Майкл Суэнвик - Вакуумные цветы Страница 26

– Чарли! Ты хочешь вернуться?

Чарли вздрогнул. Его глаза перескакивали с одного предмета на другой, избегая Констанцию. Тело задергалось в судорогах.

– В его состоянии он не может дать осмысленный… – начала Констанция.

– А зачем? – спросила комбина Ребел. – Я хочу сказать, что теперь вам от него никакой пользы. Зачем он вам?

– Эксперименты. Вскрытие.

Констанция раскрыла рот и вновь закрыла. Голос комбина раздавался во внезапно наступившей тишине:

– Нам также нужна хорошая исследовательская лаборатория, кабинет врача и некоторое количество введенного нам препарата. Нам понадобится большое количество проб ткани. Оборудование для исследований должно подходить для всестороннего изучения остаточного действия на мозг химических веществ. Разумеется, Земля оплатит ваши расходы.

– А шел бы ты знаешь куда? – Лицо Уайета выражало суровость.

Прежде чем комбин успел ответить, Чарли наклонился вперед, закрыл лицо руками, которые все не могли успокоиться, и заплакал. Ребел осторожно подсела к нему и обняла за плечи. Мальчик прильнул к ней, спрятав лицо где-то между ее плечом и шеей. Маленькие руки больно сдавили Ребел.

– Мы не вполне понимаем, что вы хотите сказать, – проговорил комбин.

– Сейчас поймете, – сказал Уайет. – Во-первых, мальчик нам нравится, и мы оставим его у себя. Во-вторых, наши средства ограниченны, и у нас нет лишнего лабораторного оборудования, независимо от того, сколько вы за него заплатите. И в-третьих… – Он обратился к стоящему рядом самураю:

– Ящики с заколдованными яблоками здесь? Уничтожьте их.

И тут взорвался пол.

– Че-ерт! – воскликнул Фрибой и шлепнулся на спину. Его ударило по голове чем-то твердым.

Комната вдруг наполнилась едким черным дымом. Вырвавшийся из пола кабель выгнулся под воздействием напряжения и, подобно гигантской змее, рванулся вперед. По полу рассыпались искры. Уайет выбросил вперед руку, указывая на Ребел и Чарли.

– Трис! – крикнул Уайет. – Забери их отсюда.

Из отверстия в полу полезли оранжевые фигуры.

Маленький комбин оказался тяжелым. Трис быстро вел их по длинным коридорам, вокруг шипело и взлетало на воздух электрическое оборудование. Свет погас.

– Что происходит? – громко спросила Ребел.

Руки мальчика по-прежнему крепко обнимали ее. Он уткнулся лицом ей в плечо.

– Перебой в подаче энергии. Уайет разрушил компьютеры. Через минуту свет зажжется.

Наверху что-то грохнуло. В воздухе противно запахло какой-то химией.

– Нет, я спрашиваю…

Трис зло усмехнулся:

– А, вы хотите знать, что вообще происходит. Комбины захватили наши компьютерные системы. Не стоит беспокоиться. Мы этого ждали.

Вспыхнул свет. Позади в вестибюле обрушилась стена, и они вновь оказались в темноте. Мимо пробежал взвод самураев.

– Что?

– Сворачивайте сюда. – По коридору пронесся порыв ветра, и Ребел чуть не упала. – Комбины всегда стараются подчинить себе компьютерные системы. Это у них в крови. Но наши системы построены так, чтобы в случае захвата их можно было разрушить. В шератоне есть ручные выключатели. Мы можем разрушить систему, как только ее захватят, а потом восстановить.

Они вступили в оранжерею, по стене плыло голографическое изображение предгрозового неба. Пока Трис шарил в соседней кладовой, Ребел тупо смотрела на стоящий посреди комнаты проектор. У основания проектора росли ноготки. Охранник вернулся с двумя метлами и вручил одну Ребел. Еще он принес винтовку и две палки, одну из которых тоже протянул Ребел:

– Вы донесете ребенка?

– Постараюсь.

Чарли так вцепился в нее, что Ребел вряд ли смогла бы высвободиться. Она забралась в седло.

– Поехали.

Трис поднял винтовку и вышиб окно.

Они ворвались во тьму. Почти сразу же на них отовсюду устремились наблюдательные камеры.

– Вот же, мать твою! – прохрипел Трис и поднял ружье.

Прежде чем камеры приблизились, Трис разбил их все, кроме двух. Одна бросилась ему прямо в лицо, и он изо всех сил ударил винтовкой по ее усеянной объективами физиономии. В воздухе мелькнули осколки камеры и спасительного оружия.

Последняя камера направилась к Ребел. Она взмахнула палкой и чуть не вылетела из седла. Камера качнулась, и тут на секунду стало темно: это опять рушились компьютеры в шератоне. Огни колеса засветились снова, однако, прежде чем комбины успели перепрограммировать камеру, ее швырнуло в окно шератона. Изуродованная камера со звоном упала на пол. Затем и окно, и комната завертелись и уплыли прочь.

