Олег Айрашин - Камуфлет Страница 2

Изюминка заключалась в технике метания. Не только рабочая рука – всё тело в миг броска напоминало змею, а ещё больше – кнут. Роль кнутовища играли ноги, до бедер, а корпус и рука набирали разгон по возрастающей.

– Теоретически, – изрекал Белый, – скорость может быть и звуковая. Лимитирует прочность руки. А реально – двести метров в секунду.

Кто-то спросил: можно ли увернуться?

Белый улыбнулся:

– Ребята, шансик один-единственный. Следите за его бёдрами. Нужно уловить начало разгона. Если противник в плохой форме или небрежничает, надежда есть. Такая вот ситуёвина.

Проверять на себе решался лишь Корчём.

Итак, собравшись в коридоре, стучали в двери: не выскочил бы кто под нож. Корчём облачался в доспехи; на область сердца, поверх самодельного бронежилета привязывали пару конспектов – чтобы не портить броник.

Белый отходил на двадцать футов (шесть метров), вынимал сталь из ножен; вращение бёдрами повторял всё быстрее. Но то была лишь примерка.

Потом Белый, странно усмехаясь, убирал финарь обратно; на свет появлялся другой, с тупым концом. Мгновенный толчок бёдрами, тело сжимается в плотный комок мышц, хлёсткий взмах рукой и – страшный, пронзительный крик:

…и – й – Я!!!

Короткий свист рассекаемого воздуха.

Заканчивалось всегда одинаково. Чудовищный удар сшибал Корчёма с ног. Бедолага медленно поднимался; шатаясь, как пьяный, тряс головой, орал отнюдь не благим матом: это неправильно, так не должно быть, мешают доспехи (плохому танцору…). И всегда нож торчал из центра конспекта.

А что так не должно быть – мы давно сообразили, в чём дело. Простоватый Корчём не мог дотумкать: Белый тоже следит за его бёдрами и заранее знает, в какую сторону тот бросится. Но наш недоумок не пытался финтить или скрывать намерения.

Теперь думаю: от настоящего финна и кевлар бы не спас. Разве что новейший бронежилет с насыпными пластинами на основе микросфер из нитрида бора. Но тогда и о кевларе-то слыхом не слыхивали.

А позже Белый потряс нас иначе. Объявил между делом, что мечтает о Высшей школе КГБ, чтобы в разведку.

Смелое заявление. В те времена «Семнадцать мгновений весны» ещё не вышли на экран; зато каждый третий анекдот был про товарища майора, да и аббревиатура КГБ прочно связывалась со словом сексот, или стукач.

Но насчёт Белого сомнений не возникло, мы просто приняли к сведению. И никаких шуточек типа: «А кто у нас работает в органах, но не гинеколог?»

В конце концов Белый добился своего и потом, по слухам, ему довелось послужить нелегалом где-то на Западе. А вернувшись, определился на Лубянку.

Выйдя из магазина, Белый двинулся вперёд, даже не оглянувшись. Тоже мне, чекист. Ладно, хватит в догонялки играть.

– Белый!

Реакция ещё та: полсекунды на разворот, секунда, чтобы узнать, и – прежняя ослепительная улыбка. Вспомнилось, с огромным радиусом поражения особей женского пола.

Итак, секунда – и:

– Костя?

Назвал, как прежде!

Конечно, хлопки по спине, взаимное лицезрение.

Волнистые и не просто белые – сверкающие белизной волосы. Контраст между широкими плечами и узкими бёдрами; классический перевернутый треугольник – куда там нынешним бегемотистым качкам. Во всём облике – энергия и молодость.

По-прежнему напоминает закрученную туго пружину, всегда готовую развернуться. Сидящий как влитой серый костюм из тонкой шерсти, белая сорочка, синеватый галстук – а вот таким я Белого не видел. Красавец.

А дальше пошло нестандартно. Никаких там: «Надо бы посидеть»; «Да, конечно… Так, сегодня занят, позвоню завтра, встретимся обязательно».

– Вот что, Костя, давай-ка отметим встречу, – как решённое дело.

– Само собой. А ты в Москве как? Живёшь или проездом?

– Живу, живу. У меня тут две квартиры, так что сразу ко мне.

– Две квартиры в Москве? Понимаю. Одна кооперативная, другая конспиративная.

Он расхохотался.

– Нет уж, Белый, давай-ка лучше ко мне, в гостиницу. Сам подумай, как мне потом возвращаться? Если мы хорошо посидим? Ваши жадные менты на каждом углу будут интересоваться моей персоной.

– У меня заночуешь, без проблем. Или такси вызовем.

– Извини, люблю ночевать на своём месте. Поехали?

– Ладно, уговорил. На метро, что ли?

В подземке не повезло: сразу попали в плотную толпу. Но Белый словно и не замечал преграды. Он ввинчивался в людские потоки, легко, как навазелиненный, проскальзывая вперёд. И что интересно: никаких толчков локтями и прочего хамства.

