Синдикат (СИ) - Николаев Игорь Игоревич Страница 26

— Кажется, утешать симпатичных официанточек входит у нас в традицию, — заметил иностранец, когда вертолет, наконец, взлетел с абонементным пациентом на борту.

— Это хорошо говорит о нас, — ответил Бес. — Вот если бы вместо юных девушек были стареющие мужчины…

— Да, это был бы повод для тревоги, — согласился Кадьяк. — Так что насчет моего предложения?

Они прошли, не торопясь, по мосту пешеходного перехода, Бес глянул вниз, на три уровня автомобильных трасс, подумал, насколько все-таки сказалось на Москве отсутствие метрополитена.

— Встречное предложение, — сказал он.

— Слушаю, — ответил Кадьяк.

— Если мы с Фирсовым договоримся, тогда будет, что обсуждать. Если нет…

Бес помолчал, глядя на горизонт, вернее линию, где он располагался, будучи скрыт плотной застройкой мегаполиса.

— Тогда меня, скорее всего не будет, — довольно буднично, без какого-либо надрыва сообщил Бес. — И говорить, соответственно, тоже будет не о чем.

— То есть эту встречу я прикрываю как телохранитель на фиксированном тарифе, — уточнил Кадьяк. — А дальше ты вводишь меня в курс дела. Мы обговариваем мои новые заботы и долю.

— Да.

— По рукам.

По рукам они бить не стали.

— Надо машину поприличнее. Иначе не пустят даже на территорию, — сказал Бес.

— Я обеспечу. А тебе нужен костюм.

— У меня есть.

Они быстро договорились о дальнейших действиях и разошлись. Бес в целом более-менее доверял наемнику, но все же не хотел сообщать, где остановился. Просто на всякий случай.

«Галеоном» некогда прозвали обширный жилой дом постройки шестидесятых, выдержанный в стиле неоконструктивизма. По форме он в какой-то мере напоминал корабль или огромную мыльницу на постаменте, отсюда и название. Со временем здание оккупировали всевозможные филиалы республиканских ведомств, затем расплодились кооперативы, а в итоге строение выкупил трест «Правитель», переоборудовав под лабораторный комплекс, центр ПАМВК-ов и прочие технические надобности. А рядом воздвиглось сооружение, смахивающее на пирамиду, расколотую пополам. Меж двух частей проходила монорельсовая линия и первая в столице труба пневматического поезда. Пирамида почти целиком ушла под трестовое жилье и позаимствовала название предшественника — «Галеон».

Из соображений безопасности монорельсом и пневматикой могли пользоваться лишь санкционированные граждане, то есть действующие работники треста и специальный персонал. А вот на автомобиле мог приехать почти любой, если пропускала бдительная охрана, разумеется.

Кадьяк арендовал представительский «Алдан» третьей серии, в котором водитель вообще не предусматривался, только робошофер, благодаря этому автомобиль имел обширный салон, но был по габаритами не намного больше седана длинной базы. Машина ехала в автоматическом режиме по заданному маршруту, в салоне тихо вопиял Проныра Бля.

— Выход на массовый рынок, придурки! Кто сказал, что терроризм не подчиняется экономическим законам? Кто сказал, что насилие нельзя продавать оптом! Плюньте ему в рожу! Возьмите половник и стукните по лбу, потому что врать нехорошо! Коммерция в действии, эн аксьон, ин акцион! Посыл массовому потребителю, снижение себестоимости, расширение целевой аудитории, удешевление производства и вовлечение все более широкого круга производительных сил. Да, господа и дамы. Это серийное производство, конвейер, где с одной стороны пихают мясо и взрывчатку, а с другого конца сыплются банкноты! Терроризм стал ширпотребом, а ширпотреб это управление спросом! А чего вы хотели, кретины?! Каждый день в мире происходит без малого сотня актов агрессивного арбитража, шестеренки прогресса смазываются человеческим жиром! Насилие стало нормой, и если агенты могут врываться на танках в чужие лаборатории, почему нельзя въехать на том же танке в торговый центр? Где логика, вашу мать?!

Кадьяк выключил приемник.

— Внутри здания глушится любая связь, — напомнил он. — Только провода и санкционированная аппаратура. Пройдешь внутрь — и ты сам по себе. Меня, скорее всего не пропустят.

