Ульяна Динова - Я беду от тебя отведу Страница 18

В подземном переходе какой-то дядька без ног, одетый в старые лохмотья, просил милостыню. Я порылась в кошельке и… неожиданно увидела, что ноги-то у него, оказывается, есть и всё с ними в порядке. Он лишь поджал их под себя, выставив наружу муляж культи. Я усмехнулась про себя и побрела дальше по переходу. Выйдя вновь на улицу, я подумала о том, стоит ли мне сразу поехать в институт или прежде перекусить в каком-нибудь кафе, и выбрала первое. Надо позвонить в приёмную комиссию, уточнить проезд, но, как назло, у меня не оказалось мелочи.

— Простите, а вы не подскажете…

— Скажите, а где находится…

— Будьте добры…

— Извините… Да чёрт… — я чуть не упала, наступив на свой развязавшийся шнурок.

Положив рюкзак на ближайшую скамейку, я нагнулась над кроссовкой. Повернулась — а его и нет. Мой рюкзак исчез! Только удаляющиеся спины двоих парней на роликовых коньках. У одного из них в руке, естественно, мой рюкзачок. Я бежала за ними, сколько могла, но они оказались быстрее и сумели скрыться, юркнув в какую-то подворотню.

— О, проклятье! — вырвалось у меня. — Там же все мои деньги, документы… — бормотала я в отчаянии, стоя посреди улицы. Кто-то толкнул меня и не извинился.

Я всплакнула на скамейке в скверике, но люди по-прежнему не замечали моего горя и продолжали течь нескончаемыми муравьиными потоками в разных направлениях. Но не могу же я сидеть здесь вечно в ожидании неизвестно чего. Я сунула руку в карман джинсов и вытащила бумажку с номером той странной девушки, которую повстречала на автостанции, когда навещала бабушкину родственницу.

Не совсем отдавая себе отчёт в своих действиях, я подошла к тому «безногому» нищему в переходе и попросила у него три рубля на таксофон. Он посмотрел на меня как на чумную и сказал довольно грубо: «Так сама заработай. В чём проблема-то?» Я, вероятно, всё ещё пребывая в шоковом состоянии, вызванном внезапной кражей моего имущества, встала рядом с ним и протянула руку, но мне никто не подавал.

Я догадалась снять бейсболку и, держа её в руке, стояла так, опустив глаза и сгорая от стыда. Нищий недовольно покосился на меня, но ничего не сказал.

Проходящий мимо небритый мужчина в пиджаке с заплатками на локтях порылся в кармане и положил в мою кепку пятьдесят рублей. Я решила, что это Ангел пришёл ко мне на помощь, и угасшая было надежда вновь проснулась в моей душе.

— Нет-нет, мне только рубля три, позвонить подруге…

— У меня нет мелочи. Бери, и всё тут! — мрачно буркнул он.

— Спасибо вам…

— Да не за что, и… всякое бывает, — пожав плечами, мужчина отправился по своим делам.

Внезапно чья-то проворная рука выхватила у меня полтинник.

— Плати за место! — раздался гнусавый голос за спиной. Я повернулась и увидела «безногого» попрошайку, сейчас вполне твёрдо стоящего на своих собственных двоих.

— Ах, так! Вы симулянт! Немедленно отдайте!

— Эй, мужик, я всё видел, верни ей деньги, — потребовал небритый мужчина, неожиданно вернувшись. — Ну-ну, давай, или я тебе сейчас и вправду все ноги переломаю. А смотри-ка, вон тут сколько мелочи, — он порылся в коробке нищего. — На, возьми, — и сунул мне ещё горсть монет. А тому швырнул десятку: — Я разменял.

С трудом найдя единственный работающий таксофон, я достала из кармана листок с номером телефона незнакомки с автовокзала. А больше в этом городе звонить мне было некому. Немного поколебавшись, я набрала номер. После серии гудков мне ответил автоответчик. Я сделала ещё несколько попыток дозвониться, но они оказались безуспешными, и в итоге автомат сожрал все мои монетки. Мне хотелось кричать от отчаяния.

Когда я выходила из телефонной кабинки, на моё плечо легла жёсткая рука. Я вздрогнула и резко обернулась, невольно сжав кулаки.

Оказалось, это милиционер. Он был довольно низок ростом — почти на полголовы ниже меня.

— Могу я взглянуть на ваш паспорт? — скучным голосом произнёс он, оглядывая мою фигуру каким-то липким, неприятным взглядом.

— Ой, как вы кстати! — обрадовалась я. — Пожалуйста, помогите мне. У меня украли все мои вещи.

— Вот как? — язвительно спросил он.

— Да. Я приехала всего-то меньше часа назад. Я едва с электрички сошла, но не успела и шагу ступить, как…

— Что, красавица, ищем в столице? — прервал он мои жалобы. Мне не понравился его тон. Похоже, он меня совсем не слушал и, кажется, его совершенно не интересовала история моего ограбления.