Потом спрошу, как удаётся. Ах, не зря во мне звучал Брамс, не зря!

Это ж надо, поговорю с настоящим шпионом, пусть и бывшим, узнаю секреты из первых рук. Мало ли что пишут в романах да в кино крутят.

Выйдя из метро, сходу зашли в гастроном. Однако и тут случилась очередь. В ожидании поглядывали друг на друга, и зуд мой усиливался.

Нелегал – это не хухры-мухры. Тайные встречи с агентами, уход от преследования, явки и пароли. Шикарные женщины и охренительные машины. Фотоаппарат, замаскированный в галстуке, стреляющая авторучка…

…Хочешь проверить, нет ли за тобой слежки – включи левый поворот, а сам поверни направо.

…Хорошо отрываться у железнодорожного полотна.

– Как я вас узнаю?

– Под мышкой я буду держать мотороллер «Тула».

– Спички есть?

– Отсырели.

– Здесь посылают ракеты на Марс?

– …Костя, Костя?

– А?

– Что берём? Давай «Бостон»? Питерская штучка, мягкая.

Ага, мы теперь обожаем питерское.

– Давай лучше «Гостиный двор – хлебную». Тмином пахнет, сама пьётся, без закуски. И тоже, кстати, питерская.

Он хмыкнул. В итоге взяли ноль-пять «Бостона» и ноль-семь «Гостиного Двора». И закуски, попроще. Так захотелось, попроще.

Глава третья.

Весёленький вечер

Три дела, однажды начавши, трудно кончить:

а) вкушать хорошую пищу;

б) беседовать с возвратившимся из похода другом;

в) чесать, где чешется.

Начали мы с «Бостона». Я потянулся за гостиничными рюмашками, но Белый посмотрел с укоризной. Нашлась пара гранёных стаканов, под звон и выпили за встречу.

Хороша водочка! Чёрный хлебушек пахнет одуряюще. Сверху огурчик порежем, бутерброд называется. Колбаса, колбаса, я тебя сейчас сожру.

И не терпелось, ох не терпелось. Слаб человек. Но это же Белый, живой Штирлиц! Нет, ну как это? В чужой стране, с поддельными документами. А попадёшься? Хана, у нелегалов нет дипломатического прикрытия. Не вышлют, а в тюрьму, и срок астрономический. А прежде того – пытки.

Вспомнили наших ребят; говорил больше я. Не то, не то. Похоже, он догадался, кивнул: дескать, давай уже.

– Белый, скажи прямо: страшно? Если что, мучили бы, да и срок за шпионаж ого-го.

– Да брось. Конечно, провал – дерьмово. Но не смертельно. Пытки, говоришь? Нет, коллег из России в нормальных странах не терзают. Не война всё-таки.

– А как же…

– Полиграф. И психотропные средства.

– Тоже мало хорошего.

– Ну, «сыворотка правды» – в особых случаях, когда информация дороже мозга. Но по тюрьмам не гниют наши, обмениваемся. Ихним-то Джеймсам Бондам тоже в камерах париться неохота. Так что ампулу с ядом в зуб не прячем, – он достал пачку «Парламента». – Ну, а ты чем живешь, Костя?

– Тоже вот на государство служу, надзор по атомным делам. Преподаю немножко. Ещё книжки начал писать. Тут ниша свободная оказалась, популярная экология; грех мимо пройти.

– Получается?

– Есть такое дело.

– И? Небось купаешься, в «зелёных» -то?

– Куда там, честным трудом заработать проще. Вся попа в мыле, а деньги не идут, а уходят. Чтобы книгу издать, участок дачный продали.

Белый встал и шутливо-торжественно пожал руку.

– А семья бартер одобрила? Землю – на книгу? Кстати, у тебя семья?..

– Дети взрослые. А жена затею поддержала, в расчёте на перспективу.

– Знаешь, если я женюсь (эх, Белый, Белый! Это когда же?), то на такой женщине. Слушай, познакомишь со своей женой?

Ага, «познакомь с женой»: вспомнилась его голливудская улыбка. Щаз.

– Что ж… будете у нас на Колыме – милости просим.

Белый заржал. Боже, как легко я купился!

– Ну, давай. Между первой и второй – перерывчик небольшой. За перспективу.

Только собрался спросить, отчего проваливаются разведчики – не успел.

– Костя, а живешь где? Судя по гостинице и «У нас на Колыме», не здесь. Тут курить можно? – Белый достал зажигалку – блеснувшую холодным хромом «Зиппо».

Я подставил блюдце.

– Как распределился, застрял в городишке под Свердловском. Из тех, что на карте не было.

– И как там? – он щёлкнул зажигалкой.

Тут меня и прорвало.

– Подъезды, Белый. Понимаешь, подъезды. Помнишь, после пивка мы ходили отлить? Куда, если сказать культурно?