Ларри Бард - Глаза богов Страница 18

– Что за чудесная встреча, господин Леланд! Отчего вы не сказали, что прибудете на выступление? Мы бы подготовили званый ужин в вашу честь.

– Глупости, не стоит утруждаться!

– Господин Леланд, вы наш благодетель! – лепетала мадам Торен. – Мы всегда рады вам услужить.

– Как и я рад помочь людям искусства.

На глазах мадам Торен выступили искренние слёзы благодарности.

– Ох, мой господин, побольше бы таких благородных людей, как вы! – она промокнула уголки глаз шёлковым платочком. – Я вас ставлю в пример своим детям и внукам, а они всё бездельничают, не понимают, что нужно отдавать долг обществу.

– Не расстраивайтесь, мадам. Уверен: они образумятся.

– Я буду молиться за это всем богам.

– Познакомьтесь с моим дорогим другом, Лукой. Лука, это Мадам Торен, распорядительница этого замечательного зала.

– Друзья господина Леланда – мои друзья, – просияла мадам, бросив мне короткую улыбку, и тут же обратила свое полное внимание на Леланда.

– Вы слышали о тех несчастных убитых жрецах, господин Леланд? Безумный мир! Как можно творить подобное?

– Согласен с вами, мадам.

– Вы не слышали: уже нашли подозреваемых?

– Я редко уделяю внимание слухам, мадам. Однако я уверен, что это просто очередной фанатик или бандит из Альянса.

– Альянс! – скривилась мадам Торен, словно проглотив горькую пилюлю. – Вот уж кто творит бесчинства! Но довольно об этом – не стоит портить вечер упоминаниями об этих животных.

– Вы как всегда мудры, мадам.

– Вы почтите нас визитом на следующей неделе, господин Леланд? Мы ставим «Золотую канарейку» – это будет грандиозная премьера этого года. На сцену я выпущу лишь лучших!

В глазах Леланда появился блеск.

– Никогда бы не пропустил.

– Я вышлю вашему секретарю билеты.

– Премного благодарен, мадам.

– Пойдёмте, господин Леланд, в соседней зале фуршет для самых дорогих гостей. Уделите нам немного времени?

– А как может быть иначе, мадам?

Мы прошли в зал с накрытыми столами, где размещалось не более пятидесяти персон. Дорогие гости мадам Торен полулежали на низких креслах, наслаждаясь общением и лёгкими закусками.

– Развлекайся, Лука, – подмигнул мне Леланд.

В свете хрустальных люстр украшения и драгоценные камни сверкали так сильно, что слепили глаза. Я присел на диван, ничего не желая больше, чем поскорее уйти с этого празднества жизни. В воспоминаниях всплывал другой подобный вечер – день рождения отца Дейдры – гранд-мастера Хоруса Лестли.

Дейдра была обязана присутствовать, но не хотела идти одна.

– Пожалуйста, Лука, приходи, – говорила она. – Я не выдержу, если вокруг не будет ни одного близкого для меня человека.

Близкого человека… Пребывая в шоке от её удивительного заявления, я согласно кивнул.

Родовое гнездо Лестли впечатляло своим размахом – оно располагалось за городом, на вершине холма. Окна банкетного зала выходили на запад, и гости могли в тот вечер насладиться потрясающим кровавым закатом.

– А что здесь делает Паук? – спросил я, замечая его среди гостей. – Ты его тоже пригласила?

– Не будь дураком. Своё приглашение он получил от моего отца, с которым они теперь частенько встречаются.

Будто услышав нас, Хорус быстрым шагом направился к дочери.

– Будь добра, не испорть ничего сегодня, – бросил ей Хорус Лестли, проходя мимо и не задерживаясь ни на секунду.

Я знал этот взгляд, которым Дейдра проводила собственного отца. Пронизывающий, полный решимости. Взгляд воина, готового принять бой.

– Извини, Лука, я отойду в уборную, – процедила она.

– Конечно.

– Прекрасно выглядишь, Дейдра, – кивнул ей Паук, которому они ничего не ответила. Сегодня точно не её день.

Паук пригубил бокал с шампанским.

– Я слышал, многие считают, что она ему не родная дочь.

– Глупости! Не будь она роднёй по крови, Хорус на раз избавился бы от неё. И неужели он так бы относился к ней из-за того, что она стремится к знаниям?

– Тогда в чём причина?

– Хорус чрезвычайно религиозен и излишне… впечатлителен. Наверняка услышал что-то от видящих, которых держит на поводке, и теперь трясётся…

– -ин… Господин?..

Я моргнул, вырываясь из воспоминания и замечая стоящую передо мной официантку.

– Что?

– Не хотите чего-нибудь выпить?

