Дмитрий Глухов - Нигде Страница 15

— Да уж… — задумчиво протянул Слава. — Я бы на месте психолога тоже заинтересовался.

— И что бы сказал?

— Будь я на месте психолога, — сделал умное лицо Славка, — знаешь, какие бы выводы я сделал? Ну, во-первых, тебя полностью не устраивает жизненная ситуация, в которой ты сейчас находишься, и ты пытаешься от нее избавиться. Во-вторых, тебе не хватает для этого или смелости, или сил, или чего-то еще. То есть, существующее положение ты никак изменить не можешь. Эти свои ощущения ты загнал так глубоко в подсознание и сам даже не догадываешься о том, что ты как бы, говоря языком психоанализа, «томишься в клетке». Вернее, в космическом корабле. Но, в то же время, осознание того, будто в твоей жизни все идет не так, настолько сильно, что оно прорывается вот в этом сне. Подсознание как бы кричит тебе: «Спасите! Помогите! Вызволите меня!»

— Хм… Это вряд ли.

— Ты знаешь, Макс, мы знакомы уже очень давно, и я как бы не замечал, что тебя что-то не устраивает. Вроде бы все в норме, нет?

— Ну, в принципе, да, более или менее…

— Угу… И потому я могу сделать только один вывод: ты глубоко скрытый гомосексуалист. Латентный, как принято выражаться! Ты даже от себя это скрываешь!

И Славка пронзительно захохотал. Так ему было весело, что он даже поднял ноги и начал дрыгать ими в воздухе.

— Да сам ты это слово! — закричал Лебедев, но не выдержал и тоже заржал как сумасшедший.

— Слушай, отсядь от меня, я опасаюсь, — хрюкал Славка. — Ты во какой накачанный, схватишь меня, и не успею опомниться, а уже среди разноцветных птиц!

— Идиот! — прокричал Макс свалившемуся от смеха на пол Славе. — И ты хочешь после этого, чтобы я и дальше был с тобой откровенным?

— Учитывая мою ориентацию, полной откровенности нам все равно не достигнуть. — Слава дергался от смеха и махал рукой, словно призывая Макса перестать его смешить. — Но вообще-то, — Славка попытался прекратить смеяться, но время от времени все равно подхрюкивал, — я тебе выдал стандартную реакцию мозгоправа на вот такие вот симптомы. Ты знаешь, что он там у себя в планшетничке чиркает?

Макс вздрогнул. Именно этот вопрос задавал ему Славик во сне.

— Нет… — мрачно процедил он.

— Я думаю, что вкупе с твоим последним приключением это все дает диагноз или маньяка, или еще черт знает кого. Решат, что ты мечтаешь или убивать, ну или там, не знаю, расследовать убийства. Типа, сошел с ума на полицейской работе.

Макс помрачнел:

— Хм… В данной ситуации может и сработать…

— Да, думаю, это печально. Никогда, никогда не надо быть откровенным с психологом — запомни. Ведь ты же не знаешь, что может случиться с тобой в будущем, как и то, что ты рассказываешь ему сегодня, будет истолковано в свете новых событий… Не думаю, что они станут глубоко копать. Уволят тебя потихонечку и все. Впрочем, психолог не задавал тебе каких-нибудь вопросов про личную жизнь или что-то вроде того?

— Задавал, — Лебедев помрачнел еще больше.

— Ну тогда не беспокойся, он точно считает, что ты просто глубоко законспирированный гей. Так что, скорее всего, экспертизу по делу про этого убийцу ты пройдешь. Только улики нужны. А их нет…

— Да. В этом, как обычно, самая большая проблема. А если серьезно, Слава, что может значить такой сон?

— Черт его знает… Наверное то, что… Вот если бы я был человеком мистически настроенным, то я бы сказал тебе — кто-то пытается подавать тебе сигналы. Инопланетная цивилизация, к примеру, где ты в прошлой жизни был королем. А так — даже не знаю. Ты, наверное, в детстве просто Кира Булычева перечитал.

— Кого?

— Ну так, был один писатель. Забудь. Но вообще-то признаки переутомления говорят, твой организм находится на пределе. Как бы еще чего не вылезло.

— Надеюсь, не вылезет, — махнул рукой Макс. — Покачу я в отдел. Может, и в самом деле отпрошусь сегодня.

Но в отдел Макс не поехал.

