Соседушка - Евгения Савас Страница 21

Вечером на меня свалилось тоска, я даже всплакнула, глядя на подстилку Атласа. Вот совсем недавно лежал тут мой пёс, уши развесив, смотрел на меня преданными глазами, а теперь они там вместе —  радуются, меня забыли —  предатели.

  Утром решила, что хватит горевать. Рано или поздно Ромыч появится на участке, вот тогда и поговорим с ним по-серьезному. Я ему покажу небо в алмазах. Собралась и поехала на работу. Девки в офисе удивились и немного напряглись. Не ожидали, что начальство каждый день будет на работе появляться.  Я сама тоже погрузилась в бумажную рутину. Села писать бизнес-план для еще одного детского садика.

   Очень мне понравилась идея  с правильным питанием, где дети  кушать будут все натуральное, сбалансированное. Вот я его буквально за пару часов и накидала. Девчонки серьёзные стали, но зато все отчеты и расчеты вовремя сделали.

  Поехала я в детский сад. Встретил меня бригадир Азим:

—  Проходи хозяйка, мы тут пока пару мелочей доделаем и за стенку возьмемся, —  заговаривал зубы мне он. В помещении все было, так как и прежде, даже мусор не вынесли, который я видела еще в прошлый раз. Может если бы Атлас был со мной, я бы и смолчала, но тут не смогла, не было у меня стрессоснимателя в наличии.

В общем, отчихвостила я этих здоровых лбов по первое число. Азим с улыбкой всё выслушал, покачал головой. Надеюсь, они исправятся.

   Появилось желание не тащиться из Москвы в Сосновый бор, а остаться в квартире, но мне подумалось, что Роман может приехать вместе с Атласом на участок, поэтому я поехала обратно. Приехала ночью. На соседнем участке никого не было. Я посмотрела камеры —  днем тоже никто не приезжал.

Зато позвонила мама.

—  Ян, ты чего не звонишь? Как дела?

Вот не хотелось мне посвящать ее во всю эту эпопею. С другой стороны жутко хотелось, чтобы меня кто-нибудь пожалел. Но зная маму, я решила промолчать, а то она такую деятельность разведет, что до Страсбургского суда дойдет, еще и на телевидение сунется в передачу “Пусть говорят” или “Давай поженимся”. Тогда уж Ромычу точно не спрятать свои булочки от моих ручек, ну и Атласа тоже.

 —  Да нормально всё.

—  А чего на работе лютуешь?

—  Мам, обыкновенные рабочие моменты, кто там тебе жаловался опять?

—  Ох! Мужика тебе не хватает! Как там Атлас-то кстати?

А вот про Атласа совсем не кстати. Я почувствовала, что сейчас вообще расплачусь. И чтобы мама не засекла моего настроения, сказала:

—  Елки - иголки! Атлас! Мама, извини, я тебе позже перезвоню.

И бросила трубку. В это время я как раз на кухне была, и на глаза мне попался плафон помытый, отвернулась, а там миска Атласа пустая. В общем, пошла я рыдать в свою спальню. И от того, что я одна одинешенька, осталась, и от того, что маму обманываю, и вообще я вся бедная несчастная разнесчастная. Никто мне под окнами серенады не поет и стриптиз не танцует. Вот возьму и всем назло заведу кота —  мей куна, например, и пусть все умоются своими слезами.

Утром я опять поехала на работу, сотрудники офиса начали избегать встреч со мной, старались мне в глаза не смотреть. А мне ж надо чем-то занять мой пытливый ум, вот сидела я там, работала.  В обед на меня опять напала хандра. Я позвонила Ирке и как на духу рассказала ей и про пирожки и про булочки, и про подлое бегство всех мужиков с моей территории. Она, конечно, поржала немного, повозмущалась и посоветовала позвонить Светке, так как та вроде с белобрысым другом Ромашки замутила. Я приободрилась, сопли подобрала, позвонила.

Радостное сияние Светки чувствовалось и через трубку. Рассказала я ей про свою беду, только уже без подробностей про булочки, она согласилась помочь и достать мне телефон похитителя собак. А через полчаса перезвонила и сказала, что достать телефон не может.

С горя я пошла гонять строителей в детском саду. Азима там не было. Мусор лежал всё там же. Встретил меня какой-то другой рабочий, который в ответ на мою тираду о горе гастарбайтерах точно так же поулыбался, покивал и пообещал, что всё будет готово в срок.

  А потом я поехала домой. А там…. Я опять позвонила Светке.

—  Свет, привет! Это я опять. Что Василий никак не дает телефон своего друга?

—  Ян, ты пойми, мы только начали с ним общаться. Я спросила он отказал, представь, что будет если я начну его шантажировать или надавлю.

—  Представляю, прости, просто я дома, а тут…

Я опять не удержалась и разревелась.

—  Ян, ты чего там плачешь, что ли?

—  Да, ладно, привыкну, переживу. Ты хоть скажи Атлас у него?

—  У него, у него. Вася при мне звонил, спрашивал.

Я разрыдалась еще больше. Вот оно счастье вроде рядом, а не заберешь.

—  Ну не реви. Мы завтра с Васей в Шоколаднице встречаемся, на Тверской. Ты подходи часам к двум, может он тебе телефон даст, или со своего позвонит. Только ты это... сильно его не пугай. Он если что, мужик хороший и так бы не поступил, как Ромка твой, он его осуждает.

—  А я вам свидание не испорчу?

Светка тяжело вздохнула.

—  Да приходи, чего уж там, я ему заранее сообщу, что ты зайдешь на огонек. Скажу, что переживаю за тебя.

—  Спасибо, Свет, ты настоящий друг.

Я немного успокоилась. С Атласом все в порядке, завтра может, поговорю с этим похитителем.

Спала я спокойно. Утром собиралась долго, чтобы как-то понесчастней выглядеть, как в фильме “Невыносимая жестокость” —   пришла героиня в зал суда в розовом таком домашнем платье и все присяжные умилились, какая, мол, домашняя женщина. Вот и я тоже решила надавить на мужские инстинкты, но не как в “Основном инстинкте”, а то Светка меня убьет. Приду вся такая девочка-девочка, хрупкая, голубоглазая, с косичками.

Надела я нежно-голубой сарафан под цвет моих глаз, кеды и заплела две французских косы. Краситься не стала, так я вроде как моложе выгляжу. Приехала я вся такая фея “Динь-динь”. Зашла в зал, смотрю —   сидят голубки, улыбаются друг другу. Увидела я Василия у меня аж под ложечкой засосало, захотелось треснуть его хорошенько, чтобы не выпендривался.

—  Всем