Алексей Павловский - Карболитовое Сердце Страница 14

— Соломон, что ты кричишь?

— Всё хорошо, мама, идите внутрь уже пожалуйста! — Поспешно отвечал вместо ребе пекарь Изя, успокоительно маша ладонями. Он старался говорить уверенно, топорщил рыжую бородищу, но ни в чём он уверен не был. Не располагал к тому тренировочный костюмчик на круглом пузе, тапки на морозе тоже не добавляли куража, и даже изумительная религиозная меховая шайба на темени не выручала, несмотря на метровый диаметр. Пекарь Аранзон стоял в субботу в собственном дворе, а впереди маячили неприятности в лице ребе и пары десятков обвешанных железом отморозков. Возможно, будут погромы. Клиента можно было брать тёплым. Ко всему прочему, Изина мама, поджав губы, царственно проронила:

— Соломон, если дело и дальше так пойдёт, я уеду в Израиль!

— Нинель Владимировна, какой Израиль? — Ненатурально изумился ребе Рождественский. — В Израиле никто не живёт, там радиация, фантоген и полторы калеки черношляпников. Ну может ещё полтора араба в противогазе для общего раздражения. Изя, вы разве не говорили маме?

Судя по потерянному лицу пекаря, ничего Изя маме не говорил, но ещё чуть-чуть — и придётся. Похоже, ребе Шломо свёл некие старые счёты с семейством Аранзонов. На Изино счастье, туговатая на ухо Нинель Владимировна, истолковав недослышанное в свою пользу, ускрипела внутрь своего кукушачьего домика. Пекарь, переведя дух, принялся стучать обратно в дом за ключом от булочной.

С Израилем, как известно всем, кроме старой мадам Аранзон, произошла печальная и поучительная история. Когда в Мировую полночь вся система международных сдержек и противовесов рухнула, она рухнула в основном на еврейскую страну. Одних только ядерных боеголовок прилетело тринадцать — от трёх доброжелателей сразу, а уж фантогеновых бомб никто не считал. Это не считая всего того, что отловил «Стальной купол».

Конечно, иудеи храбро держались, танки Цахала раскатали в пыль и Каирскую, и Мисуратскую республики, но в какой-то момент храбрых семитов осталось меньше, чем до войны было в любом микрорайоне Хайфы. И половина из них всё ещё отходила от фантогенового бреда. И тут пришла вторая эпидемия Румынского смеха. Богоизбранный народ собирался на встречу с Создателем в полном составе и в очень хорошем настроении.

Тогда раввин Илья Паписмедашвили, взяв рюкзак со священными предметами и едой, пришёл к Стене Плача и снял противогаз. Вострубив в здоровенный рог-шофар, он принялся кричать Богу. Эпицентр ближайшего взрыва недельной давности находился в семистах метрах за стеной. С каждой минутой в ребе вливались радиоактивные кюри и отравленные фантогеновые единицы.

В шаббат Господь прислал Илие ангела. Три дня раввин бился с посланцем небес. Праотца Израиля такой же ангел в своё время победил, парализовав тому бедренный нерв, однако Паписмедашвили до чресел решительно не допускал. Потому ангел мстительно вырвал Илие бороду, волосы и брови. Всё это очень походило на острую лучевую болезнь, но подхохатывающего румынским смехом раввина ничто суетное не волновало.

Ангел был побеждён к понедельнику. Отлежавшись, ребе Илья понял, что теперь должен восстановить Храм. Из развалин ризницы ближайшей православной церкви добыл золотые священнические ризы, в целом слаженные по еврейскому уставу. Просто евреям до восстановления Храма священники не положены, соответственно, ризы — тоже. По пути обратно подрезал в руинах супермаркета палатку-трёшку, её и объявил Храмом. Ещё день ушёл на каноническое обоснование крестов на ризе. А затем к палатке Илии явился лично Господь.

В пятницу в расположение третьего батальона самообороны Хайфы вошёл, пошатываясь, их бывший батальонный ребе, теперь — первосвященник. Из ворота златых риз торчала почерневшая лысая голова. Рюкзак он обронил где-то по дороге, потому Нетбук Завета, мёртвый от радиации, нёс под мышкой. Когда к вечеру Илия умер, сисадмины как раз извлекли с харда сам Файл Завета.

А фотографии с похорон, где Илия лежит в окладистой бороде и в классических одеяниях первосвященника, как Каиафа — это с мобилы ребе Менакера. Где тот взял бороду — не совсем ясно, да и не суть важно, а вот облачение — как раз из Храмового инвентаря, который оказался в распоряжении Менакера. Дело в том, что пока евреи ожидали возведения Мошиахом Третьего храма, они времени даром не теряли и загодя приготовили всё храмовое снаряжение, зарыв в тайных местах золотую менору и всё, что требовалось по канону.

