Сергей Сюрсин - Фантастика. Все демоны. Чарка Страница 16

– Перестать думать о них, – предлагаю я.

– Но это невозможно! Человек так устроен, что не может прожить без мысли ни дня, ни минуты. Опять же они придумают что-нибудь другое и заставят нас думать над этим.

– Тогда остается умереть.

– Да. Но такой вариант никого не устроит. Поэтому, пока жив человек, параллельно с ним будет существовать мир фантомов – мир паразитов, мир зла над человеком. Вот и Олега похитили, когда он докопался до их сути, и не собираются возвращать, – всхлипывает Галка.

Неясный шорох прерывает наш разговор и вынуждает оглянуться. В проеме двери стоит Варенуха, собственной персоной. Мой мозг, распухший от попыток понять преследующую меня цепь невероятных событий, а теперь еще напичканный Галкиными рассуждениями, находится на грани срыва. Я подскакиваю и ошалело таращусь на него.

– В-вы, как здесь оказались? – мне есть из-за чего заикаться. Дверь заперта. Без ключа, которого, как я надеюсь, Иван Савельич иметь не должен, он никак не мог оказаться в этой комнате. Но он здесь, – глаза меня не обманывают.

– Просто, – отвечает Варенуха, – Капельку сноровки – и все. Мы еще не такое можем. Ты в этом уже убедился.

– Сейчас же уходите! – я не подаю вида, что внутри у меня все трясется, и бегаю глазами вокруг в поисках чего-нибудь увесистого. Привечание непрошеного гостя совсем не входит в мои планы.

– Мы уйдем вместе, – отвечает гость. – Точнее, сначала вы, а затем уже я.

Галка, ничего не понимая, но, чувствуя мою тревогу, забивается в угол и таращит оттуда свои огромные глаза. Ее беззащитность принуждает меня собрать нервы в комок и каким-нибудь образом выдворить этого наглого типа.

– Зачем сразу запугивать? Давайте сядем, обсудим мирно наши взаимные претензии, – говорю я миролюбиво. – Кстати, Иван Савельич, как поживает маэстро? Вижу, вы все-таки перешли к нему на постоянную работу. Помнится, должность вампира вам не нравилась.

– Вы слишком догадливы, молодой человек, – гримаса, означающая улыбку, искажает лицо Варенухи.

– Ну, ума много и не требуется, чтобы понять вашу роль. Галку вы вернули, – киваю я на девчонку, – а как насчет ее брата? И к чему все эти козни по отношению к нам?

– С Олегом ничего у вас не получится. Скорее вы сами там окажетесь.

– Это мы еще посмотрим, – смелею я. – Кстати, где все расчеты и записи Олега? У вас, надеюсь?

– И тетрадь тоже. Мой просчет, – качает головой Варенуха. – Не ожидал, что Олег продублирует свои записи и к тому же заблокирует память об этом. Теперь вот приходится исправлять недочеты.

– Мой вам совет, Иван Савельич, – верните все. И Олега тоже. Тогда разойдемся по-мирному.

– Не получится, – отвечает Варенуха. – Слишком много вы знаете. Это вас и сгубило.

Зря он произносит эти слова. Чувствую, что настроен Варенуха весьма решительно, и что разговор наш, по сути, бесплоден. Всего лишь небольшая оттяжка времени. Я бросаюсь на него первым, полагая, что первый всегда побеждает, и что с этим старичком уж я-то как-нибудь справлюсь. Но не тут-то было. Неведомая сила отбрасывает меня на дверцу шкафа. Дверка чуть не проламывается внутрь. От такого удара, которого я, признаться, не ожидал от Варенухи, в моей голове все плывет. Плывут, искажаются черты лица у деда, качается комната… Но лицо Варенухи действительно меняется! Исчезает добродушное выражение, формы растворяются, приобретая нечеловеческие черты. Жуткое зрелище – наблюдать, как из человека выступает нелюдь! И вот передо мной уже стоит пришелец. Серебристый скафандр. Лысый бугристый череп неправильной формы, мелкие гротескные черты лица искажены злобой. Я узнаю его! Это он глядел сквозь круглое отверстие кухонного окна. Он, хотя я его и не видел, преследовал нашу машину. Меня опять окатывает волна холодного ужаса.

– Вы пойдете со мной, – тонкие змеистые губы неподвижны, но я слышу его слова внутри себя.

– Нет! – также молча кричу я.

– Пойдете, – упорно повторяет Варенуха – пришелец, и какая-то сила сковывает меня. Вскрикивает Галка, но я недвижим.

– Остановись! – раздается вдруг в голове еще один голос. И полыхнувшее пламя ослепляет меня. Когда я вновь обретаю видимость, в комнате уже находятся два пришельца. Один из них – Варенуха. Второй разительно отличается от первого. Лицо более похоже на человеческое, и в то же время чудится в нем что-то неземное, одухотворенное высокими помыслами. Взор его добр и мудр.

– Не трогай их, – повторяет второй пришелец.

– Отстань! Они мои, – лицо Варенухи-пришельца еще больше искажается. – Уйди с дороги, иначе…

Из глаз обоих одновременно вырываются ослепительные лучи и бьют друг в друга. Пришельцы вспыхивают, словно факелы, и сгорают за считанные секунды.

Скованность исчезает. Косясь на две горки пепла, подсаживаюсь поближе к Галке.

– Чудеса, – констатирую мрачно, – уже инопланетяне из-за нас дерутся.

