Андрей Васильев - Под черным флагом Страница 16

+ 6 % к шансу обнаружить в добыче пиастры.

Прочность 578 из 650

Минимальный уровень для использования — 60.

Вот тебе и на! Однако свезло, вещица-то неплохая.

— Ну, и оружие, наконец — старик подошел к стенному шкафу и распахнул его. Матерь божья, чего там только не было! Кривые абордажные сабли, какие-то топоры странной формы, шпаги и рапиры, какие-то двойные крюки, причем один крюк был вообще вделан в протез руки, в общем — арсенал на дому.

— Ух ты — задумчиво потер я подбородок, разглядывая эту оружейную благодать.

— С абордажной саблей дело имел? — старик наморщил лоб. — Или нет?

— Нет, отец, не имел — честно ответил я. — Я только мечом орудовал, да еще булавой.

— Ну, меч да булава это конечно неплохо, но все же не то. — Руфус задумчиво посмотрел на свой товар и вытянул из глубины шкафа, как мне в первый момент показалось, шпагу. Присмотревшись, я понял, что если это и шпага, то какая-то сильно модифицированная, с гардой, закрывающей щитками всю руку, и с более широким клинком.

— Пошли во двор — сказал Руфус. — Махнешь пару раз, как в руке сидит, скажешь.

Во дворе я взял шпагу в руки и сделал пару выпадов. Я не специалист, чтобы понять — хорошо оружие сбалансировано или нет, я оцениваю по самой простой шкале — удобно или неудобно. Вот этот клинок был удобен, что говорить — в руке сидит хорошо, легкий и при этом какой-то такой очень надежный, основательный.

Паппенхеймер с острова Дагона

Оружие, скованное на острове Дагон, на котором, по слухам некогда жил кузнец, проникший в тайну морского железа, почему сделанные им предметы так и ценились среди корсаров.

Урон 268–320 единиц

+ 30 к силе;

+ 18 % к возможности нанести критический удар;

+ 6 % к уклонению от удара;

+ 8 % к возможности выбить меч из рук противника;

+ 7 % к возможности мгновенного восстановления использованного в бою умения;

Ограничения к классовому использованию предмета — только воины.

Прочность 610 из 700

Минимальный уровень для использования — 63

— Вещь — согласился я. — Ну отец, сколько за все выходит?

— Ну, ты еще пару-тройку вещей не взял — старик вздохнул. — Но денег тебе уже не хватает, какая тут тысяча, тут побольше выходит.

Эх, жаль, славный клинок этот паппенхаймер…

— А ты ведь, приятель не из наших краев — старичок прищурился, склонив голову к левому плечу и здорово стал похож на всесоюзного старосту Калинина, деятеля сталинских времен, которого я видел в каком-то документальном фильме. Прищур, хитринка во взгляде — как есть дедушка всесоюзный.

— Ну, есть кое-что — ответил ему я. — Но ничего такого, что могло бы быть интересным для обмена.

— Ну, не скажи — старик ткнул своим пальцем в мою руку- как насчет вот этого перстня?

Это оказался «Перстень мороза», который я получил во времена своей северной эпопеи и который так и носил, не снимая с тех пор с пальца. Ну да, старик не промах и глаз у него алмаз. Там же статы морозного урона, в этом-то климате никем и невиданные, хотя с другой стороны там еще и защита от мороза, откуда здесь такой угрозе взяться… А может, он его как экзотику хочет взять? Впрочем, раз хочет, так пусть забирает, невелика потеря.

— Ну, отдаешь его мне — и мы в расчете! Слово старого корсара! — что ж у тебя старый голос таким елейным стал, а? Явно где-то он дурит меня.

— Ну, я не знаю… — я стянул перстень с пальца и подбросил его на ладони, раздумывая, как бы мне половчее его еще на что-нибудь раскрутить…

— А ну-ка. — Дэйзи взяла перстень у меня с ладони и осмотрела его.

— Ох ты, какая цацка, перстень с морозом, невиданная тут штука, да еще и западной работы. — Дэйзи с укоризной посмотрела на Руфуса. — Морской ты таракан, тьфу на тебя. Ну ладно чужаков обираешь, это святое, но этого-то я сюда привела.

— Вот и не стыдно мне вовсе — не смутился старый жулик. — Если человек хочет быть одураченным, так это его право. Ладно, постой тут, будет тебе довесок, доведем до полной цены.

Через минуту он вернулся неся в руках широкий пояс, перевязь для шпаги (Дэйзи мне объяснила, что паппенхеймер все-таки тоже шпага, только более защищенная и с широким лезвием) и кинжал.

— Держи — сунул он мне все это в руки. — Теперь в расчете, давай перстень.

