Сергей Спящий - Вся жизнь в послезавтра Страница 22

   -Когда надоест, я просто пущу себе пулю в голову- легкомысленно отозвался Андрей выбирая блинчик повкуснее -Где очнусь если умру? Здесь, в доме? Ну и отлично.

   Откусив от блина сразу половину, начал усиленно жевать заранее входя в образ дикаря-робинзона.

   Рыцарь напомнил о хороших манерах негромким покашливанием. Но решительнее возражать не посмел опасаясь как бы Андрей не велел отключиться от ощущения вкуса. Когда загорелое, пропечённое тесто разрывается во рту здоровыми зубами. И прямо на язык выпадают икринки и лопаются отдавая солёной кислинькой на кончике языка. А сам блин сладкий, не слишком, но всё же чувствуется сладость. И сочетание вкусов создаёт непередаваемую феерию. Словом Галахад наслаждался неведомым ему до сих пор ощущением вкуса едва ли не больше чем сам Андрей. Тот вдобавок отвлекался на разговоре с богиней.

   -Уходишь без возможности связаться. Ни запросить помощи, ни просто поговорить- Женя испытывающее посмотрела на Андрей.

   Он коснулся пальцем лба: -Собеседника всегда ношу с собой. Ты, и вообще ваш мир, окружил меня такой карамельной заботой, что кажется я начинаю в ней задыхаться. Наверное ты предполагала что-то подобное?

   Женя кивнула.

   -Тогда нечего удивляться. Возьму с собой только самое необходимое: переносную синтез-машину, палатку, оружие и защиту на случай встречи с котиками.

   -Уже подготовился?

   Андрей пожал плечами: -Сделал пару набросков. Думал ты посмотришь и дашь пару советов.

   -Посмотрю- согласилась Женя.

   Они выпили по чашке кофе.

   -Кажется я всё больше понимаю почему искусственные интеллекты ушли на Венеру- сказал Андрей.

   -Если надеешься на утешения, то напрасно.

   -Да, я знаю, что мне очень-очень повезло. Наверное я самый везучий человек во вселенной- Андрей вытер пальцы об одноразовое полотенце -Только вот почему-то сердцем этого не чувствую.

   Пока шли по коридорам, Андрей сказал: -Я пробовал изучать те книги, что ты дала. Если это начала начал психоматематики, то боюсь тут я безнадёжен.

   -Хотел увидеть значимые результаты уже в первое столетие?- улыбнулась Женя -Первый шаг самый трудный. Если сделаешь его дальше пойдёт легче.

   -Сложно поверить, что говоря о самостоятельно проведённой операции на собственном мозге, ты пользуешься словом "легче".

   -На сознании. Не на мозге. Физическая перестройка на начальных этапах не потребуется. Тем более я бы проследила, чтобы не навредил себе.

   -Через сто лет?- поинтересовался Андрей -Столько по твоим расчётам у меня ушло бы времени на вдумчивое и кропотливое изучение начала начал?

   -В лучшем случае столетие- подтвердила она -Если бы не отвлекался и не занимал ерундой единственный поток своего мышления.

   -Вернёмся к этом разговору когда я вернусь- пообещал Андрей больше для себя чем для неё.

   Следующим утром он вышел из дома-замка. Потоптался перед воротами думая о всякой ерунде. О том, что здорово было бы сейчас выкурить сигарету глядя на обвисшие без ветра флаги, хотя сам никогда не курил. Но со стороны это смотрелось бы здорово. Что неплохо бы какой-нибудь принцессе в жемчугах и кринолинах, что бы это ни было, высунуться из окошка и помахать вслед надушенным платочком. Увы, в замке остались только робослуги не имеющие ни платочков, ни духов, ни загадочных кринолинов. А единственная, знакомая ему принцесса, улетела ещё вчера. И это такая принцесса, что её не нужно спасть от чудовищ. Она сама кого хочешь спасёт и вдобавок имеет любопытное хобби - творить разных монстриков и выпускать в леса.

   Андрей последний раз оглядел башни замка, развернулся и пошёл прочь. Направление он выбирал произвольно. Подлетая к дому на стреколёте видел с восточной стороны не слишком высокие горы, правда далеко, километрах в трёхстах. К ним Андрей и направился.

Глава 7

   Конечно ребячеством было сказать "я ухожу в самостоятельные странствия". Эдакий робинзон доказывающий непонятно что, непонятно кому. Скорее игра в робинзонаду. Именно игра. Неимоверно высокие технологии в руках дикаря не способного не то, что понять их, но даже использовать по назначению. Дикарь лупит микроскопом по гвоздю и радуется - какой удобный инструмент для забивания гвоздей.

