Drew and Ishtar - МЕТРО. Предыстория Страница 20

Попрощавшись с комендантом, Мельников и вправду проверил карманы — и недосчитался запасного фонарика, зажигалки и рожка к автомату, ловко подмененного примерно равным по весу куском бетона. Усмехнувшись, полковник велел своим ребятам, ждавшим его на лавочке, тоже проверить снаряжение. У Тима тоже «ушел» автоматный магазин, у «Стикса» — спички и батарейки, у «Кобры» — запасные аккумуляторы к рации.

— Мля, как детей, развела, сучка! На красную шапочку повелись… мля-я-я-я…

— Но как ловко, блин… мастерица, япона мать…

— Хрен с ней, пошли дальше — там ребята так и не нашлись.

45.

Метров через двести в тоннеле сталкеров встретила застава. Тоннель здесь освещался мощным прожектором, направленным в сторону «Курской».

Мельников демонстративно положил автомат на пол и подошел к посту.

На заставе дежурили серьезные ребята угрюмого вида в черных костюмах с нашивками «Охрана», черных вязаных шапочках и бронежилетах. В руках у парней были «калаши».

— Здорово, мужики! Я полковник Мельников, со мной три сталкера — нас вызвали на помощь на «Семеновскую».

— Документы?

Мельников не спеша достал удостоверение.

— Можете проходить, вас ждут. Следующие посты я предупрежу.

Проходя мимо заставы, сталкеры внимательно рассмотрели ее оборудование. Застава больше походила на крепость или блок-пост, который был на совесть оборудован в сбойке, не перекрывая просвет тоннеля — что свидетельствовало об активном использовании на этом участке рельсового транспорта. Помимо установленного на кронштейне прожектора, обращал на себя внимание торчащий из бойницы ствол ПКМ — избыточно серьезного оружия для стрельбы в упор, тем более — в тоннеле, где поражение противника гарантировалось за счет рикошетов даже при неприцельном огне. От тех же рикошетов защитников блок-поста защищала грубо сложенная стена из бетонных блоков.

Еще через двести метров — после гермозатвора — был оборудован еще один такой же пост, а на платформе у границы станции — еще и третий.

— Однако… — протянул «Кобра», — впечатляет для «самодеятельности»…

В свое время, когда стало понятно, что жизнь в метро — это надолго, Объединенный штаб попытался упорядочить и оптимизировать все и вся. Основным принципом этой оптимизации было придание каждой станции определенного профиля, функции, назначения в общем едином организме. Так это виделась стратегам советской закалки — и они с присущей им энергией принялись претворять задумку в жизнь.

Поначалу власть Объединенного штаба никем не подвергалась сомнению, поэтому укрывшиеся в метро люди подчинялись указаниям, которые должны были вывести их из состояния первоначального хаоса — и централизованная плановая система, в общем-то, прижилась. Так, удалось собрать военных и значительную часть интеллигенции на станциях Центрального узла — «Библиотеке им. Ленина», «Арбатской» и «Боровицкой» («Александровский сад», в силу неглубокого залегания, приспособили под системы жизнеобеспечения Центрального узла).

На «Лубянке», по традиции, обосновались службы безопасности, а под боком у них (для пущей безопасности) — на «Кузнецком мосту» — собрали врачей и техников, занимавшихся техническим обеспечением метрополитена.

Привезенных сталкерами свиней, мощности по выращиванию шампиньонов и тому подобное определили на север зеленой ветки, обустроив там фермы. На довольно глубоких станциях Кольца обустроили мастерские, склады, перевалочные базы для более удобного перераспределения ресурсов между ветками и отдельными станциями. «Серпуховская» и «Тульская» стали базой первого профессионального отряда сталкеров, правда, не совсем по решению Штаба… Остальных станции в большинстве остались жилыми, без определенной производственной специализации — аналогом «спальных» районов Москвы и имели лишь небольшие подсобные хозяйства.

Но особняком среди всех станций и линий стояла «Арбатско-Покровская», синяя. Ее восточную часть — от глубинной «Бауманской» до близкого к поверхности «Измайловского парка» (как все по привычке именовали «Партизанскую») отвели под разработку «специальных технологий» — совершенствование средств защиты, связи, систем поддержания жизни в метро, изучение и использование доставляемых сталкерами механизмов, техники, оборудования. Это даже не было промышленной зоной метро — здесь, на Бауманском радиусе, были собраны инженерно-технические работники и ученые, фактически — создан научный институт, насколько это было вообще возможно в условиях метро. Штаб связывал с ним надежды на эвакуацию в незараженные районы страны (если таковые остались) или на обеспечение максимально комфортной жизни под землей (если не будет другого выхода).

