Александр Тюрин - Генерал Зима Страница 18

– Блин, что это за гадость, паутина какая-то? – голос мой был откровенно блеющим, жалобным. Я в глубоком изнеможении повалился на кранцы.

– Это, скорее, система микротрубок, – голосом лекторши отозвалась собеседница, – такая вот структура помогает тебе взаимодействовать с поливодой.

– Я и без поливоды прекрасно бы обошелся. И откуда эта структура во мне взялась?

– Помнишь тот случай, когда на праздновании восьмого марта в трудовом коллективе ты напился и пробовал поцеловать меня. Это было незадолго до твоего увольнения.

– Кажется, я тогда поцеловал стенку. На ней даже не было помады.

Лукавлю, немножко. В тот вечер, вернее на той вечеринке, Люба была непривычно мягкой со мной. Мы танцевали медленный танец, я чувствовал соски ее грудей сквозь ее кофточку и свою рубашку, и таял, как мартовский снег. Она говорила начистоту, что хочет уехать в Силиконовую долину, потому что ей надоело работать с баранами (я деликатно не воспринял это на свой счет). Несмотря на то, что мы всегда были на «ты», мы выпили на брудершафт и поцеловались. После поцеловались еще раз. Я уже понадеялся, что всё будет у нас хорошо, мы станем жить вместе, в уютной квартирке, и не обязательно даже в Силиконовой Долине…

– Тебе кажется, Сеня. Мы поцеловались, а потом уж ты ударился об стенку и маленько отрубился. Ты и так был пьян в зюзю. Пока ты находился в отключке, я задрала тебе рубашку – у тебя и так все было растегнуто – и поставила тебе укол. Порция наноботов поплыла в стиле брасс по твоим кровеносным каналам, у каждого в заплечном мешке кусок рекомбинантного ДНК, у каждого рука-энзим для резки нуклеотидных цепей. Потом ты очнулся, ничего не вспомнил и пошел в сторону унитаза, перебирая руками по стене. Как космонавт.

Можно сейчас поднимать бровки домиком и кричать: «Как вы посмели?». По какому праву вы произвели генные модификации? Да, они посмели, у них права, в том числе на мою душу и тело, и их права защищены адвокатами и правозащитниками… Укол так укол, хотя я бы предпочел, чтобы эта зараза передалась мне половым путем. Однако для проформы надо хоть повозмущаться.

– Без меня меня женили на каких-то рекомбинантных ДНК. Да как вы смеете!

– Смею, – Любка придвинулась ко мне ближе и я стал ощущать тепло ее кожи, не смотря на свежий ветерок, гуляющий над Карским морем. – Это расплата за твою похоть, за то, что ты пожирал мое невинное тело своими наглыми глазами. Меня ничего не интересовало кроме математики, а ты все пытался заглянуть мне в вырез кофточки. Ты, проклятый похотливец, все время ронял карандаш на пол, чтобы поднимая его, заглянуть мне под юбку. Думаешь, я этого не видела?

– Я был молод и у меня не было девушки! У меня тогда был этот самый… тестостерон. Да и имелось, что посмотреть в указанном тобой месте. Нечего такие юбки короткие носить.

– А я была еще моложе, Семен Иванович, особенно в эмоциональном плане! Я еще не вкусила с древа познания добра и зла.

– Да хватит тебе невинность изображать. Невинные так, как ты, не поступают. Ты приняла меня на работу только для того, чтобы, в итоге, воткнуть свой шприц в моё беззащитное тело. Я тебе сразу не понравился, поэтому тебе легко было принести меня в жертву. Ты приняла на свою работу не мой разум, а мой организм. А затем, как паучиха, три года продержала мой организм в своих тенетах. На той памятной вечеринке ты даже стала имитировать расположенность и какие-то чувства. Сплошное коварство, по этому предмету у тебя точно пятерка.

Она протянула мне вязаную шапочку и улыбнулась так, как заботливая жена. Одень, мол, дурашка, уши озябнут.

И, хотя у меня уже зуб на зуб не попадал, я гордо отверг шапку.

– Не горячись, Сеня, в жертву всегда приносили лучших, а не абы кого. Я выбрала тебя, потому что у тебя были достаточные способности, ведь структура управления поливодой потихоньку использует ментальные ресурсы мозга через диффузный нейроинтерфейс. Я выбрала тебя, потому что ты мне понравился, потому что хотела с тобой работать вместе, каждый день, в одном офисе, я хотела ежедневно с тобой общаться и выслушивать твои далеко не всегда удачные шуточки. Для меня, в то время, это был максимум влюбленности.

– Ладно, «максимум влюбленности» уже не измеришь, а вот просчитанность эксперимента поражает, – признался я. – Сетчатая структура для управления поливодой возникла во мне за пять с лишним лет до появления поливоды. Кто все это спланировал?

