Почему тебя похитили - Дж. Т. Лоуренс Страница 2

Глава 2

Радужный червяк

Йоханнесбург, 2021

Кирстен опаздывает на встречу, из-за которой переживала несколько недель. Она прислушивается к скрипу своих кроссовок по обшарпанному асфальту остановки общественного такси на Оксфорд-роуд. Такси полагается забирать пассажиров каждые пятнадцать минут, но водителей не особо интересует официальное расписание. Большинство таксистов пассивно агрессивны, что, как считает Кирстен, лучше, чем просто агрессивные, которыми они были в былые дни. Такси-боссы, собственно мафия Южной Африки, зачастую расстреливали своих конкурентов, устраивая бойню на улицах, будто в истории было мало кровавых разборок.

Картинки и образы всегда с ней. Кирстен не знает, часть ли это ее синестезии (прим.: явление восприятия, при котором раздражение одного органа чувств вместе со специфическими для него ощущениями вызывает и ощущения, соответствующие другому органу чувств и не является психическим расстройством) или у нее просто лучше развита фотографическая память, чем у большинства людей. Но, определенно, этот факт полезен в ее работе фотографом.

Исключение, конечно же, составляет ее раннее детство, о котором она помнит очень мало. Это было еще до того, как можно было загрузить и просмотреть воспоминания. Родители девушки часто рассказывали ей, какой она была, когда была ребенком. Они описывали ее первое слово, первые шаги, походы, в которые они ходили, но ранние воспоминания Кирстен были чистыми и не имели ни запаха, ни вкуса.

Однажды, на годовщину, Мармелад Джеймс подарил ей первую книгу — прекрасно иллюстрированное, винтажное издание сказок братьев Гримм «Гензель и Гретель» в твердом переплете, которую Кирстен зачитала от корки до корки. Страницы выцвели, обложка измята. Когда она взяла ее, то почувствовала, что в книге содержится что-то большее. Она помнит, как была тронута его жестом. Это воспринималось Кирстен, будто Джеймс пытался вернуть ей маленькую часть тех детских лет. Она дорожила книгой. Осторожно читала ее, приходила от нее в потрясение, влюблялась, не могла вынести и мысли читать ее повторно. И все еще продолжала мечтать о жареных вафлях.

Часы Кирстен подают звуковое напоминание, как раз тогда, когда подъезжает микроавтобус. Ей уже полагается быть в клинике. Она дважды нажимает на сообщение, и часы набирают номер автоответчика в приемной, давая им знать, что девушка задерживается. Люди стали более гибкими, мобильными, когда личные автомобили практически исчезли из обихода, и почти все полагаются на общественный транспорт. По крайней мере, это то, на что надеется Кирстен, видя, что она ужасно опаздывает. Ирония в том, что ее менструация каждый месяц наступает всегда вовремя, и это никогда не перестанет ее удивлять.

Девушка позволяет нескольким пассажирам потеснить ее в очереди, так что она последней заходит в автобус и получает место в переднем ряду. Кирстен ненавидит сидеть в хвосте. Ее мгновенно окутывают запахи духов и геля после бритья, шампуня и поношенной кожаной обуви, бензина, ачара и жвачки. По радио играет джаз и ретро-мараби, слышатся металлическое квайто, разные языки и диалекты, оттенки звуков, какофония шумов.

Соседство тканей различных текстур и цветов вызывает у нее головокружение, вплоть до тошноты. Чувственная перегрузка — это одновременно смотреть на что-то, чувствовать запах, прикасаться и пробовать все цвета радуги, да еще и в трехмерном объеме. В худшем случае, все смешивается в густую, вонючую, пузырящуюся, многоцветную кашу.

Обычно девушка закрывает глаза, представляет себя в чистой белой комнате и пытается абстрагироваться от своих ощущений, но попутчикам это не нравится. Они либо раздражаются, либо отодвигаются чуть дальше от нее, в испуге, что она набросится на них.

«Радужный червь», — думает она и улыбается, хотя от этой мысли поездка не становится легче.

Когда такси останавливается, чтобы подобрать пассажиров, Кирстен своим миниатюрным фотоаппаратом быстро делает снимок покачивающегося игрушечного диско-шара, свисающего с зеркала заднего вида. А после водитель опасно останавливается на крутом повороте дороги, чтобы подвезти женщину.

«Вероятно, потому что она миленькая», — думает Кирстен, пока дверь не открывается, и она не видит выпуклый живот женщины.

Боже. Как будто это утро выдалось недостаточно тяжелым.

Другие пассажиры оживляются и издают одобрительные звуки. Не вздохи «Ах», не совсем, но что-то похожее. Люди поднимаются с мест, освобождая ей место, сдувают невидимые пылинки с дешевого порванного материала сиденья.

Беременная женщина застенчиво улыбается, благодарит их на местном диалекте. Люди по обе стороны от нее лучезарно улыбаются, когда она садится, и бросают украдкой взгляды на ее живот. Женщина улыбается и кладет на него руку. Особый вид самодовольства. Такими могут быть лишь беременные женщины. Кирстен переводит взгляд на запачканное масляными пятнами окно.

Кризис бесплодия наиболее сильно ударил по низшим социально-экономическим слоям населения. Девять из десяти пар пытаются зачать ребенка, но безрезультатно. Удивительно, но по мере роста зарплат, рост процента бесплодия снижается. У тех, кто больше всего зарабатывает, чаще всего получается забеременеть.

Снижение рождаемости — проблема, распространенная во всем мире, но хуже всего дело обстоит с этим в Африке. Никто не знает точных причин, стоящих за кризисом. Миллиарды были потрачены на проверку различных гипотез: радиационное излучение от телефонных вышек, применение перевязки труб и контрацептивных пластырей, гормоны, используемые в фермерстве и сельском хозяйстве, высокий уровень стрессов, плохое питание, ГМО, люди, ждущие слишком много лет, чтобы завести семью. Хоть им и удалось провести некоторую корреляцию, они все еще не могли понять, почему Южная Африка так выделялась на фоне других стран в этом отношении. Население быстро сокращалось, и с теми немногими счастливицами, которым удалось зачать ребенка, обращались как с королевами.

Когда они подъезжают к нужной остановке, Кирстен дает водителю знак остановиться, сунув ему сотню ранд. Им полагается использовать государственные жетоны, чтобы заплатить за общественное такси, но у водителей всегда в почете наличные. Люди старой закалки. Она делает это не ради водителей, но больше в качестве небольшого акта неповиновения действующей правящей партии «Новой АНК», известной, к сожалению, как гомики. От мысли о государстве гомосексуалистов, у девушки дыбом встают волоски на затылке.

Она выпрыгивает на тротуар, довольная тем, что между ней и булочкой в духовке теперь есть дистанция. Цифровые уличные постеры зовут ее по имени и просят подождать. У них есть для нее сообщение.

— Кирстен, — произносит голос записи с американским акцентом. — Ты что-нибудь сделала для себя сегодня?

«Бильхен» знает ее любимый вкус мороженого — лепестки роз — и осыпает ее ими в эффекте 4D и порывом прохладного воздуха. Туристическое агентство говорит ей, что прошло двести шесть дней с ее последнего отпуска. Ей