– Нет.

Я оглянулся, ища Леланда. Третий глава Ордена неплохо проводил время, оживлённо беседуя с мадам Торен и ещё тремя незнакомыми мне людьми. Я надеялся, что он не слишком огорчится моему уходу, и покинул концертный зал.

Свободно выдохнуть я смог только в метро. Неудобный костюм, который пришлось надеть ради выхода в свет, неприятно сковывал. Только избавившись от галстука и расстегнув две верхние пуговицы рубашки, я смог нормально вздохнуть. Вагон размеренно покачивался, и я уже успел задремать, как услышал голос.

– Эй, парень, не хочешь прикупить? Вещь первоклассная…

Я поднял голову и, к своему удивлению, увидел Эша. Он держал в руках пакетик с плотно спрессованным чёрным веществом.

Парень тоже был удивлён меня видеть. Эш заторможенно моргнул, будто пытаясь понять, наяву ли всё происходит.

– Эш?

Парень вздрогнул и заозирался. Поезд находился в движении, и ему было некуда деваться.

– Чего ты так испугался?

– Да это… – замялся Эш. – Ничего… это… ты… это…

Он что-то мямлил, опустив взгляд в пол.

– И давно ты этим занимаешься? – я кивнул на дрянь, что он сжимал в руках. – Ты бесполезный человек, Эш, но я не думал, что скатишься ещё ниже.

– Это так, подработка, понимаешь? Ненадолго. Так, пустяк. Парень из Альянса предложил подработать. Хорошие деньги, понимаешь? И парень надёжный. Мой друг.

– Ясно.

Я отвернулся от него, считая разговор законченным, но всё ещё стоял рядом, не двигаясь с места.

– Говори уже, если хочешь, – пробормотал я, желая, чтобы он поскорее убрался.

– Да я просто…

Он мотнул головой, не зная, как сформулировать мысль.

– Уж не пришла ли в твою насквозь обкуренную голову мысль, что мы товарищи по несчастью? Не приравнивай меня к себе, Эш! Это отвратительно!

В его глазах сверкнул гнев.

– Не смей мешать меня с дерьмом! – на удивление внятно прорычал он.

Я нахмурился.

– Ты не убиваешь за деньги, а я не продаю наркотики. У нас мало общих тем для беседы, Эш. И не делай такое лицо. А то ты не знал, чем я зарабатываю на жизнь!

Вместо ответа он неожиданно выдал другое.

– Она любила меня! – Его затрясло. – Любила!

Если бы он не был так жалок, я бы точно наградил его пулей.

– Говори что хочешь. Ты просто окончательно свихнулся, – я оттолкнул Эша подальше, чтобы не чувствовать его зловонного дыхания.

Я ожидал, что он начнёт закипать всё больше, но Эш успокоился так же быстро, как и завёлся. Его словно кто-то холодной водой обдал. Он повторил свои слова твёрдо и уверенно:

– Она любила.

Поезд остановился, и Эш, не оборачиваясь, вышел в открывшиеся двери. Его сгорбленная фигурка подбрела по перрону и скрылась из виду.

Я шёл по знакомым улицам, думая: не стоит ли свернуть в любимую питейную? Знакомые синеватые огоньки уже маячили впереди, когда я остановился и свернул на противоположную улицу.

Не стоило сюда приходить. Воспоминания уже неудержимым потоком подбирались ко мне, грозя прогнуть под своей тяжестью.

От размышлений меня спасли сразу две сцены, разворачивавшиеся на глазах.

На одном конце улицы я увидел бойцов Альянса. Они сажали в грузовик одетых в одинаковые серые рясы людей со связанными за спиной руками.

– Давайте, заваливайте внутрь! Живее, живее! – подгоняли пленных.

Люди, судя по всему, были чем-то напоены. Они качались из стороны в сторону и едва могли оставаться на ногах без посторонней поддержки.

Одна из женщин споткнулась, когда солдат слишком сильно потянул её за руку, и повалилась на землю.

– Эй! Кто их купит, если ты их изуродуешь?

– Мы отстаём от графика!

В то же время от местного приюта отходили служительницы Ордена, которые вели с собой группу детей. Скорее всего, последние предназначались для экспериментов.

Служительницы улыбались своим подопечным и раздавали сладости, отчего дети приходили в восторг.

Решись я кому-то помочь, то придётся обходиться пистолетом. Сил и времени хватит, чтобы спасти только кого-то одного.

Я обратил своё внимание на служительниц Ордена, краем уха слыша, как отъезжает машина с людьми, приготовленными на продажу.

Подобные выборы не бывают лёгкими. Я, прикрыв лицо воротом куртки, пошёл туда, что было ближе и где шанс на успех был повыше.