— Я приехала поступать в институт… Только и всего.

— Хм… И что же, прям так сразу и в Москву? Неужели в вашем родном «Мухосранске» совсем нет никаких учебных заведений? ПТУ, например?

— Нет! — мой голос предательски зазвенел от обиды.

— Ну тогда пошли, разберёмся.

— Куда?

— В гостиницу тебя отвезу, — недобро лыбился он. — «Метрополь» называется, слыхала о таком?

Мне не оставалось ничего другого, как покорно проследовать за ним и сесть в милицейскую машину. Тревожные предчувствия усилились. Кажется, я влипаю из одной мерзкой истории в другую со скоростью света.

В отделении милиции было полным полно каких-то оборванных бродяг и полутрезвых типов с лицами, похожими на один большой синяк. Одни из них сидели на лавочке вдоль стены, другие томились в зарешёченном углу. Моё сердце дрогнуло.

— Можно мне позвонить? — почти шёпотом попросила я своего провожатого. — Я знаю, что один звонок мне всё-таки по закону положен.

— По закону, говоришь? — усмехнувшись, спросил тот.

Он подвёл меня к окошку дежурного, который что-то писал в журнале, где мне всё же милостиво было позволено воспользоваться своим правом одного звонка. Милиционер взял телефонный аппарат со стола дежурного и, вытащив его вместе со шнуром через окно, поставил передо мной.

— Звони, — сухо разрешил он. — Но только один звонок.

Я набрала номер. Гудок, ещё один… Господи! Снова включается этот чёртов автоответчик: «пожалуйста, оставьте своё сообщение». Я в полной прострации положила трубку и растерянно посмотрела на милиционера.

— Ну что? Неудачно? — ехидно спросил он. Я вздохнула и ничего не ответила.

— Что будем шить? — поинтересовался дежурный, наконец обращая на нас внимание, но все ещё не поднимая головы от своей замусоленной тетрадки.

— Попрошайничество в черте города, отсутствие документов. К девкам её пока подсади, там видно будет. А вообще, она не в моём вкусе. Тебе — как?

— Да нет же! — возмутилась я. — Всё совсем не так! Это меня обокрали, я пострадавшая, и я хочу написать заявление!

Дежурный оторвался от журнала и с интересом посмотрел на меня. Но этот взгляд мне был знаком и присущ людям явно нехорошим, готовым использовать любую возможность, включая своё служебное положение, чтобы получить лёгким путём то, чего они не могут добиться честными способами. Он откровенно раздевал меня глазами.

— Ну что? Может, всё-таки договоримся? — совсем уже неофициальным тоном предложил он.

— Каким образом? — насторожилась я. Кажется, до меня начал доходить смысл его «предложения».

В моём родном Велиже не было такой милиции. Я всегда считала, что милиция призвана защищать интересы граждан, а не попирать их права. Скольким ещё моим подобным наивным убеждениям предстоит подвергнуться разрушению?

Лейтенант продолжал сверлить меня бесстыдным взглядом.

— Ну это… ты — мне приятно, я — тебе, ну… Не сообразительная, что ли? — он вышел из своего закутка, играя связкой ключей на пальце.

— Вы не в моём вкусе, — последовал мой презрительный ответ. Я хоть и поняла, что к чему, но твёрдо решила не терять чувства собственного достоинства, что для человека, находящегося в моём положении являлось довольно проблематичным.

— А ну, пошли! — рявкнул он и, грубо схватив меня за локоть, потащил куда-то по коридору.

В клетке, а иначе её не назовёшь, сидело пять сонных девушек, одетых во что попало, будто их забрали сюда прямо из бани или бассейна.

— Курить будешь? — спросила одна из них, с лицом, разукрашенным разводами от туши, едва за мной захлопнулась решётчатая дверь. Всё её облачение состояло из короткого махрового халатика.

— Нет…

Как ни странно, девушки оказались довольно душевными, несмотря на слишком явный характер их «профессии». Потеснившись, они уступили мне место на жёсткой неудобной лавке, внимательно выслушали мою историю и даже посочувствовали, напоследок дав очень ценный совет: ни в коем случае не связываться с «волками позорными».

Вскоре девушек выпустили. Всех пятерых. Пришла их сутенёрша и пересчитала по головам, точно курица цыплят.

— Эта не моя, — сказала «мамка» хриплым прокуренным голосом, кивнув на меня. — Хотя… — она пригляделась ко мне с интересом профессионалки. — Слышь ты, красотка, — окликнула она меня. — Тебе восемнадцать есть уже? Хочешь к нам? Ты вроде очень даже ничего. Отмыть тя, приодеть, и будешь примой в нашем театре любви. Что скажешь?