Тимофей Царенко - Реабилитация Страница 18

– Появиться второй Филин Олег Петрович?

– Отнюдь. Вторая личность личностью не будет. Программа, которая не умеет испытывать эмоции. Не будет искать цели. Выполнять некие программы, да. Но вот создать нечто новое копия не сможет. Почему – не понятно. На электронном уровне они идентичны.

Так вот, столкнувшись с этим, для создания неотличимых от людей НПЦ, было сделано следующее. Наши эмоции, наши реакции дублируются для какого–нибудь местного жителя. Вашей грустью сейчас грустит какой–нибудь фермер на соседнем континенте. Вашим вдохновением творит кузнец – гном. Страхом боится ребенок в столице. Неигровые персонажи настоящее отражение нас самих. Потому–то они так похожи на людей.

– И поэтому тут невозможно завести ребенка.

– Увы. Да, я успел сделать Вам подборку.

– Благодарю, но сейчас как–то нет настроения, читать. Кстати, а почему читаете Вы? Что ищите в книгах? Кроме знаний?

– Дороги, на которые я никогда не ступлю. Места, в которых никогда не побываю. Да, можно себя тешить тем, что я побывал на руинах Колизея, но это только высохшие кости. Никогда я не смогу ступить на его песок. Услышать шум неиствующей толпы. Ощутить запах свежепролитой крови... А Вы, молодой человек, что ищете в книгах Вы?

– Людей. Я, например, ищу в книге не чудеса и места, а людей. Мега героя с повадками закомплексованного инфантила и нищего с волей короля. Мечтателей и прагматиков, эгоистов и альтруистов. Трусов и героев. Мало профи, что могут описать героя, от личного от них самих. Да, чуть выше, да, красивее, да, чуть умнее и чуть проницательнее. Но тот же человек. И с каждым, прочитав книгу, я уже знаком, каждого могу понять. А потом использовать опыт общения уже в реальной жизни. Потому как, хоть все люди разные, но мыслят очень похоже. И глядя в глаза очередному своему знакомому, я могу сказать: я знал очень похожего на тебя человека, последний раз, когда я его видел, он штурмовал замок.

Мы помолчали. Сзади раздался легкий шорох. Я обернулся. Кошмарик, в пенсне Профа, нависал над недописанной книгой, и бережно переворачивал страничку кончиком хвоста. После чего с задумчивым видом изучал страницы, правда, читал при этом он вверх ногами.

– Что там шуршит?

– Анатолий Васильевич, я думаю Вам не следует на это смотреть.

Проф с любопытством обернулся и нервно сглотнув, поглубже забрался в кресло.

– Я думаю, у меня был трудный день, всякое приведется может.

– Ага.

– Чаю?

– С удовольствием.

Хозяин кабинета снял чайник с огня и залил воду в заварник. Досчитав до сорока он наполнил небольшие чайные плошки, одну протянул мне. Все это старательно не поворачивая голову в сторону стола.

В ноздри ударил чуть терпкий запах улуна с ярко выраженной ноткой древесины.

Мы молча наслаждались чаем, залив заварник еще дважды. Часы пробили полночь.

– Профессор, у меня к вам небольшая просьба. Можно оставить у Вас часть вещей?

– Конечно, Олег. А куда Вы направляетесь? Вы не собираетесь бежать?

– Вы еще не поняли? Нет, конечно. Это игра. По крайне мере для меня. И достойный вызов. Что–нибудь придумаю.

Профессор тяжело вздохнул и провел меня в следующую комнату. Комната оказалась кладовкой без окон, заваленной всякой всячиной. Мне указали на пустой сундук, покрытый пылью. Я быстренько разделся, оставив одни только штаны, развязал импровизированный мешок и натянул на себя слипшуюся рубаху. В найденный там же мешок засунул Кошмарика, подхватил копье и махнув рукой Анатолию Васильевичу покинул гостеприимный дом.

– Филин, ты не обиделся?

– Нет, Морген, на что?

– Мне показалось, тебя огорчил наш отказ лезть за тобой в твои авантюры.

– Моргенханд, в вас всех говорило чувство самосохранения Ты подумай, где я, и где здравый смысл? Тут не на что обижаться. Разберусь с орденом Призывателей, там и посмотрим.

– Ты все–таки решился? У тебя уже есть идеи, как выжить?

– Какие–то наметки есть. Хочешь поучаствовать?

– Приглашаешь?

– Ну, ты конечно об этом пожалеешь, но думаю тебе понравиться.

– А, черт с тобой. Никогда до этого так не веселился.

– Обрадую Кошмарика, в нашей палате прибыло. Захвати несколько бутылок спиртного покрепче.

– Зачем?

– Честно, мандраж как то берет.

– Ладно, когда выдвигаешься?