– А я тебе всё равно правды не скажу, должен понимать, – Любка поднесла свои изумрудные глазищи так близко, что у меня затряслись поджилки и заколотилось сердце. – С тебя достаточно знать, что существует некий Центр, который обрабатывает столько информации, что способен прогнозировать события и планировать свою реакцию на много лет вперед.

– И Центр этот явно не Москве располагался, а за морем. Как же ты дала себя завербовать врагам твоей страны? Что насчет нравственности и патриотизма? Твой же дед вместе с моим дедом в восемнадцатой армии воевал, они вместе Будапешт брали и Вену.

– У настоящих профессионалов, по большому счету, нет нравственности, про патриотизм я уже не говорю. Их интересует только возможность самореализации. У ученых нет своего народа и своей страны, у них есть только своя наука. Запиши это себе в мозжечок.

– Про интерес к баблу тоже записать в мозжечок?

– На начальном этапе важно и обеспечение полного материального благополучия, чтобы ничто не мешало самореализации, – солидно ответствовала Любовь, как не поверить. – Но, тем не менее, группу Бреговского спасла я. Не так давно ЦРУ пронюхало про наших законсервированных друзей и начало искать их. Центр поставил мне задачу опередить цэрэушников – иначе бы всему спецназу крышка. Искала лично я, так что ребятки из команды Бреговского мне сильно обязаны и порвут за меня любого, учти.

– Конечно-конечно, ЦРУ – это тупые бюрократы, не способные на тонкую многоходовку. А вот интеллектуально развитый Центр выпустил из погреба ледяных орков, создал атмосферу кризиса, и у ооновского правительства появился наконец микроскопический, хотя и реальный враг. Какая-нибудь крупная корпорация теперь получит заказы на новую военную и полицейскую технику, конгресс выделит миллиарды на сокрушение «самой большой угрозы нашей демократии со времен энергетической империи Медведева». Очаг «ледяного руссофашизма» будет задушен с большой помпой, с вручением многих премий и обильными славословиями в честь «несокрушимой свободы». Голливуд снимет блокбастер под названием «Твари». Немножко специй в пресное блюдо никогда не повредит, так? Именно это нужно вашему Центру. Угадал?

– Так. Могло быть так. Однако Центр решает совсем другие вопросы.

Ну, Любовь Рафаиловна, здесь ты не будешь меня водить вокруг пальца, демонстрируя превосходство своего разума. В неточных науках я и сам мастер анализировать, подперев буйну голову кулаком.

– Я знаю, по поводу чего волнуется Центр. И даже могу ему ему посочувствовать. Ах, эти хакеры-вонякеры. Они запросто украдут какую-нибудь новейшую интеллектуальнейшую технологию, или она сам к ним переползет, чай не дура. И начнут они удовлетворять свои потребности, не платя ни цента в супермаркете, не поглощая рекламу и не прося кредита. Так, глядишь, возродится натуральное хозяйство, и от ооновской «демократии» останется нуль на палочке. Под предлогом борьбы с руссофашизмом можно и хакеров передушить. Так?

– Могло быть так, – опять уклончиво ответила Любовь и сказала. – Посмотри вокруг… какая широта – знаешь?

Я огляделся вокруг – по зеленоватому оттенку воды понятно только, что это Карское море. Льда нет, но и купаться не тянет.

– Семидесятая? – сказал наудачу я.

– Семьдесят вторая. Но льда нет до самого северного полюса.

– И какая связь?

– Безо льдов что-то не то творится в высоких широтах. И это может отразиться на всем земном шарике. Катастрофически.

– Что ты темнишь? Что творится? Земля Санникова всплыла? Планета Земля начала партизанскую борьбу?

– Зафиксирован подъем суши в некоторых местах. Не исключено смещение магнитного и даже географического полюса. Не время сейчас делать научный доклад, но, по мнению экспертов, планета, как большая система, выходит из устойчивого состояния. Вот это и волнует Центр в первую очередь.

Центр, центр, что это за центр волнующийся такой, прямо пуп земли. Меня терзают смутные сомнения…

– Центр – это не те ли ребята из закулисья, которые организовали сибирскую войнушку и сгубили матушку Россию вместе с зимушкой-зимой? Только они не ожидали, что Россия – это такой камень, который из мирового здания так просто не выдернешь, может всё посыпаться. И когда стало сыпаться, ребята из закулисья решили немножко отыграть назад.

– Ага, пофантазируй еще с полминуты, – издевательски предложила Любка.

– Я про комитет «Омега», о котором писали некоторые наши газеты в канун сибирской войны. Скопление всяких ротшильдов и прислуживающих им математиков с секретной штаб-квартирой в лондонском Вест-Энде. Денежные мешки и специалисты по теории игр. Играли вот играли и доигрались.