Правда, когда власть Центра была поставлена под сомнение, «бауманцы», славившиеся независимым складом ума, одними из первых перешли на самообеспечение и, отгородившись блок-постами, перестали выполнять указания Штаба. После ликвидации последнего они охотно контактировали с Комитетом, вели бартерную торговлю — но оставались «вещью в себе».

— Да, для «самодеятельности» неплохо… — подтвердил Мельников. — Самодеятельность их поначалу Штаб спонсировал вовсю…

46.

Начальник «Бауманской», он же лидер всего «Бауманского Альянса», как гордо именовали себя обитатели радиуса, встречал сталкеров на платформе.

— Полковник Мельников? Здравствуйте, я — Сотников. Вас ввели в курс дела?

— В общих чертах — дали информацию, что у вас пропали два стакера с «Семеновской».

— Все верно. Но только из-за этого мы не стали бы вас беспокоить. Прошу… — Сотников распахнул дверь своего «кабинета», выгороженного в торце платформы.

«Кабинет» был достаточно просторным, в нем стоял большой самодельный стол с кипами бумаг, стулья, какое-то прикрытое тряпками оборудование, а за ширмой, около заложенного кирпичом прохода на платформу, угадывалась кровать. Всю глухую стену кабинета занимало мозаичное знамя с портретом Ленина.

— Дело в том, — плотно прикрыв за собой дверь, продолжил Сотников, — что я информировал Комитет не обо всех обстоятельствах… и не совсем точно…

— А именно?

— Пропавшие ребята эти — отнюдь не новички, а одни из опытнейших наших сталкеров, сами — бывшие десантники, снаряжение у них отменное, вооружены — может, и не так как вы, но очень серьезно. Там на поверхности стало неспокойно в последние дни… Но главное — в другом. Об этом я Комитету не сообщал. В прошлую ходку они нашли наверху колонию людей…

— Людей? Через два с хреном года? Как, где?

— Точной информации нет — их видели только эти двое ребят… В общих чертах — где-то тут, — Сотников развернул на столе потертую карту Москвы. — Промзона около проспекта Буденного. Я этот район не знаю — сам жил в Строгино, а работал в МВТУ… Так что…

— Понято. Рации у ребят есть?

— Есть. Милицейские.

— Добро. Что-то еще?

— С вами пойдет еще один человек, если не возражаете. Начальник нашей наземной службы, Альберт Каданцев. Его наши ребята знают — это может быть полезным.

Выйдя от Сотникова, Мельников с бойцами пересекли зал «Бауманской», с удивлением осматриваясь по сторонам. Удивляться было чему — и в зале, и в глубоких проемах облицованных темно-красным порфиром и белым мрамором пилонов, заложенных со стороны платформ кирпичом, стояли столы, верстаки, станки, за которыми напряженно делали свою работу серьезные люди в белых и синих халатах, на которых безучастно взирали потемневшие бронзовые летчики, разведчики, рабочие… Над каждым рабочим местом была оборудована вытяжка, трубы которой уходили в тоннель. Тонко гудели вентиляторы, стучали молотки, визжали сверла… Рабочая смена, видимо, началась только что — когда сталкеры заходили на станцию, было еще тихо.

— Как же они все это добро затащили сюда… это сколько ж сил… — произнес Тим.

— Меньше, чем кажется — мы это завезли через метродепо, — около сталкеров остановился невысокий жилистый мужчина лет сорока в темно-синем комбинезоне. — Каданцев, можно просто Альберт, — представился он.

— Мельников. Это «Стикс», Тим, «Кобра».

— Очень приятно, — Каданцев улыбнулся. — Идем? Время не ждет…

47.

На ярко освещенной «Электрозаводской», которую группа прошла без остановки, кипела та же деловая суета — жужжало оборудование, в одном из углов вспыхивала электросварка, на путях техники колдовали над мотовозом, а откуда-то из тоннелей доносилось повизгивание свиней.

— Народу у нас не слишком много, — рассказывал Каданцев, — зато толковый, с головой и руками. Любые работы по металлу делаем — и крепеж для тоннелей, и мотовозы чиним, и электрооборудование всякое… Не хуже, чем «Кузнецкий мост»… Тот тоннель под свиноводство и грибы отдали, этот — транспортный. Живем в подсобках под платформой — оно как-то уютнее, а места пока хватает.