Стивен Полански - Отчет Брэдбери Страница 22

Водитель бросил на меня взгляд, но промолчал.

Высокий мужчина покачал головой.

— Господи, — проговорил он. — Как это возможно?

— Не знаю, — сказала я.

— Это невозможно, — повторил он.

— Извините, — сказала я. — Мне очень жаль.

— Нет, простите, — опомнился он. — Конечно. Вы уверены?

— Да.

— Как его имя? — спросил он, и я поняла, что он главный.

— Его зовут Рэй Брэдбери. Мы вместе учились в университете.

— Может быть, вы ошибаетесь? — сказал он. — Мы можем это проверить. Выяснить.

— Я не ошибаюсь, — сказала я. — Я его знаю. — И поспешила уточнить: — Знала.

— Значит, он умер?

— Не знаю, — ответила я.

Он положил свою руку на мою. Моя рука была обнажена, а его пальцы были удлиненные, суставчатые, словно стебель растения. Я едва сдержалась, чтобы не отпрыгнуть. Его прикосновение было мягким.

— Вы сказали, Рэй Брэдбери?

— Да.

— Хорошо. Мы проверим. Вы справитесь?

— Надеюсь, — сказала я. — Да.

Я не могла утверждать наверняка.

Дальше, Рэй, следуют записи, которые я делала все время, пока твой клон был у меня. Я делала их, чтобы мысли были ясными, чтобы не сойти с ума. Мне было не с кем поговорить. Это отчет о времени, проведенном рядом с твоим клоном. Тягостные записи.

Завтра я уезжаю в Нью-Гемпшир. Кто знает, как все пройдет? Удачи нам обоим, Рэй. Удачи нам обоим.

Четверг. 16 июля, 21:00.

Господи Иисусе, как же мне справиться? Целых семь дней. Это нагоняет на меня тоску, я устаю от одной мысли об этом. Я чувствую себя старухой. Сегодня весь день думала о том, чтобы отказаться. Одна ночь, один день, а я уже хочу отказаться. Хочу. Я хочу отдать его обратно. Пусть его возьмет кто-то другой. Я не подхожу. Для него. И никто меня не уговорит. Я чуть это не сделала. В восемь утра увидела, как мимо проезжает китайский автомобиль, и была готова остановить его и отдать клона обратно. Час назад он снова проехал мимо. Минута в минуту. Мне следовало выйти на улицу и подождать автомобиль. Я должна была отдать клона. Но мне стало стыдно. Я сделаю это завтра, первым же делом. Как они могут просить меня о таком? Ради бога! Но выбора нет. Надо успокоиться.

В доме жарко. Он весь вспотел, бедняжка. Если открыть окна, наверное, будет прохладнее. Но потом он начнет кричать, и соседи подумают, что я его убиваю. Интересно, за кого они его примут? Они — твои друзья. Некоторых из них ты знаешь всю жизнь. Не думай о них плохо. Что за звуки! Бедный мальчик. Я никогда не слышала таких звуков. Словно дикое создание, умирающее в лесу. Я ничего не знаю о тех, кто умирает в лесу. А как насчет моих стонов? Я могу тоже застонать. Вы подумаете, что я его убиваю. Дрожь. Судороги. Он размахивает руками и ногами. Я не могу удержать на нем одеяло. Как жалко смотреть на него, на его руки — он не перестает размахивать ими. Он меня чуть не ударил. Заканчивается действие успокоительных средств, которые ему дали перед тем, как привезти сюда. Не думаю, что он когда-нибудь очнется. Он вырвался из такого кошмара, судьба к нему милосердна. Бедный мальчик. Клон. Кто он такой? Как мне его называть? Что я должна о нем думать? Ты в смятении, глупая старуха, потому что он не тот, за кого ты его принимаешь. Он другой. Ты с ним незнакома. Если открыть окна, наверное, будет прохладнее, если на улице ветерок.

Я думаю о первой ночи с ______, о ночи, когда мы привезли его домой из больницы. Мы понятия не имели, что делать. У нас было все оснащение, все запасы, все вещи для ребенка, и никакого понятия, как этим пользоваться. К счастью для нас, он проспал всю ночь. Милый малыш. Его голова была не больше тыковки. Он не кричал. Я проверяла каждые пять минут, чтобы убедиться, что он дышит. Слава богу, моя мать была рядом. Маленькая головка-тыковка. Он оказался хорошим. Я — счастливая мать. Если ребенок счастлив, счастлива и мать. Я привыкла быть одна. Сегодня ночью дом кажется мне чужим, опасным. Я боюсь выходить из кухни. Боюсь встать со стула. А что, если он встанет с кровати?

