Третья Жизнь. - Антон Ярыгин Страница 18

— Ху ар ю?

— Э-э-э, май нейм из Константин Кадков.

«Да открывай уже! Холодно!»

И его мольба быа услышана — открылась входная дверь, а оттуда выглянул Олег.

— Уот ду ю уант?

— Э-э-э, моя твоя не понимай. Я хочу тебе хелп сделать.

— Уот? Ду ю нид а хелп?

— Нет, хелп тебе нужен. Держи — отдай своей подруге.

Он передал ему письмо, затем развернулся и потопал обратно. Что же, антиплан Яши был запущен. И Константину было хорошо, что он подгадил этому мерзкому типу. «По хорошему бы ещё тех девок найти, и того татарина. Но, боюсь, им предъявить будет нечего.»

Темнело. Собирался дождь. Константин исчез с улицы. А Олег Новиков стоял с непониманием того, что делать с этим письмом. «Надо к Ольге. Но уже не сегодня».

Глава 6: Подковёрные интриги. Начало.

После прохождения записи я отправился домой. Довольно быстро стемнело, ещё и дождь собирался начаться. Короче: погода так и шепчет «Спи»! А сейчас так и сделаю. Зашёл в дом, закрыл дверь, разулся, разделся. Раздался стук в дверь. Да кому там не спится?

— Это кто?

— Э-э-э, мьенья зовуть Константин Кадков.

Хм, что-то знакомое. Ну-ка, открываю дверь — о! Мы с ним проходили анкетирование.

— Что вы хотите?

Далее он начал нести какую-то тарабарщину, из которого я понял только слово «Помощь»

— Что? Вам нужна помощь?

Но он отрицательно помотал головой, потом опять сказал какую-то тарабарщину, по-русски, наверное. Из всех его слов я понял только, что дело связано с помощью. Затем отдал мне какие-то пару или тройку листов и исчез. Странно как-то всё это. Закрыв дверь мне стало любопытно: что же там такого? Но, как оно и ожидалось, весь текст был на русском. Идти к Оле у меня не было желания. Да и поздно было — она рано ложится спать. В общем — завтра. Пожелал самому себе приятных снов, и на боковую.

Несмотря на то, что вчера вечером шёл дождь, утром уже было солнышко. Проснувшись оделся, привёл себя в порядок и пошёл на работу. По пути встретил Олю. Она согласилась прийти вечером ко мне и почитать записку. Это хорошо. Рабочий день прошёл как обычно — без эксцессов, с шутками-прибаутками. И вот — наконец-то вечер. Быстренько прибрался в своей холостяцкой берлоге — как-никак даму жду! Сполоснулся, приготовил что поприличнее, чем борщ. Кстати: спасибо Оле — научила. Всё, я готов. И... Звонок в дверь! Открываю — стоит она. Вся такая воздушная — в этой белой курточке и белых джинсах. И в кедах.

— Привет, чего звал?

— Заходи!

Она прошла и была немного ошарашена: бывало, что Оля и раньше ко мне приходила. Но так — в основном меня куда-то позвать. А вот чтобы настолько глубоко внутрь — первый раз. Ну что, подруга, пошли на кухню — жестом показал ей направление. Она пошла, там увидела стул, присела. А я пока пойду чай разолью по кружкам. Как раз свежезаваренный. Ммм, запах! Хм, а почему он мне кажется таким знакомым? Не могу понять.

— У тебя, оказывается, всё не так уж и плохо.

— В смысле?

— Да у скольких одиноких парней была — гораздо хуже.

— А что ты у них делала? — не понял, вроде бы она ни с кем не гуляет.

— Да Вика меня одно время сватала.

Опять Вика! Не нравится она мне! Не, внешне далеко не уродина. Но вот по какому-то внутреннему восприятию. Какая-то с гнильцой. Но объяснить это Ольге не могу — пытался.

— Я рад, что тебе нравится.

Она отхлебнула чай, закусила тортиком, и пристально посмотрела на меня. Я — на неё. И первой не выдержала она:

— Олег, ну ты ведь меня пригласил не на чай с тортом. Кстати — чай очень вкусный.

— Спасибо... А! Точно! — и ударил себя по лбу.

Куда я его положил, это письмо? Вот всегда так: пока лежит в общем беспорядке и не нужно — на виду. Но стоит только убраться или внезапно понадобится — всё, не найдёшь! Либо же найдёшь тогда, когда уже надобность отпала. Да что же это за напасть? Тут подошла Оля, посмотрела на меня. Затем повернулась к полочке за моей спиной и взяла письмо от Кадкова.

— Не это ищешь? — не, ну что за прикол? Она нашла то, что я собирался ей дать почитать.

— Оно...

И она принялась его читать «про себя». И чем дольше читает, тем шире и удивлённее делаются глаза. Иногда она охала и прикрывала рот ладошкой. Прочитала один лист. Затем другой, третий. Да ты что, Оля? Не тебе же написали!

— Что там такого?

— Олег! — она прочла его полностью. И в её глазах был ужас. — Тебе туда не надо!

— Да что такого твориться-то, Оль! Расскажи!

— Тебя хотят убить! — уже чуть ли не плача.

— Так, подожди! — непроизвольный жест ладонью. — Давай подробнее: что там написано?

— Ты мне не веришь?

— Верю. Но пойми — я тоже хочу понять, что там такого написано, что тебя повергло в истерику.

Она опустила руки с письмом, закрыла глаза, сделала пару глубоких вдохов. И потом, уже спокойнее глядя на меня, произнесла:

— Хорошо, перевожу тебе во всех подробностях. Итак, слушай!

— Подожди! Давай на кухне!

— Давай.

Мы переместились, и Оля сразу же доела кусок торта, а затем положила себе ещё. Хлебнула чай, а затем:

— Вот теперь слушай: "Олег! Ты парень вроде неплохой. Однако чем-то не угодил телевизионщикам. Они не хотят, чтобы ты победил. Конкретно — тебя заказали. И, я так подозреваю, что я — не единственный, кто должен тебе помешать победить. Есть ещё пара женщин и татарин, похожие на тебя. Либо они тоже будут тебя пытаться устранить, либо они тоже жертвы. Возможно, если бы Яков Хипштейн изначально подошёл не ко мне, а к другим, что-нибудь и выгорело. Тем не менее мне он дал понять, что дорога в Аэромос для меня закрыта — всплыли подробности предыдущей жизни. А так хотел завязать с