Татьяна Гуркало - Камешки Страница 16

Джульетта тут же опомнилась. А как не опомниться, если совсем недавно этот сундук своими руками затащила в комнату, а теперь кто-то пытается вытащить его из нее? Поэтому не думая и ничего не говоря, дочка градоначальника схватилась за вторую боковую ручку и потянула сундук к себе.

— Отдай! — потребовала черноволосая девушка.

— Не отдам! — решила до победного конца защищать свое добро рыжая.

— Ты все равно уйдешь! — настаивала черноволосая, дергая сундук к себе.

— Не уйду! — страстно обещала рыжая.

Сундук они сначала возили туда-сюда по полу. Потом подняли в воздух и тянуть стало веселее. Фальшивая змеелюдка сдувала пряди волос падавшие на лицо. Джульетта стряхивала капли воды, норовившие попасть в глаза или зависнуть на кончике носа. Девушки увлеклись перетягиванием сундука и ничего вокруг не замечали. Даже тоненько запищавшего амулета, выданного Джульетте Хабкой. А потом амулет перестал пищать и к предмету спора вернулся его привычный вес. Сундук упал на пол со страшным грохотом, казалось, вся школа от этого грохота затряслась и задребезжала.

— Ох ты ж… — ошарашено сказала черноволосая, таращась на свою ступню, чудом не попавшую под ящик раздора.

— Вот… — не менее ошарашено сказала рыжая, дергая придавленный сундуком подол.

Дверь медленно и торжественно открылась. В комнату сначала заглянула светловолосая девушка, а потом, отодвинув ее в сторону, величественно вошла Хабка. Она посмотрела сначала на Джульетту, кланяющуюся сундуку, потом на бледную змеелюдку. Погрозила обоим пальцем и проворчала:

— Познакомились.

Девушки дружно кивнули. Строгий взгляд Хабки завораживал и заставлял чувствовать себя виноватыми даже в том, о чем они и не подозревали.

— Мебель не ломать! — командным тоном сказала Хабка. — Землетрясениями никого не пугать! Стекла не бить! Не кричать! Не ругаться! Даром пользоваться только для самообучения, не забыв включить щитовые амулеты! Стену попортили, сами ее и покрасите!

Высказавшись, комендантша развернулась и величественно ушла. А девушки остались, дружно таращась на пятно копоти возле двери.

— Я Шэлла Дэнга, — первой опомнилась более привычная к Хабке фальшивая змеелюдка.

— Джульетта Аттан, — отозвалась дочка градоначальника и зачем-то добавила. — Это мои сундуки.

— Я догадалась, — сказала Шэлла и улыбнулась.

Джульетта только вздохнула.

— Наверное мне надо переодеться, — сказала она задумчиво. — С меня капает, как с чучела после ливня.

— Извини, я нечаянно. Я дар плохо контролирую, когда злюсь, — покаялась Шэлла.

— Я тоже нечаянно, — призналась Джульетта и неожиданно для себя захихикала.

Шелла удивленно на нее посмотрела и тоже стала хихикать. А потом хихиканье переросло в смех. Девушки с ним боролись, а он прорывался, мешая разыскивать в сундуке платье попроще и напугав мелкую девчонку, выглянувшую в коридор из соседней комнаты.

Душ оказался общим на весь этаж. Точнее кабинок там было аж шесть, что все равно мало, учитывая, что комнат гораздо больше. Зато вода оказалась восхитительно горячая, и Джульетте было абсолютно все равно, рукотворный гейзер ее поставлял в девчачье общежитие или какой-то сложный механизм, черпавший ее из огромного котла подогреваемого амулетами. А Шэллу эта тайна почему-то интересовала. Наверное потому, что в подвал девчонок не пускали.

Платья Джульетта, как и мечтала, развесила в шкафу. Каждое на свое место, чтобы не перебирать их долго и бестолково, путаясь в похожих цветах. Покупку мешочков с мятой пришлось отложить на завтра, потому что в сундуках кроме платьев оказалось великое множество вещей. Часть даже некуда было девать. Посидев и подумав, девушки выложили вещи на кровать. Шэлла сковырнула на дне сундука пластину, прикрывающую уменьшающий амулет и обрадовано указала Джульетте на засечки.

— Видишь, можно отрегулировать! Вот так будет примерно половина.

И аккуратно повернула амулет в гнезде.

— Включай!

Джульетта кивнула и похлопала по крышке ладонью — три медленных хлопка, пять быстрых, два медленных, три быстрых. Сундук уменьшился немного больше, чем в половину, но для вещей, которые, скорее всего, вообще никогда не понадобятся, места в нем хватало. А под кроватью он вообще уместился самым чудесным образом. Остальные опустевшие сундуки превратились в шкатулки и выстроились на подоконнике, ждать того момента, когда хозяйка станет складывать в них письма, разные безделушки и письменные принадлежности.

