Ульяна Динова - Я беду от тебя отведу Страница 27

Я так сильно увлеклась этими «шалостями», что чуть не проехала свою станцию, и выпрыгнула из поезда в самый последний момент.

Экзамен принимали трое преподавателей. Молодая женщина с несчастным, даже трагическим лицом, и два профессора — оба лысые и в очках. На этом их сходство заканчивалось. В остальном они довольно сильно различались. Один из них был пожилой мужчина добродушного вида, с седыми усами и небольшой аккуратной бородкой, второй — помоложе первого, гладковыбритый, нервный тип, худой как смерть. В аудиторию запустили сразу человек двадцать. Первые зашедшие абитуриенты торопливо стали занимать места как можно дальше от стола преподавателей, но поскольку у меня всё равно не было никаких шпаргалок, то смысла мне скрываться не было, и я уселась прямо напротив экзаменаторов.

— Шпаргалки, мобильные — мне на стол. При себе иметь только ручку и чистый листок бумаги, — предупредил худой преподаватель. — Если замечу, что кто-то списывает или как-то ещё пытается мухлевать, — тот будет немедленно и беспощадно удалён с экзамена. — Голос у него был вкрадчивый и крайне неприятный.

Ребята с бледными, напряжёнными лицами по очереди подходили и тянули билеты.

Мне достался билет?13. На секунду моё сердце дрогнуло, но прочитав вопросы, я пожала плечами: в общем-то, ничего сложного, и ни к чему все эти глупые суеверия…

Тридцать минут на всё про всё. Я могла бы ничего и не писать, но решила не идти первой, а понаблюдать, как будут отвечать другие.

Женщина-преподаватель не казалась ни доброй, ни злой — скорее никакой. Её лицо покрывала смертельная усталость, которую усиливали большие чёрные синяки под глазами, выдававшие в ней не выспавшегося человека. Она спрашивала кратко и по существу. Очевидно, ей нестерпимо хотелось, чтобы экзамен побыстрее закончился и можно было уйти домой. Возможно, дома у неё находился маленький ребёнок или кто-то болел из родственников.

Внешность пожилого преподавателя вызвала в моём воображении образ профессора Преображенского из «Собачьего сердца» Булгакова. Я заметила, что он почти всем ставил положительные оценки. «Лысый, в очках…» — вспомнила я странное напутствие Мисс Магды. Наверное, мне к нему и надо.

Второй — тот, что помоложе, — был поразительно похож на Кощея Бессмертного. Желчный, нервный и, вероятно, очень жестокий. Я успела поставить ему несколько неутешительных диагнозов. Например, невралгия тройничного нерва, практически не поддающаяся лечению. Наверняка он страдал сильными головными болями. Плюс печень и поджелудочная — в довольно плачевном состоянии. Троих абитуриентов, едва начав слушать, он тут же забраковал и отправил восвояси с оценкой «неудовлетворительно». Никто не хотел к нему садиться; тогда он брал список и начинал вызывать насильно.

— Антонов Виталий здесь? — позвал он очередную «жертву».

Парень, сидевший рядом со мной, вздрогнул как от удара током и поднял голову. На секунду я встретилась с ним взглядом: в его глазах была такая невыносимая тоска, будто его вызывали на расстрел. Он стал медленно подниматься, но тут же упал обратно на стул, словно силы покинули его.

— Я сейчас… ещё немного… надо дописать, — пробормотал он дрожащим голосом.

— Что вы там лепечете? Ваше время вышло, садитесь!

В этот момент у «Преображенского» встала девушка и со счастливым выражением лица упорхнула прочь, неся двумя пальчиками свой экзаменационный лист.

Я толкнула ногой под столом Антонова и быстро показала ему глазами на освободившееся место.

— Таак… — угрожающе начал «Кощей».

Неожиданно я выпрямилась и посмотрела ему прямо в глаза.

— Готовы, девушка? — садистски улыбаясь тонкогубым ртом, спросил он.

— Я? — испуганно переспросила я.

— Вы, вы. Ну а что тянуть-то? Садитесь, перед смертью всё равно не надышишься.

Я снова посмотрела на него. В конце концов, он тоже лысый и в очках…

— Да, я готова, — услышала я свой обречённый голос.

Я быстро встала, взяла свой экзаменационный лист и отправилась к «Кощею», как овца на заклание, сопровождаемая сочувственными взглядами со всех сторон. В проходе я едва не столкнулась с Виталием Антоновым, который вдруг неожиданно обрёл силы и резво вскочил, чуть не перевернув стул, поскольку с задних рядов уже начали подниматься желающие оказаться у «профессора Преображенского».

