Ольга Славнейшева - Нет прощения! Страница 14

— О, да! — прошептал я, включая душ.

Ритку я обнаружил на кухне.

— Ты чего так рано встала? — спросил я у нее.

— Разве рано? — удивилась она. — Девять часов уже! Будешь завтракать?

— А куда ты собралась? — ответил я вопросом на вопрос, увидев, что она уже в туфлях.

— Как куда? В школу…

— Дура! Сегодня выходной!

— Ох, и правда…

И все-таки что-то в ней было. Я почувствовал острое желание, глядя, как она, отставив зад, грудью легла на подоконник. Я подошел к ней, обнял за талию. Ритка была задумчивой, даже печальной. Впрочем, не так уж это меня и волновало. Я прошелся руками по ее бедрам, давая понять, что готов к брачным играм.

И тут она спросила:

— Ричи, скажи… А ты не знаешь, отчего у Лаки такие шрамы на руках?

— На руках? — не понял я.

— Он резал вены, да? У него обе руки разрезаны вдоль…

Ах вот оно что…

— Не знаю. Не обращал внимания. — ответил я.

— Думаешь, это от несчастной любви? — сморщила носик Ритка.

— Думаешь, Лаки романтичен? — усмехнулся я. Но трахаться мне уже расхотелось. К тому же, на кухню выполз Лаки, в моем любимом черном халате с золотыми драконами. Ритка подобралась, стоило ей его увидеть:

— Водички?..

— А?.. — спросил Лаки. — Да, да…

Он нашел визорный пульт, упал в кресло и нажал на кнопку.

Кухня у меня не очень большая, так что визор занимает почти всю стену. Лаки угадал. «Новости Второй черты» только начались, и экран заполняла надпись «Экотерра не прощает!». В правом углу взволнованная дикторша зачитывала невидимый текст:

— …массовые убийства, причем в число сорока четырех жертв попал известный ученый-эколог Бруно Двайс, отдыхавший в доме владельца частного зоопарка Тарко Ли, иммигранта с Островов. Вряд ли руководители террористической организации «Экотерра» могли не знать об этом…

Лаки захихикал. Я улыбнулся. Тем временем по экрану поползли кадры мертвых тел на краю бассейна. Убитую мною птицу сняли крупным планом. Вторую, живую и довольную — тоже. Затаив дыхание, я смотрел, как стервятник-падальщик рвет один из трупов, но мужчины или женщины — было уже не понять. Федералы в гермошлемах пытались отогнать его при помощи шокеров, он бросался на них, гневно потрясая крыльями, не желая делить ни с кем свою добычу. Потом показали убитых мною рыб, уныло плавающих вверх брюхом по поверхности воды.

— Двадцать девять участников кровавой вечеринки у Ли были застрелены из пистолетов системы «Ригстон» армейского производства. Всего боевики «Экотерры» навестили этой ночью шесть частных домов, где проживали торговцы животными, и не пощадили никого, даже женщин и детей. В ходе террористической акции также погибли многие животные…

На экране показали дохлого стервятника, рыбок, сторожевых собак, четырех кошек и одного волнистого попугайчика. Лаки зашелся от хохота. Ритка непонимающе глядела то на него, то на меня.

— Ну попугайчика-то за что? А, Ричи? — смеялся Лаки.

— Кошмар, — поддержал его я. — Просто ужас.

Дикторша поведала нам о панике, накрывшей птичий рынок, рассказала что животных становится просто опасно держать у себя дома, а потом высшие чины из региональной полиции, федеральной полиции и Комитета по экологии Второй черты обсуждали неожиданно свалившуюся на них проблему экотерроризма и вместе искали пути выхода из кризиса где-то на протяжении часа.

Вечером Лаки решил устроить банкет. То есть, это он сказал, что банкет, а вообще такие вещи называются «пьянкой». Ритка, как полноправный член семьи, настояла на выборе меню, но спиртные напитки Лаки выбирал сам, и это были мои последние запасы алкоголя. Я спросил, кого он хочет позвать, на что он ответил, что вечеринка эта — корпоративная, и кроме нас больше никого не будет.

— Тогда зачем надевать костюм? — не понял я.

— Ричи, — сказал он покровительственным тоном. — У жизни должен быть вкус. Ты понял? Не опаздывай. И не забудь про галстук.

Все мои костюмы оказались велики. Я нашел в шкафу старые джинсы и дырявую футболку, надел галстук, накинул на плечи пиджак и растрепал отросшие волосы. Пошел этот Лаки к чертовой матери!..

Они уже сидели за столом. Он — в костюме от «Саламандер», она — в вечернем шелковом платье. Я ударом ноги распахнул дверь, и, рухнув в кресло, с грохотом водрузил ботинки на праздничный стол. В этот момент часы пробили девять раз. Ритка остолбенела. А Лаки мой поступок, похоже, развеселил.