Джульетта осмотрела поле битвы с багажом и удовлетворенно выдохнула.

— И почему нельзя все вещи уменьшить? — спросила задумчиво.

— Сложность формы, — ответила Шэлла, качнув кистью. — Чем сложнее, тем больше будет площадь плетения, потому что для заполнения формы понадобится больше нитей. Следовательно и энергии нужно будет больше. И цена у амулетов будет запредельная. Что-то ценное еще имеет смысл уменьшать. А обычную одежду — нет.

Джульетта кивнул. Вот и папенька говорил, что магия не может быть панацеей для всего и поощрял разных изобретателей, таскавших к нему механические штуковины.

И в подвале под общежитием наверняка котел, который греет магия, а воду из него в душ переправляет механизм. Потому что так эта вода меньше стоит. А маги, по наблюдениям Джульетты, с большой неохотой тратили деньги на неповторимые чудеса, в отличие от тех, у кого дара не было.

У Роана проблем с багажом не было — весь его багаж прекрасно себя чувствовал в одной единственной сумке. Якобы бездонной, если верить обывателям, а на самом деле самой обыкновенной. Просто так уж сложилось, что не носят бездомные и безработные маги с собой кучу барахла. В их случае лучше потратить немного силы и привести одежду в более-менее чистое и целое состояние, чем таскать что-то занимающее много места. У Роана из одежды в суме было только нижнее белье. Плащ на меху, в котором ходил всю зиму, по окончанию этой зимы он подарил дедку, у которого останавливался переночевать. Теплые сапоги отдал мальчишке. Да и вообще, для мага главное спальный мешок, с правильно наложенным контуром, не дающим мешку терять тепло и промокать. Все остальное легко заменить, вплоть до мечей, которые некоторым зачем-то нужны.

Вот и сейчас Роан бродил между преподавательскими домиками, сумка хлопала по пояснице и почему-то улучшала настроение. Хотя радоваться было нечему. Магу опять грозила ночевка на земле в спальном мешке. Потому что во всех гостиных домах, в которых он успел побывать не было мест. Лезть в чужой сад с беседками, когда ты без пяти минут чей-то аспирант — очень глупо. Статус же. И честь школы. Что это за школа, если в ней и аспиранты ведут себя так же, как безалаберные студентусы? А Пьера Росно уговорить дать приют не получилось.

Собственно, Роан даже не пытался, но сам факт…

А дело было так. Роан, послушавшись чудака в очках, отправился в центральный корпус и стал искать того самого Пьера с неприятным характером и лишним спальным местом. И даже нашел его, хоть и не сразу. А дальше они с первого взгляда друг другу не понравились. Пьер Росно оказался гораздо наблюдательнее магистра Ольшана, видимо, был из той же породы, что и папенька Джульетты. Только градоначальник предпочел оставить свои мысли при себе и для начала посмотреть, что за человек пришлый маг. А придурковатый преподаватель, как раз развлекающийся за счет пытавшихся сдать долги студентусов, сразу же сделал какие-то выводы. Неприятные для Роана, что легко можно было определить по брезгливости на лице Пьера.

— Что надо? — спросил преподаватель, усмехнулся и уставился на "ключ от врат", перевернутый печаткой к внутренней стороне ладони.

Видимо, сразу понял, что за черненная волнистая линия украшает серебряное кольцо. Дорога судьбы, которая предстоит младшему ребенку в семье. Роан, конечно, был приемным, да еще и человеком, но, как оказалось, это ничего не меняет. Ему дали знания, дали выбор, и он пошел искать свое место, собирая по дороге подброшенные судьбой камни. А дальше, как повезет. Либо он заставит семью собой гордиться. Либо будет забыт. Такие вот суровые родители. Люди считают, что жестокие. А Роан, один из немногих людей, знал, что младшие дети могут остаться дома, но тогда будут должны всю оставшуюся жизнь подчиняться старшим. А среди кикх-хэй немногие на это способны. Лучше уж попытаться основать свой род. Или безвестно сгинуть.

Роан ушел из дома в школу в том же городе, где жила его семья, в тот день, когда стал студентусом. Тогда и перстень, соединяющий с родом, получил. И заверения, что его всегда будут рады видеть. И пожелания удачи в странном мире людей. Выбор Роана приемные родители одобрили — человек должен жить среди себе подобных, как бы сложно ему не пришлось. Потому что в противном случае он годам к тридцати скатился бы к статусу забавной зверушки, которая пользы не приносит, но не выбрасывать же ее на улицу.