Сергей Сюрсин - Фантастика. Пасынки Земли Страница 14

– Сделали бы с великим удовольствием, – с сарказмом произнес доктор, – да я им нужен. Я ведь единственный врач в городе. Они это понимают и вынуждены мириться со мной.

– Может, с нами пойдете? Безопаснее будет.

– Я бы с радостью, – подумав, ответил доктор. – Но как быть с больными? Нет, не могу я их оставить.

– Жаль, что я нездоров, – вздохнул Саня. – Взял бы я вашего мэра да забросил в другое место – в пустыню или на Северный полюс. Быстро бы сбил охоту командовать.

– Не стоит мараться, – отозвался доктор. – Ну, уберешь ты его, так на смену ему другой появится, может, еще хуже этого. За меня не беспокойтесь. Не посмеют они тронуть. Я слишком заметная фигура. Если что со мной случится, от мэра и его банды ничего не останется. Все жители подымутся. А вы давайте отсюда! – он нетерпеливо махнул рукой.

– Хорошо, мы уходим, – поднялась Рита. – Я буду изредка появляться, лекарства вам приносить.

– Ни – ни – ни! – замахал тот руками, – и не вздумай! Я не хочу, чтобы ты из-за меня рисковала. Я уже обосновывал мэру твою неоценимую помощь. Представь себе, он все равно уперся, как баран. Так что не надо, обойдемся как-нибудь. А ты, – обратился он к Сане, – приходи только, если с раной станет хуже.

С приходом зимы пришлось перебираться в теплые края. Для них снова началась кочевая жизнь. Когда они бодрствовали, то двигались вслед за солнцем. Когда уставали, переносились на ночную сторону и устраивали ночевку в заброшенной лачуге или прямо в лесу, предварительно оградившись от хищников. Питались в основном овощами и фруктами, которых в тропических лесах всегда было в изобилии. Иногда Саня подстреливал птицу или мелкое животное, и они устраивали пир, разрывая зубами сочное, запеченное на костре мясо.

Оказавшись как-то на небольшой возвышенности, они заметили внизу бегущего человека и гнавшегося за ним носорога. Саня выхватил пистолет, но Рита, заметив странное несоответствие в поведении разъяренного животного и его жертвы, остановила его.

Человек бежал слишком быстро! Так люди не бегают. Носорог при своей стремительной скорости никак не мог приблизиться к нему ни на метр.

Наконец, поняв, что жертву не догнать, носорог остановился. Остановился и человек. Но не просто остановился. Он направился к зверю, кривляясь и жестикулируя на ходу. Зверь ринулся вперед, нацелив свое грозное оружие на настырную букашку.

Рита, вскрикнув, вцепилась Сане в руку, но ее испуг оказался напрасным. Рог зверя прочертил дугу на пустом месте. Он в растерянности закружился на месте, отыскивая врага.

Человек, скрестив руки на груди, спокойно стоял в стороне. Рывок зверя в его сторону, – и он опять исчез. Чтобы тут же появиться в другом месте.

– Во дает! – восхищенно произнес Саня. – Такой же, как и мы. Только я так не могу.

Неизвестный продолжал забавляться с животным, исчезая у того из-под самого носа и появляясь то сбоку, то сзади у освирепевшего вконец зверя. Наконец носорог выдохся и остановился, тяжело водя боками и уставившись налитыми кровью глазами на своего истязателя. Рискованные попытки противника уже не могли сдвинуть его с места.

И тогда человек исчез и появился… на спине носорога. Ошеломленный таким надругательством, зверь рванулся вперед. Но странное существо, с трудом удерживая равновесие, упорно держалось на его спине. Носорог предпринял последнюю попытку. Резко остановившись, он упал на бок и принялся кататься на спине. Поднявшееся облако пыли скрыло их от глаз зрителей.

– Раздавил? – прошептала срывающимся голосом Рита.

– Вряд ли, – ответил Саня. – Вон как ловко он с ним управлялся.

– Вот и доуправлялся, – на глазах у Риты навернулись слезы.

– Вы кого-то ищете? – раздался сзади голос.

Они повернулись. Перед ними стоял тот, кто только что забавлялся с носорогом.

Встреча с Питером, как звали бесстрашного укротителя носорогов, послужила толчком для развития способностей у наших героев. Саня теперь уже не обходил стороной попадавшихся на пути хищников и доводил их до изнеможения, оттачивая свою ловкость и мастерство. Не обходилось, конечно, без царапин, укусов и ушибов, но эти небезопасные игры увлекали. Да и в сегодняшней жизни, полной опасностей и риска, техника перемещений могла пригодиться. Поэтому Саня часами мог гоняться, подобно Тарзану, по деревьям за обезьянами, играть в кошки – мышки с разъяренным тигром или же, оседлав антилопу, мчаться в пыльной туче посреди обезумевшего стада. Рита в таких рискованных играх не участвовала, – не могла пересилить в себе страх. Поэтому в роли дикого зверя перед ней обычно выступал Саня. Они подолгу гонялись друг за другом по холмам и перелескам, теряя и вновь находя друг друга. И как же велика была радость победителя, поймавшего наконец-то свою неуловимую жертву.

