Александр Тюрин - Генерал Зима Страница 16

Пока я ехал по трассе, навстречу пронеслось несколько полицейский автомоблей, в том числе «хаммер» с приличным вооружением – я едва усмирил свою вегетативную нервную систему, которая хотела вжать педаль газа в пол.

Вышел около большого торгового центра, снаружи напоминающего ледяные торосы. Надо было купить одежду, используя трофейные наличные, и выйти через другой ход.

Центр «Marine Palace» включал в себя немыслимое количество торговых залов, стилизованные под подводные пещеры с сокровищам а ля «Tomb Rider». Товары были навалены в сундуки – бери не глядя, плати по весу – как в раю. Это был потребительский рай, потрясающий своим изобилием на краю обитаемой земли. Да что там рай, это был своего рода коммунизм, обеспеченный технологиями молекулярной разборки-сборки, где от каждого амраша по способностям, каждому амрашу по потребностям… Три поколения советских людей мечтало об этом самом, но впустую, потому что не дожили до нужных технологий, да и четвертому поколению сюда заходить не стоит. Потому что ему не хватает ни способностей, ни потребностей. А вот амрашу можно имплантировать и способности и потребности с помощью нейрософта.

В Marine Palace есть, помимо обильных товаров, еще и неслабые зрелища. Здесь расположены музей освоения севера европейскими мореплавателями и парк аттракционов – ведь продавать развлечения сегодня выгоднее, чем товары. Среди экспонатов музея и парка были милые викинги, романтичные пираты и кровожадные советские подводники, белые медведи и акулы с горящими глазами, мамонты и морские змеи. Все – подвижные, пасти разевают, ластами шевелят. Музейная экспозиция была непосредственно рассредоточена в торговых залах, которые имели оформление северных птичьих базаров и южных тропических островов. Тропические острова плавно переходили в аквапарк. Практически не отходя от кассы, покупатели могли превратиться в купальщиков. Торговые залы отделялись от бассейнов, водопадов и огромных джакузи лишь зарослями неестественных растений. У них огромные полупрозрачные листья, потому что гены искусственные.

Я глянул через наружное окно – неприятности неподалеку, к трофейному джипу уже подвалило двое полицейских и буравило его пристальными взглядами.

Я прошел по перпендикулярному проходу, который был одновременно кривоватой средневековой улицей, где желтоволосые «девушки»-биомехи предлагали пиво и коттбуллары.

Огромный детина остановился передо мной наклонил голову и сказал. Только из-за его размеров можно было догадаться, что это техманн [11].

– Господин, следуйте за мной.

– Это еще зачем?

– Каждый входящий сюда автоматически участвует в лотерее. Вы – выиграли. Извольте получить приз.

Он, возможно, действует по стандартной программе, но на мозги давит. Под конвоем кнехта я вступил в темный переулочек, слегка подсвеченный фальшивыми звездами. Антураж рыбацкой деревушки – сети, гарпуны, крючки, вытащенные на берег рыбацкие суденышки. Прямо за прозрачной перегородкой плавали рыбы. Стоящая вертикально вода в полумраке напоминала волну цунами.

За рыбацкой сетью, отчаянно источающие вонь кильки, была вполне современная дверь с надписью «Подарочный отдел». Кнехт подвел меня к этой двери, и встал позади – еще немного и вдавит меня внутрь.

– Что-то душно стало, – я отпрыгнул, сорвал сеть, накинул ее на кнехта и тут же гвозданул его гарпуном. Острие с хрустом прошло сквозь экзоскелет кнехта и пригвоздило его к борту рыбацкого судна.

Кнехт стал дергаться на гарпуне, как таракан на иголке – кошмарное зрелище – да еще раскачивал суденышко, пытаясь высвободится. А из песка стали подниматься биомехи, совсем как тролли. Я бросился удирать – и эта братия кинулась за мной, не разбирая дороги, по стенам, по потолку, как ящерицы, на четырех конечностях.

Когда один из них прыгнул на меня, я начал стрелять из трофейного пистолета. Стрелял я, как последний кретин, в несколько секунд растратил всю обойму, кажется двум троллям разнес головы, но не более того.

Однако в Marina Palace было очень-очень много воды – вокруг же аквапарк. Отовсюду забили струи, вода разбросала троллей, сбила меня с ног, потащила, и, чем дальше меня тащило, тем больше было несущейся воды. Она заливала торговые залы, текла по лестницам, пандусам, эскалаторам. Она уносила стеллажи, коробки, прилавки, посетителей торгового центра.