— Детка, — обратился я к Ритке. — Подкинь мне бутылку!

Она передала мне виски «Декстер Клаб».

— Будешь пить прямо из горла? — ледяным тоном осведомился Лаки.

— Бокал!

Ритка протянула мне бокал. Я опрокинул бутылку в бокал, долил до краев, остальное поставил под стол, рядом со своим креслом.

— Я хочу сказать тост, — покачивая хаками из стороны в сторону, объявил я. — Я пью это отвратительное пойло за вас, за моих дорогих друзей!

И, залпом осушив до дна, бросил бокал через плечо. Брызнули осколки.

— На счастье, — сказал я.

Лаки выпил, даже не поморщившись. Потом он отдал должное салатам, навалив себе полную тарелку.

— Ричи, тебе положить салата, или ты поешь прямо из салатницы? — поинтересовался Лаки.

— Положи, — разрешил я.

— А чего тебе налить? — не унимался Страйк.

— У меня все есть, — я помахал в воздухе бутылкой.

— Тогда выпьем за животных! — они с Риткой сблизили бокалы, но со мной чокаться не стали.

— Мы все — животные, — продолжал Лаки, закусывая салатами. — И ты Ричи, тоже животное.

— Ну и что? — я не понимал, что он пытается мне сказать.

— Ничего, — ответил Лаки с набитым ртом. — Ты такое же геномодифицированное животное, как и бройлерный цыпленок. Я просто вспомнил, что ты — расист, извини… Ты отличаешься от остального животного мира только тем, что тебя можно программировать. Феноменальное достижение! Полностью подконтрольное животное, умеющее впадать в боевой транс, в голову которого, наряду с микрочипами, можно засунуть многоступенчатую программу с возможной перезагрузкой в конце, когда ты будешь больше не нужен! Ты — оружие людей, хоть ты и ставишь их ниже себя. Подавляя одних людей, ты служишь другим. Ничего, что я тебе об этом сказал?

— Ничего. Твои слова — обычная реакция на изменение поведения подконтрольного субъекта. Ты чувствуешь раздражение, глядя на то, как я себя веду. Знаешь, я вчера неожиданно понял, что ты контролируешь меня.

Лаки прыснул в свой бокал, закашлялся.

— Не пытайся меня разубедить, — попросил я.

— Договорились! — он отвернулся к Ритке, пощекотал ей подбородок.

— Главное, это жить так, чтобы не хотелось умирать, — сказал Лаки, глядя ей в глаза. — Да, Ритка? Выпьем! Выпьем за друзей! — он посмотрел на меня, отставил в сторону свой бокал и взял бутыль с коньячным спиртом.

Мне пришлось убрать ноги со стола, чтобы чокнуться с ним своей бутылкой. Я понимал, что скоро меня вырвет, но упрямо пил, даже не думая себя ограничивать.

— Ты хочешь сказать, раньше я жил гораздо хуже? — зачем-то спросил я, прекрасно зная ответ.

— Не знаю, — признался Лаки. — Сейчас ты хотя бы не боишься.

— Почему вы такие умные, мальчики? — неожиданно спросила Ритка. — Мне иногда кажется, что я — полная дура. Я не понимаю, зачем я нужна Программе.

— Главное, что ты нужна мне, — сказал Лаки, обнимая ее. — Мне и Ричи. Ричи, ты не слышал, что через год уровень солнечной радиации повысится еще на двадцать восемь микрорентген? Это означает, что и для нас, и для людей, наступают последние дни. Эпохе всего живого приходит конец. Только вокруг Стад-Рея, в Седьмой черте, сосредоточено восемь ядерных станций, два завода по переработке урана, двадцать шесть КПТ… Ты в курсе, что это такое? Мы с тобой живем перед концом света. Ты чувствуешь гордость? Мы — последние в линии своей крови. Мы можем все!

Скоро над Единицей будет достроен и запущен купол, и тогда вспыхнут гражданские войны, ядерные войны с той же Туаканой и много с кем еще. Выживут только те, кто удержится под куполом. Избранные. И что, если ими окажутся эмпи? Что в этом плохого, Ричи? Что, если эмпи ворвутся в Единицу, разве люди способны оказать нам достойное сопротивление? Все ресурсы, все технологии, имеющиеся в Единице, будут нашими. Купол защитит нас от внешних воздействий, прочий же мир обернется пустыней. Чистой землей…

Ритка, давай выпьем на брудер… давай сначала выпьем, а потом поцелуемся? — Лаки, неожиданно переменив тему, подлил Ритке виски из моей бутылки. — А после ты спляшешь для нас с Ричи стриптиз? Прямо здесь, на столе!

— Только надо переменить музыку, — капризно надулась Ритка, но потом рассмеялась. — Лаки, ты такой извращенный…

— Она права, — согласился я.

Ритка, шатаясь, вышла из-за стола и направилась к музыкальному центру.