Поскольку иудеи обожают делиться на течения и секты, таких комплектов было изготовлено то ли семь, то ли десять — каждая ветвь религиозного дерева верила, что именно она поставит в храм тот самый Погребённый светильник. А там, на секундочку, в одной только меноре два пуда, и ещё десять столь же весомых светильников вокруг, да ещё столик. Посуда всякая. И один из этих комплектов хасид Менакер всю войну возил в обозной фуре за батальоном «Асаф», рулил на этой фуре под артобстрелом и даже зарывал золото в окружении. Вот оно и пригодилось…

Так вот, в Файле Завета значилось, что Господь, видя мытарства избранного народа, принял меры и подписал дополнительное соглашение к Моисеевым скрижалям. Теперь евреем мог считаться тот, у кого в роду были евреи в седьмом колене — причём и по мужской линии тоже.

Черношляпники орали как бешеные, но народ серьёзно раздумывал. Тем временем по горящему миру пошли слухи, цены на анализ ДНК резко подскочили, и через неделю евреи удвоились. Ещё через неделю подтянулись китайцы, и евреи стали третьим по численности из выживших народов. Черношляпники сказали, что уходят, а их никто и не держал. Никуда они не пошли. Вместо этого, как требовал один из пунктов дополнительного соглашения, сам народ Израилев покинул отравленный Иерусалим и отправился в пленение Вавилонское. В качестве Вавилона был выбран Бейрут. В среду в вымерший город, ревя дизелями, вошли «Меркавы» Иквот Ха-Барзеля и быстро договорились с тремя тысячами ещё живы х ливанцев, тем более что половина тех уже были евреи…

Всё это Ваня выяснил из висевшего на гвозде новообрядческого «Сказа о том, как евреи умножились». Последние страницы бестселлера были повыдраны, и сюжет обрывался на самом интересном месте. Да и перед кабинкой уже сопела, переминаясь с ноги на ногу, какая-то нетерпеливая гирлица. Блин. Ну да ладно, всё равно пора выходить. Наверняка там уже отыскались ключи от булочной.

В конце концов каморка булочной была открыта, объявлена штабом спасов, а пекарь усажен в своей микроскопической конторе на рабочий стульчик за рабочий столик. Обнаружив себя на привычном месте, он приободрился, сцепил лапки поверх пуза и закрутил большими пальцами:

— Изяслав Арамович, а когда вы поставили роутер? — сладчайше осведомился Князь Игорь.

— Ну-у так вчера до полночи наш программист программировал, к утру только всё наладил. Насверлил тут, напылил — видите? Тянул провода на производство, и в кладовую к Сёме, и к Джейночке в бухгалтерию, а потом настраивал. Я ему говорю, Владленчик, уже три часа как суббота, а он говорит, мол, Ленин разрешает. И что? Великий Ленин завещал после одиннадцати сверлить стены дрелью? У него дети за стенкой не спали? И вот вам Ленин! — Изя скорбно развёл руками, имея в виду всё происходящее. Мол, одни беды от этого вашего Ленина.

— Та-ак… — протянул Князинька, разглядывая затейливую проводку на потолке. Ваня Филин, хрустя трофейной плетёнкой с маком, пытался прикинуть, как в миниатюрном пространстве булочной умещаются все вышеупомянутые люди и помещения. Мысль всё сбивалась на Ленина. Примерно тем же был занят князь, и в конце концов сдался:

— Изяслав Арамович, а ключи от серверного шкафа у вас?

— Который с компьютерами? Да, у меня есть копия, но там я не знаю что, там хозяйство нашего программиста. Это… Владен должен товарно-кассовый чек принести… и гарантию… — Глазки пекаря забегали. — В понедельник будут все документы, вы не сомневайтесь, Соломон Никитич! — это он крикнул уже для ребе, через плечо князя. — И программиста уже ищем… А производство я вам сей же момент открою, не извольте, там шкафчик, там…

Пришлось всем выйти на улицу и обойти строение вокруг. Это заняло некоторое время, потому что из дома повысыпало всё население в шубах поверх халатов, и из соседних дворов пацаны с санками понабежали, и даже с Подколокольного переулка пришли два дядьки в чорных костюмах и попытались строить из себя агентов смитов, но вышло у них вяло, без огонька. Модули-то у них стояли строго отечественные. Энтузиазм джеймсов бондов окончательно притух, когда Князинька припомнил, сколько их ведомство-которое-нельзя-называть задолжало ему за водооткачку. Шныряли по двору и двое-трое неизбежных хитрованов. Толпа заинтригованно гудела.