Бесполезный человек - Дмитрий Николаевич Москалев Страница 14

Жалок и убог тот трус посмевший кинуть дух жизни в жертвенный костер прогресса и удовлетворения физической и моральной похоти.

– Эпоха всеобщего счастья не настанет, пока каждый не отречется от постыдного труда, от сладкомыслия труда. Когда каждый изменит мышление свое, отречется от мыслей своих о греховном труде, только тогда мы придем к изобилию. Пока все не изменят себя – никто не обратится в счастливого, никто не переродится. Все – или никто.

– Но как же так? – спросила у жреца общественность, – мы трудимся – голодаем, не работаем – голодаем.

– В этом грех тех элементов общества, которые своим низким трудом стремятся сохранить прежние устои, когда же время требует перемен и революции в производственных отношениях – отречься от труда и переходу к обособленной закрытой техносфере производства нерукотворного труда, к роботизированному во всех отношениях и аспектах.

– А как же голод? Кто не работает – тот не есть! – говорила общественность.

Погибшая мораль капитализма, – отвечал жрец, – голод есть отголоски той ложной и ущербной системы, в которой существует, дышит и живет современное общество.

– Но что это такое – революция прогресса, или, технократическая революция? – возмутился Эр, – всего лишь скачек – переход к нерукотворному труду. Новоиспеченные жрецы порушили все старое – построили новый дворец для себя, обещая его всем. Идеология з.м. заключается в беспринципности их морали – пожрать слабых, пожрать и сильных, пожрать в итоге бесполезного человека и наслаждаться жизнью, как ни в чем не бывало! В сих словах серьезных, заложена серьезная ошибка в мировоззрении, за которую придется горько расплачиваться нам – пионерам современности.

– Мы – паразиты, унаследовали все худшие качества, превратив их в благодетели, хотя не превратив, а переодев их в новые красочные и изумительные наряды, что тех и не узнать, под столь утонченным слоем одежд. Долго обыватель служил своему брюху, или брюху своей жены – не столь важно – раздул его и изнежил, разум его завял, одряхлел, а к нему взывали голоса, когда его требовали к ответу, со словами, с просьбами и мольбою, но похоть ввела его в искушение, развратила его, запутала в сетях обмана, схватила капканом низменности и приковала его на века! Мы избаловались, мы смутились. Мы ли это? Или мы – они? Чем мы лучше их???

Где наша первородная мораль, где наш первородный дух? Где сплоховали мы, где потерялись и ошиблись? Где запутались и свернули не на тот путь? Мы ли это? Где наша чистота? Кристаллическая чистота?! Как получилось так, что созданные для высоких целей, подчинились, да с фанатизмом принялись служить своему брюху, да и брюху вообще, хоть бы и чужому?!

Из-за болезни ум мой стал словоохотливее, это радует. Критичнее – пугает. Пока в небесах существуют ангелы, надежда на спасение есть, со мной и так все понятно, но горько оставлять дела не завершенными, бросать их, потерявшихся несчастных в глубокой бездне празднеств и оргий блуда и похоти.

Эр погладил подбородок – его давняя привычка в раздумье гладить бороду, которая от болезни отпала, оставив голый желтый рот открытым.

– И все же не до конца понимается мной, – продолжал он, – чем привлек крысолов умы? Какую мелодию выдавал, какую свистал на флейте? Мелодия эта – что ни есть, та самая надежда, как оказывается, даже очень, и опасная вещь!

По какому же принципу устроили переходную экономику? Организовали переходное производство? Достаточным оказалось: ввод неручного роботизированного труда в сельском хозяйстве, ведь инфраструктура, индустриальное общество требовало создания крупный аграрных комплексов для обеспечения продовольствием занятых на производстве рабочих, такие организации требовали высокой систематизации, высокого уровня технологий и управления, в отличии от крестьянского натурального хозяйства, которое в некоторой степени сохранялось в бедных районах и деревнях по всему миру. Теперь же надобность в аграрном секторе возросла, она усилилась в плане обеспечения устойчивого выхода на новую производительную базу, ведь время, затраченное на работу, высвободилось, когда-то рабочим, а после безработным, и по сути освобожденному от труда человеку требовалось столько же продуктов, потребление его в этом плане колебалось незначительно, но оно включило обеспечение необходимым нищих слоев, проживающих в трущобах для поддержания их в тонусе, практическое откармливание перед убоем. Подобные стремления внушили обществу, в основном потребителей, то, что сегодня корыто у стойла полно зерном и завтра оно заполнится до краев, что нет опасности, и нет нужды, что вот оно – далекое светлое будущее. Аграрная линия вполне могла остановится, и оставив несколько миллиардов непроизводящих для собственной безопасности пищевых продуктов труда без всяких средств для существования. Урожай – вполне мог сгнить на полях, или в амбарах, что и произошло. Производство средств производства сосредоточилось на основном звене техносферы – создания и обслуживания средств обслуживания производственной инфраструктуры, коротко сказать – роботов, обслуживающих роботов, что исключало любое какое-либо вмешательство человека. Производственные цепочки, т.к. человек перестал что-то производит, разорвались, стремительное сокращение продуктов труда подняло вторичный рынок, человека отучали от небрежного использования предметов, аргументируя это либо отсталостью капиталистической модели, что, конечно, имело место быть, и переходом к бережливому пользованию природой и ее ресурсами. "Каждому по потребности" – подобное устройство дало сбой, человек привыкший потреблять сверх меры не мог свыкнуться с ограниченностью, поэтому его обрабатывали с помощью религии, внушая и извращая всю праведную суть перехода к нерукотворному труду. Население же мало, или совсем не задействованное в потреблении, фактически не играло никакой роли, и оставалось аморфным перед какими-либо преобразованиями, видя лишь бесплатный хлеб на столе, за который не надо трудиться, хотя им до этого было нигде трудиться, или за такое жалкое вознаграждение, что нововведение сразу обрушило некоторые рынки основных производящих стран. Все попытки закрыть экономики провалились, организованные волнения внутри стран ослабили их изнутри, исключив какие-либо дальнейшие шаги по противодействию технологической революции. Мировое общество, ослабленное и разобщенное – разделенное и подавленное бунтующем население сдало свои позиции, признало власть нового властелина, пытаясь влиться в управление, пытаясь оторвать свой кусок пирога и приобщиться к новой сложившейся элите, которую сами, своими силами и средствами (денежными) и создали. Идея всемирного процветания, в умах господ не распространилось на низшие касты, только на языке их крутились слова об этом. Выбор: или Всемирное процветание или Золотой Миллиард – не стоял пред ними, давнее решение господ – второй вариант. Тотальный контроль на средствами информации