На этом Саня не остановился. Запрыгнув как-то на цветок и тут же смяв его, он не успокоился. Через месяц он уже мог стоять на одуванчике в течение нескольких минут, не шелохнув ни пушинки. А когда на глазах у изумленной девушки он прошел по реке от берега до берега «аки посуху», она восторженно захлопала в ладоши и провозгласила Саню «новоявленным Иисусом».

Но и этого Сане было мало. Освоив сушу и воду, он начал поглядывать вверх на свободно парящих в небе птиц. А потом наступил и тот момент, когда Саня, искупавшись несколько раз в выбранном для безопасности озере, поднялся в воздух и поплыл, раскинув руки, словно парящий орел.

Единственно, что было плохо при таких тренировках, – это неизбежно сопутствующая им головная боль. Ведь основная нагрузка приходилась на мозг. Нужно было одновременно следить за своим положением в пространстве, выбирать и хранить в памяти сразу несколько точек предполагаемых перемещений и успеть, мгновенно сориентировавшись, оказаться в безопасном месте или же в течение нескольких секунд трассирующе проскочить через несколько точек. Со временем вырабатывался автоматизм, и тяжесть в голове становилась все реже.

Костер ярко пылал, потрескивая. Искры стаей уносились в небо, затухая, словно падающие звезды. Смутные тени, отодвинувшись, загустели и уплотнились, отчего звезды приблизились и засияли еще ярче.

Саня лежал у костра, уставившись в ночное небо, усыпанное мерцающими искорками. Рита, пристроившись на его руке, тихо посапывала во сне.

Да, оторвались они от людей, отошли в сторону. Двинулись по своему пути, неизведанному, неясному до конца. Великим даром оказалась способность к перемещениям, без которой вряд ли выжил бы и он, и Рита, благодаря которой они теперь вместе. Но тяжела оказалась оборотная сторона, этот крест, который им придется теперь нести до конца дней своих. Обычные люди живут себе потихоньку в своих городах, работают, из сил выбиваются, чтобы преодолеть разруху и голод – последствия катаклизма, нагрянувшего неожиданно и растянувшегося почти на год. Катаклизма, парализовавшего цивилизацию и унесшего миллионы человеческих жизней. Живут, и ничто в их жизни не изменилось. Разве что немного тяжелее стало без привычных атрибутов цивилизации – транспорта, электричества, телевидения, связи. И только они – жалкая горстка людей – мутантов, Новых людей, овладевших способностью мгновенно оказываться в любой точке планеты, бродили по ней в растерянности, не желая жить по – старому, но и не зная, как жить по – новому при своих возможностях. Прав тот доктор, что лечил Саню, – нет им места среди обычных людей. Захочется разве приковать себя к одному месту, вставать утром и спешить на работу, чтобы обеспечить себя куском хлеба к обеду, возвращаться поздно вечером в свой опостылевший дом, ложиться в опостылевшую кровать, зная, что перед тобой открыт весь мир, любой закоулок тебе доступен. Недели не пройдет, как бросишь все и пойдешь опять бродить по свету. Разве что полностью отречься от своего дара и, терзая себя, коря и проклиная, вести оседлую жизнь, дожидаясь, пока не исчезнет, не атрофируется эта способность. А потом вся оставшуюся жизнь сожалеть об этом. Нет, чужие они в этом мире. Чужие для людей, обделенных этим даром. Ни за что не согласятся те жить с ними рядом одной семьей, чтобы постоянно тайком не завидовать, не травмировать свои ущемленные души. И нет никакой возможности отделиться, чтобы не мешать друг другу. Обычные люди повсюду и Новые всюду. Хоть Новых и очень мало, но пути и тех, и других постоянно пересекаются. Что-то еще будет, что-то должно произойти. Не смогут обычные терпеть Новых вечно.

От таких мыслей у Сани на душе заскреблись кошки. Рита, организм которой также перестраивался, приобретая способность к чувственному восприятию, беспокойно зашевелилась во сне. Чтобы не беспокоить ее, Саня отогнал тяжелые мысли и стал следить за полетом искр, веером рассыпающихся меж звезд и затухающих в ночи. Взгляд его стремился то за одной, то за другой, прослеживая их короткий жизненный путь. Опять просочились непрошенные мысли о быстротечности жизни. Саня усилием отогнал их прочь.