Семь - Юлия Резник Страница 2

улыбнулся, отчего тонкая сеточка морщин вокруг его глаз проступила немного сильнее. Сейчас я любила каждую из этих тонких линий, а раньше… а раньше боялась их. Не потому, что они ужасно смотрелись, или что-то вроде этого… Просто морщинки Якова напоминали мне о годах, что нас разделяли. И я так страшилась, что мне придётся жить без него, что небо заберёт у меня самую большую ценность в жизни… Смешно. Но тогда я и предположить не могла, что кто-то решит забрать саму мою жизнь…

1. Чревоугодие.

Нана

Завтрак… Как насмешка, серьёзно… Ну, зачем они каждый раз мне его приносят, если я даже есть не могу?! Не могу…

– Давайте, Нана… Всего пару ложечек…

Смотрю на вязкую, мутную субстанцию на тарелке, подавляя в себе рвотные спазмы. Почти с ненавистью смотрю… Организм отказывается принимать пищу. Последние полгода – отказывается. И эта бестолковая дура, что тычет мне ложкой в лицо… Она ведь должна это знать?!

– Нет.

– Нана, я…

– Нет!

Я в отчаянии взмахиваю руками. Они меня плохо слушаются, будто живут своей жизнью… Или, наоборот, не живут. Умерли. И теперь бесполезными плетьми свисают вдоль тела.

– Ну, вот… Посмотрите, что вы наделали…

Опускаю взгляд. На безупречно белом хлопке одеяла – трясущиеся кусочки сран*го желе. Я опять сорвалась… В носу щиплет. И в который раз в голове – за что? Почему я? Где оступилась, чем заслужила эту муку? За какие грехи?! Устала… как же чертовски сильно устала…

– Уберите это все.

Аккуратно, придерживаясь за поручень, спускаю ноги с кровати. Сиделка тут же бросается мне на помощь, а это проклятое желе летит на пол с отброшенного мною прочь одеяла.

– Куда же вы, Нана?!

Голос сиделки полон праведного негодования и слишком визглив. Мне хочется закрыть уши. Закрыть глаза… Перекрыть ход мыслям, что безостановочно скачут в голове. Так странно… тело уже не слушается. Тело почти умерло. Но не голова. Голова все ещё в полном порядке. Голове хочется жить! Больше всего хочется…

– Я просмотрю свои обновления.

Могла бы не объяснять. Но почему-то почувствовала себя виноватой перед этой безмозглой бабой… Которой так тяжело запомнить, что я не могу есть!

Надеваю на глаза обруч. Открываю сеть. Тысячи сообщений… Тысячи.

«Зачем вы нас всех обманывали?» – в топку.

«Бог наказал тебя за обман!» – в топку.

«Держись, Нана, Бог – милосерден» – после секундной паузы – в топку. Враньё!

«Мне нравились ваши сюжеты. Зря вы закрыли свой блог» – лайк. Блог я закрыла потому, что не было сил работать. А ещё… мне хотелось быть с мужем. Тратить время на что-то ещё… было просто немыслимо. Я хотела быть с ним каждую оставшуюся секунду. Впитывая его в себя. Жадно, ненасытно…

Сотни бессмысленных слов. Пожалуй, зря я не подумала о том, что в этом шлаке будет трудно найти то, что мне действительно нужно. Как теперь быть?

– Привет. Ну, и что там такого интересного пишут?

Вскидываю взгляд. Встречаюсь с цепким взглядом мужа. Что он ищет в глубине моих глаз? Отголоски боли? Мне больно, Яков, мне так ужасно больно… Но я бы терпела эту боль снова и снова, если бы знала, что это моя дорога к тебе.

– Привет, дорогой.

Он целует меня. Нежно. Так чертовски нежно. Будто бы я рассыплюсь от его поцелуев. Хотя, скорее, это случится без них… Яков зарывается носом в мои волосы. Мои пропахшие лекарствами волосы… Вдыхает их, я уверена, горький аромат. Горечь теперь повсюду…

– Чем занимаешься? – муж отбирает мой обруч и, устроившись на подлокотнике кресла, надевает его себе на глаза.

– Просматриваю комментарии. Понятия не имею, как найду среди них нужную информацию. Как найду их…

Он откладывает в сторону гаджет и, вздернув бровь, глядит на меня. В глазах Якова пляшут черти. Он качает головой и улыбается. Снисходительно, но тепло. Будто бы неразумному ребёнку.

– Не переживай, Нана. Над этим уже работают.

Нервно облизываю губы. Когда-то красивые…

– Уже? – удивляюсь я.

Яков смеётся:

– Видишь, как хорошо я тебя изучил?

Я опускаю веки. Действительно… Хорошо. Знает, что я сначала действую, а потом думаю. Знает и принимает, как данность, не пытаясь меня изменить.

– Вижу, хороший мой. – Сжимаю его руку. Он понимает – наклоняется, и я касаюсь его губ.

– Собственно, наши поиски уже дали результаты… Долго думал, говорить ли тебе… Но один человек подтвердил ваше родство.

– Ты видел его метрику?! – вскидываюсь я.

– Да, но мы не видели его тестов. Поэтому…

– Мне ещё рано радоваться?

– Именно так.

– Кто это?! Мужчина, женщина? Ты уже видел этого человека?

Мысли в голове лихорадочно скачут. Тело охватывает нервная дрожь. Чувство сродни наркотическому опьянению. А я знаю в нем толк. В попытке избавить от боли, мы испробовали столько всего…

– Парень. Чуть старше тебя.

– Кто он? Чем занимается… Господи, это ведь мой брат… Брат! У меня есть брат! Яков!

– Здесь скоро все станут братьями и сёстрами, Нана…

О, да… Так и есть. Криобанки полны… Человечество всеми силами пытается сохранить популяцию. Пусть даже искусственным путём. Бесконтрольная торговля биоматериалом и, как результат – все возрастающая вероятность кровосмешения. Неоконсерваторы сделали себе неплохие рейтинги на последних выборах, лоббируя поправку об обязательном чипировании детей из пробирки. Чертовы ксенофобы!

– Думаешь, первую поправку не примут?

– Это вызовет массовые протесты, Нана. Правительство к ним пока не готово.

Еще бы! Эти ребята предложили вживлять всем детям, рождённым от донора, чип, содержащий зашифрованные данные о его биологических родителях. Якобы для того, чтобы в дальнейшем уберечь людей от вступления в кровосмесительные союзы.

– Сраные ублюдки.

– Эй, детка… Разве чип – не лучший выход из положения?

– Конечно же, нет! Заклеймить человека, чтобы отслеживать все его контакты?! А дальше что? Пробирочных сгонят в резервацию?! Как индийцев в прошлом?!

– Индейцев… В резервации помещали индейцев. Коренных жителей Америки.

– Да, похрен, Яков… Они стремятся ограничить нашу свободу… Но мы ведь такие же люди… Мы – абсолютно такие же! Когда меня вскроют… чем я буду отличаться от избранных? Только тем, что мои чёртовы яичники не в состоянии произвести жизнеспособную яйцеклетку?

Мой голос слабел, отчего истерика, угадывающаяся в нем, должно быть, выглядела особенно впечатляюще.

– Тебя… не… вскроют. Ты… будешь… жить!

Голос мужа заледенел. Наверное, пора завязывать с эмоциями, на которые нет сил. Ни у него, ни у меня.

– Да… Да! Я буду жить…

Яков

Я не мог допустить к Нане непроверенного человека. А она отчего-то вбила себе в голову, что непременно должна познакомиться со своим кровным братом. Я знал жену достаточно хорошо, чтобы понимать, что она ни за что не