М.Е.Р.Ф.И. (СИ) - Саша Воронцов Страница 18

— Фу, гадость!

Скривившись, Хейн изобразил рвоту. Все же его друг временами интересовался весьма странным вещам.

— Может, сыграем, пока я ем? — тем временем предложил Лука. — Я тут недавно одну забавную версию игры скачал, как раз пару партий сделаем.

— Ходи уже, Лягушонок, хватит испытывать мое терпение, — процедил сквозь зубы высокий Хейн, хмуря брови и с неприязнью поглядывая на экран планшета. Игра в карты, начавшаяся как безобидная шутка, постепенно выросла в настоящий поединок, проигрывать в котором не хотелось никому. Поглощенный игрой Лука даже не доел до конца мясо, и Хейн утащил оттуда кусочек попробовать.

Лука прикусил пухлую губу и задумчиво покатал во рту шарик жвачки. Выдув пузырь, он на несколько секунд зажал его зубами, но быстро втянул его обратно, вспомнив об утреннем инциденте. Заметив это, Хейн усмехнулся. Острые уголки губ лезвиями прорезали его скулы, из-за чего вместо улыбки на лице парня появился оскал.

— Ты все равно проиграешь, может, просто сдашься?

Детство в приюте среди мелких шулеров научило его нескольким трюкам, и сейчас Лука оказался заперт в классическую ловушку. Из нее можно было сбежать, но чаще всего требовалось хорошо подумать.

На улице что-то взорвалось, стекла задрожали, и посетители недоуменно повернули головы на шум.

— Что там произошло? — Хейн машинально повернул голову к окну, всматриваясь.

Воспользовавшись этим, Лука тут же вызвал Дерк и указал на экран. Помощник быстро подсветила правильный ход и растворилась по одному короткому взмаху рукой. Повернувшись, Хейн в изумление увидел, что ловушка обернулась против него самого.

— Дьявольщина!

Лука с невинным видом похлопал глазами. Он был уверен, что тот схитрит, и не стал играть честно. Допив остывший апельсиновый кофе, он подпер кулаком щеку, глядя на соперника. Хейн не любил проигрывать.

— Признавай, ты проиграл.

Сердито цыкнув, Хейн подпер ладонями подбородок, сверля взглядом планшет. Он не любил проигрывать, особенно проигрывать другу, который совершенно не умел загадывать желания. Например, в прошлый раз он загадал, чтобы Хейн купил ему носки, в позапрошлый — чтобы Хейн час просидел под столом, а в позапрошлый…

— Черт бы тебя подрал, Лягушонок, — в сердцах проворчал Хейн, и Лука с довольным видом улыбнулся. — И на что мы играли?

— На желание, — пожал плечами тот, копаясь в необъятном рюкзаке, украшенном фенечками, лентами и значками. Родители Лягушонка до его рождения несколько лет путешествовали с коммуной потомков хиппи, и сын явно наследовал от них любовь к ярким цветам. — На что мы еще могли играть?

Тот пожал плечами — желание так желание.

— Держи, — не обращая внимание на недовольство Хейна, Лука протянул ему пухлую тетрадь, на которой красовалась потрескавшаяся земля. Сквозь шершавый камень наверх рвалась янтарного цвета магма, заливающая края. К обложке крепился карандаш.

Повертев тетрадь в руках, Хейн удивленно выгнул бровь.

— И что мне с ней делать?

— Вести дневник, — стараясь сохранить спокойствие, улыбнулся Лука. Парень просто светился счастьем от осознания своего выигрыша. — Знаешь, как раньше: писать карандашами, заполнять страницы. Смотри, я даже карандаш нашел.

— Лягушонок, ты сдурел? — сквозь зубы прошипел Хейн, пальцем отодвигая злополучную тетрадь. — С каких пор мы вернулись в дотехническую эру? Почему вообще все твои желания такие тупые? Почему нельзя загадать что-то нормальное: съешь перец или поцелуй самую красивую девчонку в кафе…

— Что тебе не нравится? — пожал плечами тот, сложив руки на груди. — Писать в тетради о событиях дня называлось «вести дневник», это было крайне популярно. А твои варианты желаний — ерунда полная, никакой фантазии.

— Прекрасные времени, когда телефоны были с кнопками, — закатил глаза Хейн, листая желтоватые страницы. Он давным-давно не видел тетрадей и карандашей: в первом классе детей два или три месяца кое-как учили писать, сжимая карандаши в кулаках, а после быстро пересаживали на планшеты. Приятельница, работающая в школе, как-то объяснила, что это необходимо для развития каких-то долей мозга, что вместо этого можно рисовать, лепить или собирать браслеты из бисера, но приют выбрал самый дешевый вариант — тетради и карандаши.

Хейн взял предложенный Лукой карандаш и написал на первой странице свое имя. Буквы вышли кривые, линия шла неровно, но Хейн с удивление понял, что даже помнит как писать. А ведь сколько времени он не брал карандаш в руки…

— Когда ты спросил программы для защиты, я задумался, — тем временем пояснил Лука, доедая остывшее мясо. Кусочки походили на резину. — Любую защиту можно взломать или узнать от нее код. Любой пароль можно взломать, даже самый сложный, кроме того, его легко забыть. А такая тетрадь полностью безопасна: люди так давно не писали руками, что разучились делать это. Луиза точно не поймет, что ты написал. Хорошо, если ты сам сможешь разобрать хоть несколько слов.

Потерев нос, Хейн вынужден был признать правоту: в конце концов, он и сам с трудом разбирал, что сейчас накалякал на листе.

— Но я даже не знаю, что писать.

— Зачем же тогда ты спрашивал у меня про защиту? — удивился Лука, и Хейн прикусил язык. Не мог же он сказать, что хотел пожаловаться в защищенном от чужих глаз месте на то, что его чуть не сцапал вампир. — В любом случае ты можешь начать с числа и месяца. Далее напиши о своих мыслях.

Поморщившись и пробурчав про друга-психа, Хейн выдернул карандаш из его пальцев и криво накарябал печатными буквами в центре первого листа:

«20 число, месяц 4. Сегодня мой лучший друг решил поиздеваться надо мной. Ему взбрело в голову, что у меня слишком много мыслей. Теперь я должен буду вести дневник и начинать с того, о чем думаю в данный момент. Хм… Слишком много мыслей. Мне хочется стукнуть его по довольной морде, обматерить или… Короче, я чувствую себя круглым кретином, который шкрябает карандашом по листку. Все нормальные люди пользуются планшетами».

Заглянув в тетрадь, Лука с довольным видом кивнул:

— Вот видишь, у тебя получается.

«Мой друг — полнейший псих», — крупными буквами написал Хейн, и Лука нахмурился, вчитываясь:

— Твой фрукт лолней… Что ты вообще написал?

— Что ты псих, — засмеялся Хейн, слегка стукнув друга кончиком карандаша. Заметив, что Лука не раздел его веселье, Хейн примирительно поднял руки. — Не дуйся, ты похож на жабу из учебника.

Дружный смех положил конец обидам.

Глава 5

«Все еще 20 число, месяц 4».

— Черт возьми, и как вести дневник? Что сюда писать?

«Лягушонок почему-то решил, что мои мысли будут кому-то интересны. Теперь я должен вести этот дурацкий дневник. А ведь