Бес кивнул и подумал вслух невпопад:

— Не верю тому, что без руля.

— Я тоже, но так экономнее.

— Угу, — согласился Бес, поправляя запонки.

— Не то, — покачал головой Кадьяк. — Все равно не то.

Наемник снова поменял образ, побрившись и натянув костюм, обыгрывающий мотивы девятнадцатого века. То есть пиджак больше смахивал на сюртук, а рубашка имела высокий воротник, буквально подпиравший нижнюю челюсть. Образ получился настолько законченным, что не хватало лишь таблички «слуга и шофер».

— Не чувствуется привычки к стильной одежде, — отметил Кадьяк.

— Да и черт с ним, — буркнул одноглазый. — Все равно поздно переигрывать.

— Практический совет: удивляйся.

— Что?

— Удивляйся, — повторил Кадьяк. — Покажи, что ты в первый раз видишь такую красоту и богатство. За человека из трестовых все равно не сойти, но могут принять за курьера или даже агента низкого эшелона. Вопросов будет меньше.

— Хорошо. Подумаю.

Своим замечанием Кадьяк оттоптал больную мозоль — вся эта поездка была квинтэссенцией понятия «нездоровый риск», нырком в прорубь с надеждой уже только на чистую удачу. Бес чувствовал себя яхтсменом, который развернул стратосферный парус, поймал ветер и теперь надеется, что лодку не разорвет бешеной скачкой по волнам. Но время для отступления уже вышло.

— Я в апартаменты тринадцать-пятнадцать. Анонимный гость без предварительного уведомления. С телохранителем.

— Пропуск выписан только на одного человека.

Охранник в легком бронежилете демонстрировал непреклонность, а боевой автоматик за плечом живого стража придавал словам убедительную весомость.

— Только один, — повторил охранник с интонациями робота, так что Бес даже присмотрелся внимательнее, а может это и в самом деле автоматик сродни гостиничной девушке.

— Оружие и любую аппаратуру проносить через охраняемый периметр запрещено.

— Я чист. Полностью.

— Машине после проверки будет прописан маршрут на отдельную стоянку. Водителю покидать транспорт запрещено. Оружие можно не опечатывать, но следует разрядить и поставить на предохранитель. Брать его в руки после этого запрещено. Исполнение контролируется системой наблюдения.

Бес переглянулся с Кадьяком. Примерно этого они и ожидали, но все равно надеялись на лучшее. Бесу было неуютно думать, что сейчас он в одиночку и без оружия отправится вглубь недружественной территории. Но выбора не было, чудо, что вообще удалось так далеко продвинуться. И гостей никто пока не старался ни убить, ни задержать, что малость обнадеживало.

Обычно современные лифты двигались очень быстро, потому что время — деньги, но этот по ощущениям пассажира едва полз. Видимо предполагалось, что большой буржуин, который может позволить себе жилье в «Галеоне», уже никуда не спешит. А может быть, лифт был предпоследней линией контроля, и задержка давала время скрытой аппаратуре провести еще раз подробнейшее сканирование. Или и то, и другое сразу, а может что-нибудь еще в придачу.

Бес успел заскучать и вдоволь налюбоваться рекламой, проецируемой прямо на зеркальную стену кабины. Бодрый и добродушный сибарит — в меру тучный, однако не толстый — демонстрировал работу внешнего дегустатора. Выглядел агрегат как прилизанная коробка с проводом. Провод втыкался в разъем под челюстью, а в коробку-комбайн порционно складывалась еда. Чудодейственный аппарат позволял ощутить усиленный, обогащенный вкус, недостижимый для обычного пищеварительного аппарата, награждал чувством приятной сытости — и абсолютный ноль калорий. Переработанная пища формировалась брикетиками, которые можно было сдавать на сырье для пищевых концентратов. Кибернетик, в силу известных событий ограниченный в питании, поневоле засмотрелся и даже запомнил название аппарата.

Лифт тем временем переместился уже в горизонтальной плоскости, затем остановился, очень плавно, без единого толчка. Бес ожидал, что дверь откроется непосредственно в апартаменты, но попал в длинный коридор с мягкой зелено-синей подсветкой, которая все делала похожим на матовое стекло.