— Присаживайтесь, что вы на меня так смотрите, словно я монстр какой-то? — «Кощей» постучал рукой по стулу рядом с собой, приглашая меня садиться. За толстыми линзами очков он был похож на большого богомола, собирающегося плотно пообедать.

— Да нет… Вроде я на вас нормально смотрю… — растерянно пробормотала я.

— Отлично, отлично! Ну? Что у вас тут? Давайте-давайте — только поживее. Не видите, что ли? Здесь же очередь из страждущих отвечать!

— Эээ… вот… — я положила перед ним свой билет.

— Итак, билет номер тринадцать. Ну что ж, прекрасное число, — он зловеще оскалился и отложил билет в сторону, перевернув его «лицом вниз».

— Я не спрашиваю по билету, — заявил он. — Меньше всего меня интересует пищеварительная система кольчатых червей и половой цикл папоротников. Поэтому отвечайте сходу: что находится под малым крылом клиновидной кости человека? А?

— Отверстие зрительного канала, — без запинки выпалила я, и сама подивилась своему быстрому ответу.

— Какой позвонок имеет «зуб» и в каком отделе позвоночника он располагается?

И на этот вопрос ответ в моей голове родился мгновенно.

— Осевой позвонок верхнего отдела позвоночника.

Поджав губы, он молча достал из-под стола дипломат и открыл его. Заглянув в него, я содрогнулась от ужаса: дипломат был битком набит настоящими человеческими костями! Да он же ненормальный! Самый натуральный маньяк! Отобрав несколько экземпляров, профессор выложил их на стол передо мной.

— Смотрите и перечисляйте названия этих позвонков. Если хотите, можете взять их в руки для наглядности.

Я предпочла не брать их в руки «для наглядности» и ответила моментально:

— Атлант, шейный позвонок, грудной позвонок, поясничный, крестец. Всё.

— Хорошо… А такой вопрос… Что образует собой соединение бедренной кости и передне-нижняя ость подвздошной кости? Чем они соединяются? Образец посмотрите?

— Не надо. Эти кости образуют тазобедренный сустав и соединены подвздошно-бедренной связкой.

Странно, но я отвечала, практически не думая и совершенно не напрягаясь. Словно кто-то вкладывал уже готовый ответ в мою голову, а я его просто повторяла.

— Угу… Ладненько. Это было всё легкое, теперь чуть посложнее, — он снова порылся под столом и положил передо мной, слава Богу, большую стопку анатомических плакатов. — Вот вам картиночки, рассматривайте внимательно и вспоминайте. Вот это что? А? А это?

Я ему перечислила все части мозга, половину мышц человека: поверхностных, средних и глубоких, — а ему и этого было мало.

— Что вы видите на этой картинке? — спрашивал он в который раз.

— Это позвоночный канал… вскрытый сзади.

— Возьмите ручку и, показывая на рисунке, перечислите мне все его оболочки.

— Тело позвонка, мягкая оболочка, твёрдая оболочка, паутинная оболочка, дуга позвонка, спинной мозг, спинномозговые артерии, спинальный ганглий, субдуральное пространство…

— Достаточно! Нервы! Нервы — это наше всё. Переходим к ним.

Ну, Мисс Магда! Ну, спасибочки вам! Кого вы мне присоветовали! А может, это я перепутала? Их же два — лысых в очках, — и всё-таки надо было садиться к «Преображенскому»! Этот «доктор Лектер», пока не завалит меня, не успокоится!

«Профессор Преображенский» не слушал заикающегося Антонова, зато, подложив руку под щёку, с полуулыбкой слушал своего коллегу.

— Валентин Петрович, окстись, — это же программа второго курса, ты что спрашиваешь-то? — не выдержав, вмешался он.

— Молчи, совесть, я прощупываю будущий потенциал! — буркнул «Кощей», отмахиваясь от него.

Он задал мне ещё ряд довольно сложных вопросов, касающихся нервной системы и наконец сдался.

— Ну что сказать… — разочарованно развёл он руками. — Молодец! Хорошо подготовилась. Скорее всего, ты после медучилища, и училась на подготовительном у Лилии Анатольевны Шелкопряд?

— Что? Нет… Я не знаю эту женщину и никогда у неё не… — неожиданно я увидела, на третьей парте девушку-медсестру, которая поступала уже пятый раз. Закусив губу, она быстро писала, украдкой подглядывая под листок.

— Думаю, по билету спрашивать бессмысленно, — сказал «Кощей». — Если уж вы ответили мне всё, что я вас спрашивал, то эта школьная ерунда вам больше не понадобится.

Он взял мой экзаменационный листок и стал в нём что-то писать.

— Что я…

— Я склонен выставить вам наивысший балл, — объявил он, впрочем довольно сухо. — И я вам его ставлю. Точнее — вынужден поставить. Желаю успехов в сдаче остальных экзаменов!