Я глянул на Дэйзи, та кивнула и перебросила перстень, который все это время был у нее, Руфусу. Тот дыхнул на него, обтер рукавом и убрал в напоясный кошель, после чего сел на лавочку.

И перевязь, и пояс оказались очень неплохими, я фактически компенсировал убыток по силе и выносливости, нанесенный мне сменой гардероба, хотя все равно кое-что я потерял. Что же до кинжала — это оказался не кинжал, это оказалась дага, причем из разряда тех, что я раньше только в кино видел. Она была с ловушкой для вражеского клинка, стоило нажать на кнопку, убранную в рукоять, как одно лезвие распадалось сразу на три, и при попадании шпаги противника в эдакий трезубец, остриё вражьего клинка могло запросто переломиться. Впрочем, и просто так им было орудовать одна радость.

— Это откуда ж ты такой к нам пожаловал? — Руфус с искренним любопытством таращился на меня. — Перстенек-то западной работы, да еще и непростой. Не скажу, что не видал западных вещей, гости оттуда у нас бывают, хоть и ненадолго, но вот чтобы так, в моей лавке…

— С Запада — не стал таить я. — Не доброй волей правда, но оттуда.

— Это как же так — не доброй волей? — Руфус захлопал глазами, при этом хитрыми-хитрыми. — Колдовство что ли?

— Оно — подтвердил я. — И пока не найду здесь одну вещь, к себе вернуться не смогу.

— Какую вещь-то? — спросила вдруг Дэйзи. — Я же тогда так и не спросила у тебя про нее?

— Часть ключа — я обвел их глазами. — А как она выглядит — я и не знаю даже. Только предположить могу. И где находится — тоже не знаю.

— Поганое твое дело, парень. — Руфус встал с лавки и закряхтел, взявшись двумя руками за поясницу. — Хотя кое-что сделать можно.

— Это что? — в голос спросили мы с Дэйзи и даже Просперо что-то промычал (он уселся у забора и почти не двигался, напоминая некий черный холмик, я был уверен, что он задремал, однако же вот…).

— Тебе к Фурро надо сходить, в белую башню. — Руфус посерьезнел и последние свои слова сказал без улыбки. — Я думаю, что если тебе кто поможет, так только он.

— Точно. — Дэйзи щелкнула пальцами. — Как же это я про него забыла-то, а? Старик Фурро, точно! Хотя, конечно, в каком он еще расположении духа будет, там ведь, как попадешь.

— А какой у него выбор, ну если только он не хочет навсегда остаться здесь. — Руфус почесал за ухом. — Где искать — не знает, что искать — тоже не знает. Так хоть какая-то ясность будет.

— Стоп-строп — остановил я их. — Что за Фурро, кто это?

Старый и малая переглянулись и умильно посмотрели на меня.

— Фурро знает все, ну или почти все, он мудрец и маг — ответила мне Дэйзи. — Он живет в большой белой башне на острове Камбалы и к нему иногда ходят за ответом разные люди. Он отвечает всем, но иногда по-человечески, то есть внятно, а иногда загадками, да такими, что фиг поймешь, все зависит от того, в каком он настроении. А когда его совсем уж разбирает, то он еще и задания дает посетителям, и только после этого ответ на вопрос говорит.

— Мудрецы, они всегда непредсказуемы — обрадованно сказал я — появлялась хоть какая-то перспектива. Хуже нет, когда не знаешь куда идти, это так бесит.

— Какая там непредсказуемость — вздохнул Руфус. — Просто надо ловить момент, когда он не с похмура. Пьющий он.

Глава седьмая

в которой герой получает прозвище

Ну, а что, в принципе все логично. Какой маг и мудрец может быть в этом веселом месте? Только пьющий.

— А как же узнать-то — с похмела он, или нет? — озадачился я.

— У слуги узнай — посоветовал мне Руфус. — Там с ним слуга проживает, веселый карлик, он всегда за монету-другую все расскажет.

Слуга — это прекрасно, вот бы еще узнать где этот остров и туда попасть.

— А… — открыл я было рот, но Руфус перебил меня.

— Ну, вещички все подошли?

— Все — ответил ему я, и снова было собрался спросить координаты острова мудреца-пьянчуги, но Руфус как-то очень ловко выставил нас с Просперо вон со двора, приговаривая —

— Вечереет уже, у меня режим дня, кушать надо по часам, подорвано здоровье боями да походами, так что валите, мальчики, валите. А тебя, капитан Дэйз, я попрошу остаться.

Калитка захлопнулась, Дэйзи и Руфус судя по шагам ушли в дом.

Просперо что-то промычал и развел руками.

— Ну да — поддержал я его. — Все как в песне — «а паразиты никогда». Не вышли мы с тобой рожами.

Просперо ухмыльнулся и показал мне знаками, что рожей только я не вышел, а он, Просперо, очень даже хорош собой.