Галина Булахова - Проект Страница 2

– Надо куда-нибудь в спокойное место поставить автобус, а то эти наезды меня начинают раздражать.

Он поехал, выбирая место, где припарковаться, говоря себе:

– Кому расскажи – не поверят. У меня в машине сидит робот, меня никто не видит, и я сейчас замерзну.

Завернул в переулок и остановил автобус. Вышел и зашел в салон. Надо же с этим со всем как-то разобраться.

– Слушай, ты не мог бы не так сильно морозить, а? – сказал для начала Стас.

В ответ не услышал ничего. Спросил опять:

– Ну и что мне с тобой делать?

– Виктор Вениаминович.

– Слушай, а кто он?

– Виктор Вениаминович.

– Да, какой вопрос – такой и ответ.

«Значит так, передо мной робот, а не человек. А я с ним разговариваю, как с человеком. А надо разговаривать, как с роботом. А как разговаривают с роботом?»

При этом Стас задумался, прямо глядя на него.

«Интересно, ведь его как-то звать, наверное? А, вот! У него должны быть какие-то позывные».

– Какой твой позывной?

– Дед Мороз.

– Да, дела. Ну, на деда ты не похож. Будешь просто Мороз, хорошо?

Робот молчал.

– А, ну да, – хлопнув себя по лбу, сказал Стас, – твой позывной – Мороз!

Робот молчал.

Тогда Стас спросил:

– Какой твой позывной?

– Мой позывной – Мороз.

– Молодец. Ну, заработало! Оказывается, не так уж и трудно общаться с роботом.

– Ну а я просто Стас.

– Просто Стас, – повторил Мороз.

Глава вторая

Алло! Милиция?

– Да, слушаю вас.

– Мне Аркадия Петровича с третьего отдела позовите, очень срочно нужно.

– Придется подождать.

– Да-да.

Телефон молчал. Ждать пришлось долго.

Виктор Вениаминович стал уже из своей уверенности переходить в нерешительность. Аркадия он знал давно, ещё со школьной скамьи, затем учились в институте. Правда, потом он перевелся на юридический. И теперь его юридическое образование очень понадобилось Виктору.

Время двигалось медленно, и червячок нерешительности вместе с молчанием в трубке как бы спелись и давили на него, пульсируя:

«Положи трубку, положи трубку».

Он уже, было, почти смирился с этим «давлением» и стал опускать трубку, как услышал шум и треск:

– Алло, слушаю.

Виктор Вениаминович откашлялся, так как в горле пересохло от волнения. Неплохо бы сейчас хоть глоточек водички.

– Алло, – повторили в трубке.

– Аркаша, здравствуй.

В трубке опять послышалось:

– Алло, кто это?

– Аркаша, – начал торопливо говорить Виктор Вениаминович, – быстро же ты друзей забываешь.

Трубка какое-то время молчала, затем басом разорвалось:

– Виктор, ты? Ну, ты б ещё через сто лет позвонил и захотел, чтобы я тебя сразу вспомнил. Ты знаешь, я тебе очень рад. Как семья, как дети? Наверно, внуками весь обвешан? Мои по мне давно скачут.

– Аркаш, я тебе звоню… – тут он замолчал, а потом продолжил:

– Я тебе звоню по одному очень важному и очень деликатному делу.

– Что, беспокоят?

– Ну, как тебе сказать? Нет. Я тебе звоню, мне надо посоветоваться.

– Что-то серьезное? – перебил его Аркадий.

– Для меня лично очень серьезно. Помнишь, в институте у нас была мечта?

– Ты это о чем?

– Я тебя спрашиваю, ты помнишь, над чем работал профессор Хофман? Ну, так вот я…

– Ты что, хочешь сказать, что тебе это удалось? – перебил его Аркадий.

Вместо ответа он услышал:

– Аркаша, ты не мог бы сейчас ко мне приехать?

– Да-да, – торопливо сказал Аркадий, – говори адрес.

– Лавандовая, 2. Это дачный поселок. Знаешь где?

– Да-да.

Аркадий на проходной предупредил дежурного, что у него неотложное дело и если его будут искать, то он на связи.

Сев в машину, он даже не смог сразу вставить ключ. Руки тряслись.

«Неужели ему удалось? Он закончил работу профессора Хофмана?».

Наконец, он нажал на газ – машина, захлебываясь, со второго раза рванула с места. Двое сотрудников даже оглянулись.

– Что это с майором? – сказал один другому, прикуривая.

– Машиной должен пользоваться один. А он её дает всем, кому не лень. Вот и результат.

Аркадий ехал, нервно поглядывал на светофоры, которые были натыканы на каждом шагу. И, как по закону подлости, около каждого приходилось останавливаться. Наконец, большие дома закончились, и показался дачный поселок. Искать пришлось недолго. Повернув, увидел на доме табличку: «Лавандовая, 2». Не успев выйти из машины, увидел, как к нему навстречу шел Виктор. Они обнялись.

– Ну, ты постарел, – сказал Аркадий.