Меня слило в центральный проход и, вместе с потоками, низвергло со второго яруса в холл первого яруса. Визг стоял вокруг неописуемый, водные процедуры уже напоминали водные аттракционы. Вода несла телевизоры, компьютеры, плейеры, одежду и игрушки, манекены и кукол – все сокровища потребительского рая. Она крушила потребительский рай, как воды достопамятного всемирного потопа.

А потом по воде пробежала серебристая волна и настала эпоха хруста и звона.

Кругом лопались прозрачные трубы и емкости – их разрывало льдом. Погасли окромные экраны, выдающие информацию ньюс-серверов. Выключилась голографическая реклама. За десять минут красочный торговый центр превратился в айсберг. Все стало серым и сумеречным. Покрытые сосульками посетители диким табуном вырвались на улицу, вместе с ними слинял и персонал. Лопнула южная стена торгового центра – мертвая вода плохо отнеслась к нанопланту. За исчезнувшей стеной я увидел, как к Marina Palace едет с десяток хамеров, с робопулеметами на крышах, за ними шурует целая колонна полицейских машин с включенными сиренами и мигалками. Впечатляющее зрелище. Я обернулся и побежал в противоположную сторону – но другая стена была на моих глазах искрошена очередями из крупнокалиберных пулеметов. На той стороне, в первым ряду наступающих сил противника, был боевой робот MY100 на шести ногах – этакий скорпион, взамен ядовитого жала безоткатная автоматическая пушка. Вся эта рать уже знала, где я и хотел стереть меня в порошок.

Born to die? Я обратился к Всевышнему с горячей просьбой вспомнить обо мне, ведь последние пять лет он не слишком много уделял мне внимания. Я вздымал руки и кланялся, мешая строчки из молитв с откровенным вымогательством. «Если Ты не спасешь меня сейчас, то я перестану в Тебя верить, так и знай».

А когда моя молитва уже пошла на упаднической понижающейся интонации, то хрустнул лед, с трудом открылся люк в стене и меня поманила чья-то рука.

Я почему-то сразу понял, что это Нея. В смысле, не виртуалка проклятая, а то физическое протеиново-нуклеотидное существо, которое за скрывается за маской принцессы.

Я нырнул в люк, когда на меня накатывала волна разрывов.

9. За что любят девушки

Нея была поменьше ростом, чем я. Но физически точно покрепче. Пока я ничего не различал в темноте, она тащила меня похлеще портового буксира. Потом мы ненадолго вынырнули на свет, но она сразу затолкала меня в какой-то спецтранспорт, вернее в бак, перевозимый спецтранспортом. Через полчаса – когда я почти околел в мокрой одежде – люк приоткрылся на секундочу и мне кинули сухую робу. Я просидел в холодном скользком баке с запахом гнилой рыбы еще два часа, а потом почувствовал, как мою «жилую площадь» переносят куда-то по воздуху. Неприятные ощущения и попутно мысли неприятные – вдруг уронят меня, чего доброго, и тогда я расшибусь всмятку. Но бак стал на твердое место. Я ощутил вибрацию, которую ни с чем не спутаешь. Так работает судовой двигатель. И мой бак расположился где-то неподалеку от гребного вала.

Бак открылся только через два часа – у меня мочевой пузырь едва не разорвался за это время, но ведь плавать в собственной моче не хотелось.

– Где гальюн, мать вашу? – заорал я, выскочив наружу.

– Вот так рыцарь, – передо мной стояла принцесса Нея. То есть, какая там принцесса! Черт возьми, я знаю, кто это. Это девица из нашего отдела в «Applied Materials», у которой я был на побегушках шесть лет назад.

– Люба, это ты? Любовь Виноградова, это вы?

– Ты же вроде гальюн искал.

– Да! Гальюн я тоже искал и буду искать.

– Выше палубой, направо от трапа.

И я понесся вверх, как голубь.

Любка, гальюн, Любка.

Мне вдогонку засмеялся какой-то мореман в старорежимной тельняшке.

Уф, наконец-то открылась заветная дверь. Горшок – мой, только мой.

Теперь можно расслабиться и подумать о приятном. Впрочем, ничего особо приятного в прошлых взаимоотношениях с Любой Виноградовой не было.

Во-первых, она меня на работу в российское отделение Applied Materials принимала. Когда я ее впервые увидел, то подумал, что эта девка в мини-юбочке какая-нибудь секритутка их тех, что выполняют «принеси-унеси» и вертят круглой попкой перед шефом. Но именна эта «секритутка» раскатала меня как танк на техническом тестировании. Затем Люба написала благоприятный отчет о нашей встрече и меня взяли на работу – я впервые стал какие-то бабки грести. Я думал, что это у нее из-за симпатии к моей персоне (ведь мы сразу перешли на «ты») и Люба только ждет момента, чтобы придти и сказать: «Я – твоя».