Анисия Страница 25

— Общество не заметило ее болезни, потому что она была одна. А теперь представь сотни, тысячи таких — немощных стариков и инвалидов. Разве Элара не говорила тебе, что Эос не поощряет привязанности?

— Говорила, — пробубнила я, вспомнив нашу поездку на кладбище.

— Никто не знает, что ты сегодня совершила. Кроме меня. Я оставлю тебя на должности смотрителя. Будет странно наказывать тебя за то, что ты оступилась, не до конца понимая местные законы. Но у меня будет...

— Условие?

— Нет, просьба. Этот парень обязательно выйдет с тобой на связь. Ему больше не к кому обратиться. Ты арестуешь его.

— И что с ним будет?

— Суд.

— А потом?

— Исполнение приговора. Ему пятнадцать, Анисия. Скорее всего, он даже останется в черте города.

— А его мать? Бабушка?

Губернатор погасил экран, задумчиво повертел в руке кейс с таблетками и произнес:

— Вредоносная деятельность гражданки, которая была его бабушкой, прекращена путем выведения ее из трудящегося общества. Его мать ожидает суда. Все по закону.

У меня в висках застучало от того, с какой холодностью губернатор говорил о казни беззащитных женщин.

— А дети? — спросила я.

— Они будут отданы под опеку законопослушных семей. Пойми, Анисия, только так мы сохраним человечество. Человек — это примат. Дай ему волю, и он превратится в дикаря. Если тебе сложно на своей должности, только скажи. Отдел Распределения пересмотрит твое направление.

Аргументы губернатора были неубедительными. Я оказалась слишком стара, консервативна и милосердна для принятия подобного способа сохранения человечества. К тому же, следовало разобраться, кто из нас примат — я, обладающая совестью, или Сириус Ветурий, ведомый первобытным инстинктом. Но я не забывала о просьбе незнакомца задержаться на своей должности. Кому-то вне круга губернатора был нужен доступ в музей. И эти кто-то наверняка не разделяли его взглядов. А самое паршивое — я задалась вопросом, не убили ли местные власти выживших при крушении мужчин, чтобы избежать вероятных бунтов? До конца разобраться, что за чертовщина тут творилась, мне могли помочь только те, кто так же, как парнишка Икон, противостоял жестокой системе. Так что мой ответ был очевиден.

— Я согласна, — сказала, поднявшись из кресла. — Приношу свои извинения, обещаю впредь не нарушать законов и работать во благо Эоса.

Губернатор довольно улыбнулся:

— Я знал, что мы договоримся.

Его испытующий взгляд был горче яда. Но я выстояла, не отвела глаз. Он должен был поверить, что я всецело разделяю его бесчеловечное видение прекрасного будущего.

— Прекрасно выглядишь, — сменил он тему.

Не об этом я хотела бы с ним поговорить, но лучше поддаться безобидному флирту, чем дальше размусоливать деспотичные доводы во благо Эоса. Иначе наш разговор закончится плохо. Возможно, для нас обоих. Потому что, если в здании не очень крепкие стекла, я вышвырну этого цветущего альфа самца в окно. Даже если самой придется выброситься с ним. Дурости и сил во мне хватит.

— Как твоя память? Есть успехи? — продолжил губернатор, уже заметно повеселев от зеленой пилюли.

— Никаких, — ответила я твердо. — Жаль, что мне нельзя рассчитывать на вашу помощь в этом вопросе.

Сириус Ветурий подтянулся, готовый выслушать мою претензию.

— Возможно, осмотр корабля помог бы мне что-то вспомнить. Но за Границу не выпускают без пропуска. А мне его вовек не получить.

— Хитришь? — улыбнулся он.

— Как вы бы вели себя на моем месте? — пошла я в атаку. — Все вокруг кажется мне дурным сном. У меня нет близких, друзей, родных. Я сама себе чужая. Ни крохи памяти, чтобы было, за что зацепиться. Я просто оболочка, которой приходится делать первые шаги.

— Никому из гражданских не позволено покидать пределы Эоса, — не спешил удовлетворять мои хотелки губернатор. — Этот запрет прописан кровью, Анисия. Здесь есть все для счастливой жизни. За Границей — дикие земли, переполненные смертельными опасностями.

— Не смотря на прописанные кровью запреты, вы рискнули на миссию нашего спасения.

— И она стоила нам жизни главного проектировщика, — сообщил губернатор с прискорбием. — Спасательно-поисковая группа из разведчиков, пожарных, врачей и миротворцев не справилась бы без знаний строения корабля. Только специалист в области машиностроения и инженер-конструктор могли добраться до самых глубоких отсеков. Они помогли извлечь из недр корабля все двести семьдесят три капсулы, но один из них так и не вернулся к семье.

«Двести семьдесят три», — повторилось эхом в моей голове. Элара говорила о двухсот семидесяти четырех капсулах. Либо кто-то из них оговорился, либо…

— Я не могу рисковать и тобой, — добавил губернатор.

— Приставьте ко мне охрану, — пожала я плечом. — У вас же есть солдаты.

Он рассмеялся, отрицательно качнув головой.

— Разведчики и миротворцы не солдаты.

— А ваша стража?

— Четыре парня с электрошокерами против целого мира?

Так значит, те бластеры — всего лишь электрошокеры. Чисто для запугивания. Учту на будущее, чтобы в следующий раз просто укладывать обезьян в костюмах на лопатки.

— Об этом я и говорила, — вздохнула я как можно печальнее. — Мне нельзя рассчитывать на вашу помощь.

Задела. Затронула за живое. Губернатору не позволено выглядеть никчемным и бесхребетным. Слишком унизительно.

— Ты умеешь добиваться желаемого, — улыбнулся он. — Так и быть. Я утолю твое любопытство. Ты увидишь руины Пятого Ковчега. Я организую группу для вылазки за Границу. — Вернулся к своему рабочему месту и принялся открывать и перемещать иконки на голографическом экране. — Надеюсь, это поможет тебе восстановить память.

Не будь она важна для губернатора, он слушать бы меня не стал. Я нутром чуяла, что являюсь незаменимой деталью их сложного механизма. В противном случае, зачем бы со мной столько возились?

— На рассвете я за тобой заеду.