Дмитрий Кузьмин - Любимец Богов Страница 25

- О чем ты с ней так долго трепался? Я пока подбирался к вам, пару раз успел с тобой попрощаться, - спросил Салазам.

- Я уже и не помню. Так что, получается, она и была лесным духом, что работников терроризировала? – спросил я, решив умолчать о полученном задании.

- Получается, что так. Но знаешь, странно как-то это все. Я же порвал ее, так? Но сообщение о поступившем опыте для группы мне так и не пришло, - нахмурился Салазам.

- Камень душ пустой, - ответил я, проверив нужный отсек сумки.

Салазам медленно поднялся со скамейки и вытянул из ножен меч, глядя за мою спину. Я активировал заклинание и обернулся. Солнце жарило еще сильнее, пот лил со лба градом. Салазам стащил шлем, взъерошил длинные темные волосы. Не успели мы зайти в спасительную тень от дерева, как из чащи послышался нарастающий гул. Будто копыта били по сухой почве, дробя дерн.

Из чащи выпрыгнуло… что-то, отдаленно напоминающее человека. Смесь человека сразу с несколькими животными – козлоногий, рогатый, чем-то напоминающий гориллу, обезьяноподобный монстр. Изрядно обросший шерстью, с тонкой бородой, тянущейся к отвисшей, будто выбритой груди.

Бровей на роже твари не было, ресниц на глазах тоже, но взгляд горел уже знакомым зеленоватым огнем. Так вот какого братца нашла дриада. И значит, она считала меня родственником этой твари?

Монстр присел, прижал руки к земле и побежал. В три прыжка, снеся часть забора так, что деревяшки с гулким стуком врезались в бревна домика, дух добрался до Салазама. Воин взмахнул мечом, намереваясь обрушить клинок на череп монстра, но тот оказался быстрее. Мохнатой лапой моб схватил Салазама за горло и поднял его над землей. Пальцы сжались, воин захрипел. Я попытался прицелить и швырнуть в духа сгустком энергии, но побоялся задеть товарища и стал обходить их со спины, путаясь в разломанном заборе. Пытаясь вырваться, Салазам судорожно дергал ногами и пытался извернуться, но монстр оказался сильнее. Полоска жизни воина стремительно сокращалась. Наплевав на осторожность я выпустил заклинание – зеленоватая волна ринулась к монстру и обвила его за шею. Индикатор жизни Салазама замигал черным, показывая оставшиеся секунды. Воин опустил руку в болтающуюся на груди сумку и выбросил из нее амулет.

Шея духа задымилась, энергия природы сжимала тиски, намереваясь отрезать монстру голову. Тварь взревела и отбросила поникшее тело в сторону, но было поздно – воин отправился на перерождение. Труп Салазама ударился о крону яблони и кулем рухнул на землю.

Я натянул тетиву и отправил стрелу в лицо монстру. Дух не обратил на атаку никакого внимания – он прыгал по земле, разрушая садик лесника, и раздирал себе шею. Вопя от ужаса, с испуганными глазами и перекосившимся ртом, монстр пытался оторвать ошейник, сотворённой природой. Я, даже отдаленно не понимая, что происходит, продолжал пускать стрелы, пока колчан не опустел.

К этому времени монстр уже не прыгал – стоял на коленях и плакал. Зеленый огонь в глазах погас, оставив от былого величия лишь тлеющий пепел. Дух в исступлении продолжал раздирать шею, несмотря на окровавленные ошметки кожи с шерстью, застрявшие под огромными ногтями.

Выпустив последнюю стрелу, я добежал до оброненного Салазаром меча. Монстр в изнеможении рухнул, приложившись лбом о стол и разнеся его в щепки. Раскручивая меч, я подошел к духу и поднял руки над головой. Моб поднял голову, я встретился с ним взглядом – на меня смотрели несчастные глаза животного, загнанного в клетку. Глаза, в которых ярость плескалась где-то в глубине, а все заполняла мольба. Монстр беззвучно, лишь поскуливая, просил отпустить его, ослабить боль.

Прочтя это во взгляде духа, я, не понимая, что делаю, скорее по наитию, ударил мечом по ошейнику. Лезвие прорезало глубокую рану в истерзанной шее духа, но круг энергии разомкнулся. Встретившись со сталью, магия природы растеряла свою жестокость и испарилось, оставив на монстр отметину в виде выжженных рубцов. Я размахнулся и вбил меч в горлу мобу, успев перед ударом увидеть благодарность в глазах духа. Всхлип, закатившиеся глаза, крик, спугнувший слетевшихся на бой птиц с ближайших деревьев – и душа монстра оставила тело и переселилась в камень. Я выдернул меч, покрытой бурой кровью, и вытер его о пожухлую, высохшую траву.