Сегодня я пошла в магазин рано, еще не было восьми. Он лежал спокойно. Я выскочила ненадолго, только туда и обратно. Купила одноразовое нижнее белье, упаковку с 24 подгузниками для взрослых, крем от опрелостей. Мне было неловко в отделе, где продаются товары для тех, кто страдает недержанием. Моя подруга носит такие подгузники. Она одних лет со мной. Но я не ношу, в данное время. Главное, не подавать виду. Я удивилась, что подгузники такие же, как детские. У меня не было подгузников на смену. Кое-что оставила моя дочь, когда гостила здесь в последний раз — детские подгузники, пачка влажных салфеток, уже высохших. Он до сих пор ничего не ел. Я смогла дать ему лишь немного воды из поильника. Он приходил в себя с трудом. Я заглянула к нему посреди ночи, часа в три. Даже не входя в комнату, я почувствовала этот запах. Ужасный запах. Гораздо хуже, чем детские испражнения. Моча моих детей походила на воду, чистую и без запаха. Он спал на спине, раскинув руки. Одеяло валялось на полу. Он дышал, издавая стон при каждом вдохе. Меня бросило в дрожь. Я расстегнула ему ремень, расстегнула молнию на штанах и спустила их до голеней. Запах чуть не сбил меня с ног. Он уже был в подгузнике. Его привезли в подгузнике. Почему же они мне не сказали? Они мне ничего не сказали. На что он будет похож, когда очнется? Как я удержу его, если понадобится? Под джинсами у него все было покрыто какашками — зад, бедра. Должно быть, он обделался не один раз. И очень сильно. Его стул был жидким, водянистым, зеленовато-серым, он испачкал ноги и живот. Даже носки. Я старалась не дышать. Это было ужасно. Я взяла стопку полотенец для рук и влажные махровые салфетки. Его какашки попали на кровать. Они измазали мои руки, мою рубашку. Это отвратительное занятие, если это не человек, которого вы любите. Я его вымыла. Посредине живота, именно там, где надо, у него был обычный пупок. Не знаю, почему я удивилась, увидев его. Я спрошу об этом. Я посмотрела на его штучку. Какашки? Штучка? Что за слова, что со мной? Он был не обрезан, и это затрудняло мытье. Раньше я никогда не видела необрезанный член так близко. Мне не понравилось, как он выглядит. Я обтерла его тряпкой для мытья посуды. В моей руке он встал. Я почувствовала себя виноватой. Клон спал, бедняжка. Я накрыла его пляжным полотенцем, потом одеялом, которое подняла с пола. Пес, которого мы взяли из приюта для бездомных животных, всегда путался под ногами. Его звали Лео, мы его взяли с этой кличкой. Я его не любила. Он пробыл у нас недолго. Когда пес начинал возбуждаться, муж называл его член «красной ракетой». Его удлиняющийся, вздрагивающий член, красный и противный. Брр. Это слишком для меня. Я попрошу увезти клона завтра утром.

Выброси салфетки и полотенца. Не пытайся их стирать, ради бога.

Пятница. 17 июля, 22:15.

Следующий день. Похоже, он действительно пробудет у меня неделю. Сегодня я ни разу не выглянула на улицу, чтобы увидеть автомобиль. Я чувствую себя как мать первенца, когда у ребенка колики. _____первые три месяца кричала без остановки. Нам приходилось держать ее, качать, носить по комнате взад-вперед. Больше ее ничего не успокаивало. Не могу вспомнить, как я пережила это, с обоими мальчиками было гораздо проще. Теперь у нее свои дети. Славные спокойные девчушки, благодарение богу, потому что ее муж ей совсем не помогал. Я не в восторге от супругов моих детей. Интересно, какой-нибудь матери они нравятся?

Это гораздо хуже, чем колики. Я опорожнила ведро раз десять. В нем уже ничего не могло остаться, а его продолжало рвать. После каждого приступа он засыпал. У нас гроза. Лило весь день. Сейчас дождь уже стихает. Я молюсь, чтобы мы не потеряли силы. Я не могла открыть окна, даже если бы он оставался тихим. Кажется, что он обессилел от приступов. Я держала перед ним ведро, не давала упасть с кровати. Я положила ему на лоб влажную махровую салфетку. Поила его из поильника, который он не мог удержать, имбирным ситро со льдом. Похоже, его это злило. Сегодня днем он чихал без перерыва целый час. Я не знала, как ему помочь. Я беспокоюсь. Этот мальчик, этот человек является продуктом системы, которую я терпеть не могу. Я ненавижу само существование клонов. И этого тоже. Больше всего я ненавижу его существование. Ты должна сказать себе, что он — не Рэй.

Он — не Рэй. Он — человеческое существо, и ты согласилась за ним ухаживать. Одну неделю ты можешь выдержать. Одну неделю ты можешь выдержать все, что угодно. Забудь о своей политике. Будь милосердна. Как будто у меня есть выбор. Черт, он опять воет.

Полночь. Я никак не могу пойти спать. Его вырвало на пол, прежде чем я успела подойти, потом снова в ведро. Он не съел ни крошки. Чем его рвет? Я поменяла ему подгузники. Ему не нравится, когда я их меняю. Ему не нравится быть в подгузниках, это ясно. Я его не виню. Он тонет в пижамных брюках моего мужа, но их легко снимать и надевать. Как же мне его называть? Я должна прекратить думать о нем как о Рэе. Я отказываюсь давать ему имя. Он не беспризорный кот, которого я подобрала. Может быть, у него есть имя, и он скажет его мне, когда заговорит? Когда сможет говорить. Когда будет готов. Если он вообще умеет говорить. Если он умеет говорить, то на каком языке? Как нам его называть? Как бы ты его назвала, если бы он был твоим? Как бы я его назвала? Сонни? Я хотел назвать нашу дочь Сонни, но муж не согласился. Что-нибудь библейское? Например, Иаков, притворившийся своим братом-близнецом? Что-нибудь более мрачное. Иов, или Иона, или Иеремия. Все имена на «И». Я должна придумать, как его называть. На время. Я не хочу думать о нем как о Рэе. Можно звать его Тошнотик.