– Это не инопланетяне, – возражает Галка. – Сколько раз тебе объяснять! Это фантомы. Обыкновенные современные фантомы, созданные нашим воображением.

– Лично я себе их представлял не такими.

– Ну и что. Не ты, так другой представил, вот они такими и получились.

– Почему же они воюют между собой? Чего не поделили?

В ответ Галка вопит, уставившись вытаращенными глазами мне за спину. Я, естественно, шарахаюсь. Оказывается, наша пытка еще не закончилась. Из кучки пепла, оставшейся от первого пришельца, вздымается фигура, в которой я без труда узнаю нашего старого знакомого. Поначалу маленькая, затем все больше и больше, и вот Иван Савельич вырастает уже в натуральную величину. Но этим все не кончается. Тщедушное тело старика стремительно разбухает, растет вширь и в высоту. Летят пуговицы, трещит и лопается по швам одежда, сквозь прорехи лезет густая черная шерсть. Одновременно меняется и лицо. На щеках, подбородке, носу, лбу, – повсюду пробивается черная щетина. Спустя мгновения перед нами высится, пригнувшись, но все равно упираясь маленькими телячьими рожками в потолок, гигантская звероподобная фигура, черная, мохнатая. Только кроваво – красные глазки горят зловещим огнем на фоне сплошной черноты. Парализованный, с заледеневшей душой и застывшей в жилах кровью, я беспомощно взираю на чудище, не в силах ни шевельнуться, ни издать звук. Зверь, утробно урча, месит воздух своими мерзкими лапами, приближаясь к нам. Еще миг – и его когти впиваются в мою грудь. Брызжет кровь, летят лохмотья одежды, кровавые куски мяса. Невыносимая боль пронзает меня, туманит мозги, раздирает душу. Я ничего не могу поделать и только терпеливо принимаю муки.

А когти выламывают ребра, забираются все глубже и глубже, к самому сердцу. Я чувствую, как они скребутся уже рядом с ним. Неужели это конец? Неужели через секунду я перестану существовать? Нет, это невозможно! Я в панике дергаюсь и… выдираюсь из тела. Исчезают боль и страх, неописуемая радость и восторженное удивление охватывает меня. Полутемная комната исчезла, я в сияющей полусфере, наполненной мерцающим светом, животворным, несущим радость и добро. Свет пронизывает меня, насыщает энергией вселенной. Рядом со мной – Галка. Узнать ее невозможно, но я знаю – это она. И она знает и стремится ко мне. Мы сливаемся в единое целое. Мои чувства становятся ее чувствами. Ее сознание проникает в мое. И мы осознаем, что в нас нет противоречий. Мы созданы друг для друга в полной гармонии. И тогда нас охватывает невыразимое чувство нирваны. А демон далеко внизу продолжает кромсать наши тела. Но вот он чувствует подвох и поднимает вверх окровавленную морду.

– Вот вы где! – недовольно взвывает он, машет своей косматой лапой и вырывает Нас из сферы.

Рев сменяется довольным урчанием. Зловещая морда приближается. Огненные глаза горят бесовским пламенем. Меж клыков мелькает раздвоенный змеиный язычок.

– Оставь их! – раздается голос. Дьявол яростно рычит, швыряет с размаху нас куда-то и кидается на седобородого старца в белых одеяниях и с нимбом над головой. Последнее, что Мы успеваем заметить, – это молнии, пламя и сцепившиеся вместе черная и белая фигуры.

А Мы летим во мрак, в тартарары. Нет ни времени, ни пространства. Мы будто застыли в этом «ничто», и только вспышки света, перемежающиеся с темнотой, сохраняют ощущение движения. Мелькают какие-то силуэты, лица, рожи, хари… Наконец Мы выпадаем в светлый день, в пространство и в нормальное время. Впрочем, не так уж светел этот день. Солнце закрыто тучами, сквозь которые зигзагами прорываются молнии. Непрерывными раскатами грохочет гром, сотрясая все вокруг. К нему примешиваются вопли ярости и предсмертные стоны, слышен звон оружия.

Мы на поле сражения. Но что за воинство бьется в этом сражении! Все боги и демоны Земли собрались здесь и идут ратью на рать. Титаны и гномы, циклопы и кентавры, демиурги и драконы, лешие, тролли, люди со звериными головами и звери с человеческими. Сошлись в поединке бог солнца Ра и владыка подземного мира – чудовищный змей Апоп. Сокологоловый Гор, сын Ра, борется с демиургом Сетом с головой крокодила. Балу сцепился с Муту. Кецалькоатль – пернатый змей – с богом смерти Миктлантекутли. Рама и Лакшмана – с десятиголовым великаном Раваной и его ракшасами. Всюду – на земле, в воздухе, за облаками – идет сражение не на жизнь, а на смерть. Растерянные мойры витают меж воюющих не в силах определить итоги поединка, – в схватке чувствуется какое-то несоответствие. Медуза-горгона выбивает щит из рук Персея, и он, вынужденный встретиться с ней лицом к лицу, обращается в камень. Дракон ударом хвоста сносит голову Кадму. Каледонский вепрь валит Меагра на землю, вспарывает ему клыками живот и рвет внутренности. Илья Муромец тяжело бредет по перепаханной в битве земле. Из ушей его сочится кровь, пустые глазницы – последствие ультразвукового удара Соловья-разбойника – уставились в небо.