«Внимание! Вы получили 2000 единиц опыта»

«Получен камень душ с лесным духом»

«Внимание! Выполнено задание «Предатель темной стороны» ч.3. Боевые заклинания природы, смешиваясь с хаосом внутри вас, представляют опасность для творений самого хаоса. Получено опыта: 500 единиц»

«Внимание! Получено задание «Предатель темной стороны» ч.4. Узнайте больше о метке хаоса и ваших способностях»

Меч выпал из рук, я повалился на колени. Свежесть леса смешивалась с ароматом пролитой крови и пота. Я осмотрел монстра, забрал трофеи – горстка медяков и один серебряный. Да уж, даже делить с Салазамом нечего.

Вспомнив про воина, я подошел к смятым доспехам, лежащим под деревом. Тело Салазама уже испарилось. Я припомнил, что читал про механику игры – погибший за городом игрок некоторое время находится в роли призрака, наблюдая за боем, привязанный к своему телу. А через несколько минут – все зависит от уровня – переносится с частью наличных к ближайшей точке воскрешения. Снисходительностью к погибшим игрокам разработчики не отличались – если в других играх сумка с вещами или переносилась вместе с погибшим, или оставалась на месте неприкасаемой, то в мире Веера все было по-честному. Погиб – значит, воскреснешь голым, без доспеха и всего остального, нажитого тяжелым трудом. Так что пользуйтесь складами и банками, дорогие игроки, и не умирайте.

Я подхватил сумку Салазама, повесил на руку щит и побрел к тропинке, ведущей в Даште-Муру. Покореженные доспехи так и остались лежать под яблоней, наполовину вбитые в землю. На дереве осталась вмятина – похоже, дух хорошо приложил воина головой.

Странно, но я чувствовал удовлетворение. Удовлетворение от того, что этот заносчивый воин, считающий себя выше многих, кто пришел в Веер без начального капитала, не смог выжить, а я – неотесанный новичок, победил. Салазам считал себя выше тех, кто был готов заниматься не только зарабатыванием денег. Таких людей я знал и в реале – и каждый из них лишь притворялся желающим помочь остальным. На самом же деле все их помыслы были направлены лишь на собственное обогащение.

Поднатужившись, я забрался на очередной пригорок. Зайдя в ущелье, я довольно быстро потратил весь заряд бодрости. Спустя каждые десять-двадцать шагов пути приходилось отдыхать, двойная ноша тянула вниз. Решив, что так я не доберусь до города засветло, я добрел до разнесенного лагеря горного тролля и спрятал сумку Салазаме в одной из рытвин, оставшихся после ударов тролля о землю. Пометив координаты маркером на карте, я чуть отдохнул и быстрым шагом направился к тропе в город. За спиной, помимо лука, болтался меч воина – прицепить ножны на пояс не удалось, ремень был слишком велик для моей субтильной фигуры. Кажется, за прошедшую неделю в игре я похудел на десяток килограмм.

Время от времени я сжимал амулет связи, оброненный перед смертью Салазамом. Несмотря на попытки, амулет так и оставался блестящей, но бесполезной игрушкой.

Глава 19.

К северным воротам Даште-Мура я подбежал, задыхаясь от поднятой кучей повозок торговцев пыли, когда солнце уже почти скрылось за дальней горой. Багрянец облаков разрывали лучи, отражающиеся от заснеженных вершин. Городская площадь бурлила, сновали стражники, хватали случайных игроков, спрашивали их о чем-то, и вновь бросались на поиски. Один из них, закованный в белую броню верховного рыцаря, опустил руку мне плечо.

- Ассасин, уровень приблизительно сороковой. В руках может быть кинжал черной стали. Видел? – отрывисто спросил стражник.

- Нет, я только что вошел в город, - ответил я, потирая ушибленное плечо. Похоже, к списку синяков прибавится еще один. Хорошо еще, что регенерация в игре проходила намного быстрее, чем в реале, иначе я бы уже превратился в одну худощавую побитую желтую гематому.

- Свободен, - рыцарь отвернулся и схватил пробегающего мимо мага. Тот попытался вырваться, но заметив, кто его держат, покорно замер.

Не дожидаясь их диалога, я рванул к столбу воскрешения, что высился на противоположном конце площади. Вокруг него сгрудились люди, толпа беспокойно гудела. Расталкивая игроков локтями, отдавив кому-то ногу и услышав пару ласковых в свой адрес, я пробрался к самому столбу и увидел лежащее под ним тело. Перерезанное горло, кровь окропила покатую грудь с редкими бесцветными волосами. Сомнений быть не могло – на меня смотрели, не моргая, мертвые глаза Салазама. Вокруг бесполезно копошились два лекаря.

Меня передернула, я почувствовал, как кролик, съеденный днем на опушке, стремительно пробирается вверх по пищеводу. Вывернуло меня непереваренными кусками мяса прямо на мощенную крупными камнями мостовую. Ближайшие ряды отпрянули, один из зевак, кажется, воин, сочувственно похлопал меня по спине.