МЛЕЧНЫЙ ПУТЬ №1, 2013 (4) - Виталий Тимофеевич Бабенко Страница 23

– Неправда! – взвилась Марина. – Ничего у меня не стекленело! Я – мать, я должна быть рядом с дочерью, когда ей плохо. То, как ты поступил, не имеет оправданий: ты запер меня, как зверушку!

– Ладно, прости, – резко пошел на попятную муж. – Я был не прав. Тоже не соображал из-за стресса.

Женщина вздохнула, разлила по кружкам кипяток, добавила заварки: запах жасмина, подмешанного к чайным листьям, окутал супругов теплой баюкающей волной.

– Я видела в Аниной голове кусок металла: что это? Откуда? – спросила Марина, прокручивая в памяти впечатления от раны дочери.

– Вот-вот, а говоришь, что вполне адекватно соображала, – хмыкнул Руслан. – Не было у Аньки никакой железки в голове. Геном – литой, от него невозможно ничего отколоть.

– Руслан, ты издеваешься? Я своими глазами видела металл!

– Мать, такое чувство: ты в душе траву курила, а не мылась, – буркнул муж, хрумкая печеньем, выуженным из вазочки на столе. – Тебе померещилось. Я же говорю: ты какая-то странная была.

Марина растерялась, промямлила с сомнением:

– Ничего мне не померещилось.

Муж вдруг глянул на нее со сгущающейся серьезностью:

– Вдруг это травма дает о себе знать? Скажи, если будет что-то еще, смахивающее на галлюцинации.

– Руслан, но ведь там был металл, я так отчетливо его видела, – у Маринки к глазам подступили слезы. – С аварии уже два года прошло, разве могут вылезти последствия спустя столько времени?

– Могут. Ты знаешь, что могут, – с сочувствием кивнул муж. – В месте удара могло развиться какое-нибудь новообразование.

– Думаешь, надо показаться врачу? – женщина испугалась, внутри растеклось густое онемение от мысли: что будет с Аней, если окажется, что сама Марина серьезно больна? Ведь Руслан не найдет на дочь времени, его кроме собственных научных изысканий толком ничего не интересует.

– Погоди, – муж взял жену за руку. – Тебе могло просто померещиться, как любому здоровому человеку. Может, свет как-то так упал. Но ты, все же, понаблюдай за собой, своим восприятием. Если что-то насторожит – скажи.

– Хорошо, – кивнула Марина, переметнулась с табуретки на колени к мужу, спрятала голову на его груди.

Руслан погладил жену по волосам:

– Только не вздумай раскисать! Как с памятью, кстати? Стало лучше?

– Нет, все, что до аварии, как куски мозаики, ничем несвязанные обрывки.

Спать Марина легла рядом с дочерью: разложила на полу матрасик, накрылась пледом. Руслан уверил, что долгий Анин сон – это нормально, но женщина все равно периодически проверяла у дочери дыхание. Сама Марина долго не могла заснуть: в голову настырно лезли мысли о давней аварии.

В тот злополучный день Руслан забрал жену с дочерью из роддома и вез в новый дом в пригороде. Муж сидел за рулем, рядом болтал тесть, Марина с ребенком и своей мамой расположились на заднем сидении.

Дальнобойщик КамАЗа, несущегося по встречной, уснул за рулем.

Зажатые тисками искореженного металла родители Марины умерли до приезда скорой.____________________________________________________________________________________________________________________

Самой Марине врачи почти не давали шансов, но она пришла в себя уже на второй день пребывания в больнице. Муж, отделавшийся лишь несколькими переломами, настоял на том, чтобы ей носили дочь. Он говорил: ребенок – лучшее лекарство для матери. Ему не перечили: еще бы – известнейший биотехнолог страны.

Первые дни Марина металась между взнуздывающей боль явью и оранжевыми снами, в коих то и дело всплывали непонятные лица и места. В минуты бодрствования к ее разламывающемуся от страданий телу приносили ребенка; врачи настойчиво прикладывали девочку, похожую из-за бинтов на мумию, к материнской груди – Анька кочевряжилась, воротила моську в сторону. Лишь через неделю удалось наладить кормление – у Маринки к тому времени лицо полностью почернело из-за проступивших синяков.

Когда Марина думает об аварии, ей кажется, что мысли похожи на воспоминания. Но, при пристальном разглядывании всегда выясняется, что в памяти всплывают не события, а лишь собственные представления о том, как все могло быть. Руслан показывал жене видео выписки из роддома, листал перед ней альбом с фотографиями родни. Муж сотню раз пересказал ей в лицах последние разговоры с родителями. Именно благодаря его стараниям – в голове картинки аналогичные воспоминаниям.

Напрочь стерты образы матери и отца, Марина смотрит на их фото, а внутри ничего не откликается, даже боли нет из-за потери самых близких людей.

Воспоминания детства – комками. Руслан прокручивал жене старые видеозаписи, и они казались ей знакомыми, будто бы виденными, но не живыми. К примеру, на одной из записей четырехлетняя Марина качалась в гамаке. Женщина узнавала себя, но ничего не могла сказать про гамак. Кто его повесил? Как долго он болтался в саду? Да и сам сад не вызывал ассоциаций, ни на что не походил, ничего не навеивал.

После аварии вся память Марины состояла из изолированных обломков. Врачи обещали: со временем воспоминания срастутся в единое полотно, но ничего подобного до сих пор не произошло. Выпотрошенная память вызывала смятение, только долгие рассказы Руслана обновляли разум Марины, унимая боль опустошенности: очень быстро женщина научилась ярко представлять истории мужа, а затем выдавать их самой себе за реальные впечатления.

Марина проснулась, оттого что кто-то щипал ее за нос. Открыла глаза и уловила краешек метнувшейся в сторону тени, повернулась, чтобы отследить источник движения. Из-за дивана высунулась забинтованная Анькина голова, на лице дочери играла привычная хитрая ухмылочка. Марина села, потянулась.

– Спишь и спишь, – дочка обиженно надула губы.

– Ты ела? – спросила женщина, поднимаясь на ноги.

– Ага, папа мне оладушки жарил, – дочь выбежала из-за дивана и вскарабкалась на Маринку.

В гостиную вошел Руслан:

– О, таки разбудила мать, хулиганка? Иди, я тебе мультики включил.

Анька соскочила с маминых рук, побежала в свою комнату.

– Удивительно, – заметила Марина, – на следующий день после такой травмы ребенок уже скачет, как лось.

– Я же тебе говорил, что там – ничего серьезного, – с нажимом промолвил муж, вглядываясь в ее лицо с излишней деловитостью.

По спине Марины вдруг побежали мурашки: женщина поняла, что муж врет. Врет и старается оценить, насколько убедительно его вранье. Она кивнула в ответ, отправилась умываться. Пока чистила зубы, прокручивала