– Да я уже.

– Тогда через десять минут встречаемся у ворот.

У ворот меня встретил отчаянно зевающий стражник. Видимо это его обычное состояние. Второй раз вижу и снова он не выспавшийся.

– Покидаете город, команданте Филин?

От такого приветствия я споткнулся.

– Ага, иду бить врагов коммунистического режима. Если что, не поминайте лихом!

– Люди верят в Вас, команданте. Своими пламенными речами Вы зажгли наши сердца! Наша жизнь обрела смысл. А можно вопрос?

– Конечно, солдат!

– А каково это, жить при коммунизме?

– Об этом узнают наши дети, боец! Наша задача разжечь пожар мировой революции и на пепле наших врагов взрастить молодую, чистую поросль! Libertad o muerte!– Я вскинул правую руку в классической "зиге"

– Libertad o muerte! – Солдат повторил мой жест.

Спиномозговое ощущение вращения в гробах Гитлера, Сталина и многих поколений разномастных идеологов стало всеобъемлющим. Надо быть поосторожнее, а не то я так и наклон земной оси изменю. Гироскопическим моментом.

– Привет, Филин, развлекаешься? – К нам подошел Моргенханд.

– Ага, издеваюсь над исторической справедливостью.

– Ну что, идем?

– Идем. Ты взял?

– Взял, три бутылки. Оркский вискарь.

Мы вышли за ворота.

– Так, мой юный друг. Сейчас не задавай вопросов, а делай все как я! Давай бутылку.

Я выхватил из рук Моргена глиняную бутыль, объемом где–то литр, выдернул пробку и хорошенько раскрутил. После чего опрокинул содержимое себе в глотку. Ожигающая жидкость потекла по пищеводу. Ух е... Газированный медицинский спирт, с непередаваемо гадостным вкусом. Из глаз брызнули слезы, к голу подкатил комок. Занюхал недовольным Кошмариком. Запах мертвечины и мускуса чуть–чуть примерил организм с действительностью.

– Забористая гадость, его что, на портянках настаивают?

– На лошадином копыте. А можно я не буду?

– Нет! Или остаешься тут. Смелее, Морген, родина тебя не забудет. Вернее запомнит, молодым и красивым! – Я стремительно косел.

Крайне неуверенно мой спутник взял бутылку и начал её раскручивать. Под конец, задыхающийся и плачущий Моргенханд тоже схватил Кошмарика, повторив процесс занюхивания.

Я забрал химеру у Моргена, и, забрав у товарища последнюю бутылку, влил в рот Кошмарика. Тот рычал и отплевывался дымящейся слюной.

– Не переводи ценный продукт! – Я встряхнул голову в руках и со всей дури приложил о стену города. – Пей, адское отродье!

Кошмарик с обреченным видом позволил влить в себя остатки спиртного и с захрустел бутылкой.

– Где там эти Призыватели? – Оркский вискарь стремительно впитывался желудком и все мысли стали ватными. А тело наоборот, легким легким.

– Ик, куда–то туда. – Морген махнул рукой.

– Ты "Черного Ворона" знаешь?

– Не знаком, а что?

– Щас узнаешь...

Отступление 5

Лагерь ордена Призывателей не спал. Только–только закончились приготовления к активации большого круга призыва. Теперь оставалось только поместить жертву в круг и начать ритуал. Прелат ордена, Джа Лур, Потерявший душу, был доволен. Все шло по плану. Были опасения насчет инквизиторов, но аналитики не ошиблись с прогнозом по поводу провала их экспедиции. Осталось понять, так ли уж они правы насчет личности жертвы. По их прогнозам, Менталист сам должен был прийти на разборки, будучи уверенным в своей непобедимости. На крайний случай размер награды должен был вынудить кого–нибудь из местных на предательство. Но Джа Лур перестраховался, и по лесам вокруг города были расставлены секреты. Оставалась опасность того, что жертва уйдет телепортом, но на этот случай в город был доставлен следящий артефакт. Не хотелось бы бегать за Филином по всему континенту, но и на этот случай был разработан сценарий.

К прелату подбежал гонец из НПЦ и сообщил об обнаружении объекта. Джа отправил сообщение звезде захвата и поспешил к западной оконечности лагеря.

– Дерижаааабли! Дееерииижааблии! Дееее–риииии.... Дерижаблииииии!

Горланили два пьяных голоса с раскладкой на черного ворона.

Через пару минут показались их обладатели. Две фигуры, в обнимку, видимо для пущей устойчивости, шли в сторону лагеря по широкой синусоиде. Объект охоты нес в руке оторванную голову, намотав на кулак длинную косу. За спиной болталась какая–то палка, видимо посох. Его спутник, воин, размахивал мечом, сшибая верхушку травы.