исчезает в нашем собственном море. Возможно, Эрик просто боялся признаться себе, что спустя столько лет в его душе снова зацвели розы, а тело приятно отзывалось на лёгкие прикосновения. Какого это верить другому? Но он не хотел опять почувствовать, каково это – быть снова брошенным. Возможно, в нём до сих пор жил тот самый маленький мальчик, утирающий слёзы маленькими кулачками и громко кричащий в пустоту имена любимых людей. Когда-то у него была одна история неудачной любви, хотя она начиналась так красиво, будто сделанная под копирку из знаменитых парижских мелодрам. Его звали Сэм. Он был быстрым малым, всегда заступался за Эрика, когда дворовые мальчишки пытались задрать нос веснушчатому малышу, а иногда и вовсе подкалывал его по разным дурацким поводам. Между ними, пожалуй, складывались самые нежные отношения, в которых всегда находилось место для безделья и сладких поцелуев. Говорят, что детская любовь самая искренняя и прочная, так считал и сам Майер. Время шло, мальчишки повзрослели, и каждый ступил на свой жизненный путь, но, несмотря на это, они всё равно убегали из дома, прячась в деревянном домике на дереве. Тогда-то они и скрепили свои обещания браслетами, сделанными из морских ракушек с первыми буквами их имён. Казалось, что это вечная любовь. Но потом Сэм просто влюбился в другого, всё чаще поднимая руку на парня, который всё так же отчаянно пытался найти хоть небольшие отголоски былых чувств в его карих глазах. Наверное, последовавшую после этого пощёчину и удары в живот можно считать той самой отправной точкой, когда Эрик запер свои эмоции под железными замками.

А сейчас сердце парня снова отчеканивало этот безумный ритм, из-за которого порой тяжело дышать и хочется кинуться под первую волну. Ведь он до хруста костей боялся этой влюблённости.

– Кажется, у Алана снова бессонница, – Эллиот аккуратно присел рядом с Эриком на лестничной площадке, натягивая рукава толстовки до самых костяшек. Он мимолётно мазнул рукой по собственным губам, чувствуя привкус лекарств. – Вам не нужно нянчиться со мной до ночи, забывая о себе самих. Я правда вам благодарен за вашу помощь, но это не может продолжаться вечно.

– Почему ты так уверен в этом? Разве Алан не упоминал тебе о том, что тебя ищет почти вся государственная армия? – тихий вздох. – Я понимаю твою тревогу за нас двоих, но знаешь, бросаться в гущу событий после того, что с тобой случилось, не лучшая идея. Думаю, из этой задницы мы постараемся выбраться как-нибудь вместе. Нам не в первой с Аланом обходить законы Рэйда.

– Как давно вы участвуете в гонках? Он кажется таким отстраненным от всех мирских неурядиц, но таким увлечённым своим делом, – Эллиот мягко дотронулся до тёплой руки парня, – как-то ты мне рассказывал, что все участники идут туда ради своей мечты? Какая твоя мечта, Эрик? – парень нервно сжал губы и спрятал глаза под густой чёлкой, шепча:

– Отомстить…

– Считаешь меня сумасшедшим?

Эллиот непроизвольно поднял взгляд наверх, нервно изучая черты лица напротив. В его глазах смешалось слишком много эмоций, будто он вовсе был закрытой для него книгой. И чем чаще ты пытаешься её открыть, читая пролог, тем интереснее становиться её содержание в целом. Картер всё чаще задумывался о том, что практически ни черта не знает об Эрике. И почему-то от этого хотелось ещё больше погрязть в этой пучине неизвестности.

– Скорее странным…

– Всё у тебя странное, – Эрик осторожно дотронулся до своих волос, устремляя свой взгляд к нему. Даже несмотря на то, что он слишком рано повзрослел, всё равно в нём оставалась та самая детская непосредственность и вера в какие-то слишком сюрреалистичные вещи.

– Видимо, мы оба любим всё странное, – тихий смешок.

– Тогда, возможно, нам здесь самое место, не так ли? Прости, наверное, это глупо прозвучало…

Все так и ждут, когда человечество падёт.

Рэйд.

Алан громко командует Эрику плавно зайти на препятствие и вжать переключатель до максимума, включая ускоритель с неоновыми частицами. Поворот, и уши неприятно режет громкий скрежет металла старых роботов, столкнувшихся на крутом повороте. Огромные лапы пса нещадно цеплялись за грунт и оставляли очередные шрамы от своих когтей. Не каждый участник мог позволить себе огненные цепи или ракетные двигатели, но это не останавливало юных изобретателей от своих очередных шедевров. Алан обожал экспериментировать над каркасом робота, заменяя их на более устойчивые к высоким