   Вот например ружьё. Это я назвал его ружьём. Весит меньше килограмма, можно держать как одной рукой так и обоими сразу, а во время переходов носить на плече. Обойма на полусотню пуль разгоняемых электромагнитным полем и взрывающихся при попадании в цель с силой артиллерийского снаряда. Прямо ручной гранатомёт. Полностью опустошённая обойма самовостаналивается в течении десяти минут, достаточно насыпать в приёмную щель земли, мелких камней или обломки веток. А я из этой замечательной штуки собрался всего лишь стрелять, ага.

   Там ещё был лазер. Заряжающийся от солнечного света, конечно. Пять минут зарядки обеспечивали несколько сотен мощных импульсов способных понаделать дыр во всём, что движется или стоит на месте. Я так думаю, что там не только солнечные батарейки встроены, но это я просто предполагаю. Лазером можно разжечь костёр, пользоваться как дальномером, прожигать просеки в джунглях или перевести из импульсного режима работы в постоянный - настоящий световой меч получается, где-то минут на восемь хватает. Джедай-робинзон, ага.

   Почему лазер был? Так я потерял ружьё. Переправлялся через реку, оступился, упал. Сам выплыл, а ружья больше нет. Думал не беда - я же не просто так иду, а с синтез-машиной. Распечатаю себе новое гранатомечущее, лазеростреляющее ружьё. Я думал, что умный если загнал в память станка-принтера Женины файлы для печати ружья. Насыплю в приёмник песка или грязи из под ног и вуаля. Однако когда синтез машина потребовала свехчистые металлы с какими-то странными названиями, о которых не слышал Менделеев и не нашёл для них места в периодической таблице - я начал догадываться, что всё не так просто. Догадка переросла в уверенность когда синтез-машина, в порыве откровения, призналась, что даже при наличии тех странных металлов, не сможет распечатать узел ружья, где собирались бы из пыли новые пули.

   И знаете, что я тогда сделал? Нет, вы знаете? Распечатал себе здоровенный тесак килограмма в два весом. На станке-принтере печатающим мне кофе с булочкой по утрам и разносолы на вечер, я сотворил твёрдую острую железяку. Микроскоп и гвозди, ага.

   Красивенький такой получился меч с мономолекулярным, самозатачивающимся лезвием, витой рукоятью и отделанными серебром ножнами. Без ножен носить его было нельзя - резал любой материал с лёгкостью с какой бритва разрезает бумагу. Ну, кроме металла. Да и металл тоже, только с усилием. Мономолекулярное лезвие взял готовое - от кухонного ножа, только поигрался перед печатью с размерами и параметрами. Бойся меня мир, я вооружён огромным кухонным ножиком в серебристых ножнах и с витой рукоятью.

   Жене понравилось в институте социологии. Это было удивительное место, одно из немногих мест в солнечной, где постоянно работали несколько сотен человек.

   Многие научно-исследовательские институты требовали наличие сложного оборудования сконцентрированного в локальной точки пространства, плюс полигоны для экспериментов. Часть из них, во избежание мелких неприятностей, была вынесена за пределы планеты, как, например, институт физики пространства где учились скручивать пространство и время в один тугой узел, превращать пустоту в энергию и энергию в пустоту. Но даже в таких, сконцентрированных, институтах мало кто находился "во плоти". Предпочитая работать или удалённо или через манекены. А что говорить о множестве других, распределённых, научно-исследовательских институтов состоящих исключительно из людей заинтересованных одной и той же темой. У них не имелось определённого места, встречи, общение и совместная работа проходила исключительно в виртуальности, эпизодически выплёскиваясь в реальность созданием необходимой для проведения конкретного опыта аппаратуры и последующей уборкой за собой.

   Но институт прикладной и теоретической социологии стоит особняком. Здесь считалось вежливым лично находиться на территории института. Построить себе дом на отведённой территории. И если совместная работа, до какого-то момента, проходила в виртуальности, всё равно находиться в относительной пространственной близости друг к другу. Зачем? Такая традиция. В солнечной осталось не так много мест ещё имеющих собственные традиции. Институт социологии был одним из них.

   Вот уже вторую неделю на поверхности солнца бушуют бури. Гигантский раскалённый шар выплёскивает потоки всевозможных излучений. Запасающие энергию, собравшиеся в композиции космо испытывают продолжительный непрекращающийся экстаз. Они словно бабочки, встревожено порхающие на границе света. Подлететь ближе нельзя - сгоришь, отлететь назад невозможно - это против всех инстинктов. Передающие энергию в накопители, концентрированные лазерные лучи рубиновыми нитями пронзали межпланетную пустоту. Переизбыток энергии следовало куда-то сбросить, большие накопители и без того полны и на Марсе и на Земле и на Венере. Хотя венерианские, построенные искусственными интеллектами, не назовёшь большими. Скорее средние или и того меньше. Переизбыток энергии зазря расходовать жалко. Инженеры-контролёры приняли решение пустить её на создание дополнительных накопителей и последующее их заполнение.