– Вперед! – заорал Трис, и Ребел вновь ухватилась за ручку помела и до отказа открыла сопло двигателя.

Они с ревом уносились вдаль.

– Куда мы? – повернув голову, прокричала Ребел.

Трис подъехал поближе к ней. Теперь, когда опасность миновала, к нему вернулась былая невозмутимость.

– Куда хотите, только не в шератон. И не в резервуарные поселки. Там опасно. Но это – заранее выигранный бой, даже если комбины еще этого не понимают. Нужно лишь затаиться на несколько часов, а потом можно будет спокойно вернуться домой.

Они подплыли к краю орхидеи, и Ребел, легко нажимая на тормоз, начала глушить скорость, пока помело не перешло на черепаший шаг. Впереди виднелся привязанный к стеблю белый флажок.

– Посмотрите туда. Как вы думаете, зачем это?

Трис пожал плечами.

Ребел остановилась и стала всматриваться в заросли орхидеи. Дальше висел еще один белый флажок. Несколько стебельков между ними примялись, как будто здесь была какая-то стоянка. В мозгу Ребел шевельнулось смутное воспоминание о жизни на Тирнанноге.

Это тропа. Там кто-то живет.

Она направила метлу внутрь растения. С начала полета ребенок не произнес ни слова. Ребел положила ладонь ему на голову. Макушка была теплая, почти горячая; казалось, она нагрелась от переполнявших мальчика переживаний. Косичка торчала под прямым углом к затылку, Ребел потрогала косичку; интересно, сколько ему лет. Семь? Девять? Хотя какая, собственно, разница?

– Чарли, как ты там?

Мальчик покачал головой.

Они уходили все дальше в глубь орхидеи, цветы тут встречались редко, и свет померк. Корни и стебли росли гуще, переплетаясь друг с другом. Ребел пришлось спешиться. Она посадила Чарли в седло и потащила помело за собой. Чарли молча озирался по сторонам. Ребел волокла метлу все глубже в заросли, хватаясь за ветки, чтобы не упасть; белые флажки указывали им путь. Тропа превратилась в подобие тоннеля, в неровный проход, образованный раздвинутыми ветками. Трис шел следом.

– Отличное место для засады, – сказал он.

Раздался женский смех. Не очень дружелюбный.

– Вот именно, – произнесла из темноты женщина. – Так что говорите, зачем пришли. Что вам надо в деревне? Вы несете нам добро или зло?

Трис вышел вперед и встал, положив руки на бедра.

– Ты видишь эту женщину и ребенка? Если ты их тронешь, тебя ждет смерть. И любой другой, кто их тронет, тоже умрет. – Молчание. – Но если вы не причините им вреда, мы не сделаем вам ничего плохого. Мы ищем, где бы укрыться на несколько часов. Если вы нас пропустите, мы пойдем дальше. Если нет, повернем назад.

Женщина выплыла на свет из мрака и спутанных ветвей. В руках она держала винтовку.

– Что ж тут возразишь, – сказала она. – Проходите. Только запомните: здесь всего лишь одна тропа, и на обратном пути вам придется снова проходить мимо меня. Так что ведите себя прилично.

И исчезла.

Деревня состояла из десятка шалашей, стоящих вокруг главной поляны, что-то вроде постоялого двора в резервуаре 14, но побольше. Только здесь жилища представляли собой каркасы, оплетенные побегами орхидеи: зрелище напоминало валяющиеся в траве плетеные коробки. Трис и Ребел остановились на краю поляны, из шалашей с нескрываемым любопытством выглядывали несколько человек.

Метла Ребел закачалась, это вылез из седла Чарли. Мальчик бросился к хижине, на пороге которой сидел скрестив ноги мужчина; перед ним стояла небольшая банка со светящимися чернилами. Он был в раскраске ученого и старательно чертил длинную линию на листе пергамента.

Ребенок медленно, как зачарованный, приблизился к рисунку, длинная блестящая линия отражалась в его немигающих глазах.

Ученый поднял голову. Под глазами у него лежали тени.

– Нравится? – Он оторвал кисточку от пергамента и опустил ее в чернильницу. – Это игра.

Быстрыми мазками ученый набросал на листе какой-то значок и показал его мальчику:

– Видишь? Это мое имя – Ма. Значит лошадь. Меня звать Ма Фу-я. А тебя?

– Чарли, – без запинки ответил ребенок.

– Итак, Чарли, ты видишь, я сейчас провел линию. Представь себе, что она такая же, как вот эта. – Ученый коснулся кисточкой одной из линий на листе. – Только длинная и искривленная. Понимаешь? Затем следующая линия проходит через левую переднюю ногу. – Он быстрыми, уверенными движениями дорисовал остальные линии, и получилась лошадь. – Видишь?