– И ты уже не тот, гроза женских сердец, – отвечал Виктор.

– Это сколько же мы не виделись?

– Да, почитай, лет 25.

– А вот и не 25.

– Это почему?

– А помнишь, неделю назад я около тебя притормозил. Но ты так спешил! Признаться, я тогда даже обиделся на тебя.

– Я не помню, ты извини. У меня сейчас проблемы. Понимаешь, меня пытались обокрасть.

– Так пытались или обокрали?

– Как тебе сказать? – вздохнул Виктор.

– Значит, так, для начала давай зайдем, или так и будешь держать меня на улице?

– Ой, да-да. Ты извини. Заходи, – засуетился Виктор. – Проходи на кухню. Что будешь: кофе, чай или что покрепче? У меня есть чистый спирт.

– Нет-нет, я за рулем, а вот от кофе не откажусь, если можно.

– Можно, можно, я кофе тоже очень люблю.

– Значит, пытались тебя обокрасть? – спросил Аркадий суетившегося около газовой плиты Виктора. – А почему ты не заявил об этом?

Виктор Вениаминович очень удивленно посмотрел и сказал:

– К вам только попади! Вы бы мне тут всё перевернули. – Он замолчал, и видно было, как он нервничал. Затем продолжил: – Не всё, Аркаша, что у меня есть, подлежит огласке. Тебе кофе покрепче?

– Да, если можно.

Виктор Вениаминович разливал кофе по чашечкам. Его аромат витал над столом.

– Какой запах! – сказал Аркадий. – Обожаю этот запах.

– Ты извини, кроме кофе, ничего нет.

– Всё нормально, не переживай.

– Понимаешь, – продолжал оправдываться Виктор, – как-то эта еда вся быстро закончилось.

– Надо было мне сказать, я бы заехал, чего-нибудь купил.

– Я не сообразил сразу. Да и не до того было. Понимаешь, я всё сомневался, посвящать тебя или нет?

– Как ты можешь сомневаться во мне!? – повысил голос Аркадий.

– Да ты не обижайся, подожди, не спеши. Понимаешь, не всё здесь так просто.

Аркадий увидел, как у его друга забегали глазки и затряслись руки.

– Ты не нервничай, успокойся, а то это всё на бред похоже.

– Аркаш, я бы рад это всё назвать бредом. Но это уже есть!

– Так, – не выдержал Аркадий, – давай объясняй, показывай, рассказывай, раз пригласил!

Виктор в нерешительности заёрзал на стуле. Затем собрал чашки со стола и стал их споласкивать, говоря:

– Это двадцать лет моей жизни. Я этому посвятил всего себя. От меня жена ушла! Какие там внуки! Они меня считают эгоистом и этим, как его… – он покрутил рукой около виска. Потом махнул рукой и замолчал, тяжело вздыхая.

Аркадий терпеливо ждал, когда закончится лирическое вступление. Наконец, Виктор закончил мыть чашки и теперь стоял посредине кухни. Аркадий молчал. Да и зачем торопить человека? Пусть соберется с мыслями. Вон как нервничает. Он отметил, что Виктор очень сдал и на свои пятьдесят не тянет.

– Хорошо, – наконец сказал тот, – пошли. Только предупреждаю: не пугайся.

– Это ты мне говоришь?

– Да-да, тебе.

– Ладно, пугатель, меня за свою жизнь столько пугали, что вся пугалка кончилась. Веди.

Спускались в подвал. Железные двери говорили о многом. Виктор Вениаминович долго копошился с замками. Последний был с кодом.

– У тебя тут прямо как на военной базе.

Виктор открыл двери, зажег свет и сказал:

– Ничего не трогай. Я быстро. Двери закрою и приду.

– Что-то у тебя тут холодно. Это что, так надо?

– Надо, Аркаша, надо.

Он подошел к ширме, отодвинул её. Под стеклянным колпаком лежал человек.

– Кто это?

– Это, Аркаша, вся моя жизнь. Понимаешь, я закончил то, над чем работал Хофман.

– Кстати, а где он сейчас?

– Где-то за границей. Точно не знаю. Да меня это не интересует. Понимаешь, я нашел, то есть создал питательный раствор, он заменяет кровь, основные органы – искусственные. Я его оживляю, и мы с ним общаемся. Я научил его всему. Его электронный мозг впитывает всё, как губка. Основной недостаток – от него холодом несет, как от Деда Мороза. Я его так и назвал: Дед Мороз. По-детски звучит, наверное. Но мне так захотелось. В общем, код у него такой получился. Есть у него и положительные качества, есть и такие, о которых я еще не знаю. Когда я с ним встречаюсь, он меня спрашивает: «Кто ты?» Ну, это у нас так заведено. Я даже не знаю, как он на тебя прореагирует. А еще он может исчезать, то есть мы вместе исчезаем. Это так интересно. Мы всех видим, а нас не видят.

– Ты что, – вдруг как бы опомнившись, перебил его Аркадий, – на улицу с ним выходил?

– Ну да, выходили.

– И не боялся?

– Чего?

– Его.