И долго стоял на том самом месте, где во сне перед беседой со Славиком наблюдал хаотичное кружение пустого белого пакетика на ветру. Пакетик был на месте. И выделывал те же самые пируэты. Макс вспомнил разговор со Славиком и то, что тот задал ему тот же самый вопрос, как и во сне… Появилось желание схватиться руками за голову, лечь тут же на зеленую траву и уснуть. И проснуться уже совершенно нормальным, не помня ничего про эти дурацкие сны. Но засыпать было страшно. Да и неудобно это делать на клумбе…

Глава 7

Мы с вами где-то встречались

Наша судьба — это цепочка двух видов случайностей. Первая случайность — это когда мы поворачиваемся задом к фортуне, в то время, как она хочет нас поцеловать. Вторая — когда разворачиваемся к ней лицом, если она вознамерилась дать нам пинка. И проблема в том, что угадать — какой стороной к ней необходимо развернуться в конкретный момент, практически невозможно.

Макс сел в машину и, вместо того чтобы спокойно отправиться в отделение, решил посетить еще и приснившуюся ему квартиру на улице Мира. Если бы кто-то спросил у него, зачем он это делает, то вряд ли бы он сумел ответить. Наверно, исключительно затем, чтобы окончательно изгнать из себя все воспоминания об этом безумном сне. А как еще это сделать? Только убедиться, что он полностью не совпадает с реальностью.

Утро, несмотря ни на что, было прекрасным. Еще не раскалившееся солнце мягко согревало, а не обжигало через не успевшую запылиться листву, весело пикировались на веточках неизвестные пичуги, от только что политых автоматическими системами газонов тянуло приятной свежестью…

Макс захлопнул дверцу автомобиля и оглянулся по сторонам. Если ночью это место выглядело настороженно, казалось, что окружающие дома всматривались в тебя пустыми глазницами потухших окон, то сейчас ощущения были совершенно другие. Окна подмигивали веселыми белыми занавесками, трепетавшими в открытых рамах, словно парус спинакер. Через цветные витражи подъезда пробивались веселые разноцветные лучи. Девочка тренировала таксу, и та, радостно махая хвостом, приносила ей ярко-желтый автоматический мячик, тут же выпрыгивающий из рук девочки и уносящийся вприпрыжку вдаль. Пожилой мужчина в жилете с множеством карманов, затягиваясь сигарой, и крутя в руках поводок, иронично смотрел на абрикосового пуделя, деловито разрывавшего газон. Пудель поднял на секунду глаза на Макса, и поняв, что от того никакой опасности не предвидится, снова занялся своим важным делом. «Идиотская же собака, — подумал Макс, — и по цвету, и, вроде бы, по интеллекту. Зачем они все ее заводят? И почему эти пудели постоянно роют клумбы? Воображают себя охотниками на червяков?»

Лебедев приложил палец к датчику на двери подъезда, и замок неожиданно зло щелкнул, будто его раздражала вся эта утренняя идиллия. Макс на секунду остановился: «Может, не стоит тащиться в этот подъезд, беспокоить незнакомых людей…» Внутри у него что-то тревожно кольнуло. Он был готов уже развернуться и отправиться за обещанными Киму пончиками и навсегда забыть свой плохой сон, как кто-то внутри, словно настойчивый попрошайка, снова потревожил его. Макс поднял глаза, и чувство тревоги усилилось: подъезд был подозрительно знаком. Те же, что и во сне, синие абажуры на лампах, такие же оранжевые трубы пневмодоставки, пробивающие насквозь этажи, даже дверь лифта с маленькими, забранными кованой решеткой окошками, он уже все это видел…

Поежившись, Лебедев стал подниматься по лестнице. Квартира номер шестнадцать находилась точно там же, где и вчера: между пятнадцатой и семнадцатой. И даже дверь была у нее, если и не та же самая, то весьма похожая: железная, в царапинах, с медным номерком…

Немного помедлив, Макс вдавил кнопку звонка. Дверь распахнулась буквально мгновенно. На пороге стоял пожилой мужчина в белой тенниске с разноцветными полосами и в свободных домашних брюках. На самом кончике его носа блестели очки в тонкой металлической оправе. Он скользнул по Максу цепким взглядом, сверху вниз, точно прицениваясь:

— Чем могу быть полезен, господин… офицер?

— Разрешите войти?

— Да, пожалуйста… — Незнакомец отступил на пару шагов. — Что-то произошло?

В прихожей ничего не изменилось. Все так же висело пальто, а под ним стояли разбитые кроссовки. На кухне зашуршал жестким диском холодильник. Макс вздрогнул от этого звука.

— Что-то произошло, — сказал он и неопределенно покачал головой. — Можно ваши документы?

— Извините, а ваши?

Лебедев вытащил пластиковую служебную карту и протянул ее Ватутину. Опознать во вчерашнем, залитом кровью трупе сегодняшнего гражданина было сложно, но, похоже, перед Максом стоял именно он. Те же залысины, направленная вниз брезгливая складка губ, мясистый нос…

— Могу попросить подтверждения? — Ватутин сунул удостоверение обратно. Максу показалось, что его рука при этом испуганно дрогнула. Он приложил к документу большой палец: раздался согласный писк.