Вадим Панов - Хаосовершенство Страница 3

— Придурков арестовали или положили? — лениво осведомился Кирилл.

Но Илью интересовало другое:

— Вы сдали тритонов Мертвому?

— Это самый быстрый и надежный способ избавиться от них.

— Объяснение так себе.

Теперь на Грязнова смотрели все: и Чайка, и Рус, и Ганза, и Патриция.

Ненависть к всесильному директору московского филиала СБА Максимилиану Кауфману была одним из краеугольных камней в фундаменте, на котором объединилась собравшаяся в Бюро компания. И если идеолог проекта не гнушается работать с Мертвым, то фундамент может дать трещину.

— Мы на войне, Илья, — пожал плечами Кирилл. — А потому я использовал и буду использовать впредь все средства, которые сочту нужными.

— Но ведь мы воюем против Мертвого!

— Основная прелесть ситуации заключается в том, что он об этом не знает, — усмехнулся Грязнов. И перешел в атаку: — Через кого, по-твоему, я сделал тебе фальшивые документы? Прошу прощения — настоящие документы.

— Через…

Беглый каторжник прекрасно понимал, что обеспечить ему новое, «почти настоящее» имя можно было лишь через СБА. Понимал, но гнал мысли прочь, поскольку в данном случае речь шла о его благополучии.

— Это стоило дорого, но оно того стоило, — продолжил между тем Кирилл. — А еще, раз уж мы заговорили о нормах безопасности, хочу предупредить, что все вы, мои дорогие партнеры, внесены в VIP-список московского филиала СБА

— Мы все? — удивленно поднял брови Лакри.

— Времена сейчас непростые, вы же, случается, появляетесь на улицах без охраны.

А присутствие в списке особо охраняемых персон гарантировало, что безы будут защищать «дорогих партнеров» даже ценой собственной жизни.

— Теперь, когда мы утрясли мелкие вопросы, я бы хотел перейти к главной части встречи, — проворчал Грязнов. После чего покосился на коммуникатор и вытер со лба пот.

Они сидели за длинным столом в подвале одного из ангаров «Инновационного бюро». Кондиционер работал на полную, однако не успевал охлаждать воздух — слишком уж много аппаратуры появилось в последнее время в не очень большом помещении. Измерительные приборы и связанные с суперкомпьютером рабочие станции практически не выключались, тут же стенды, тут же набитые электроникой шкафы, и тут же, в углу, наполовину разобранная «Ламборджини» — памятник новейшим технологиям. Двигатель машины использовал новую энергию «Науком», и именно с желтого спорткара начался проект, над которым трудились собранные Грязновым гении.

Проект, призванный разрушить грандиозные планы Максимилиана Кауфмана.

Кирилл, на правах лидера, занял место во главе стола. Широкоплечий, но совсем не атлет. Массивный, но отнюдь не толстый. Лицо круглое, подходящее простаку-фермеру, но взгляд серых глаз выдает глубокий ум. Кирилл был одним из трех компаньонов «Шельман, Шельман и Грязнов», ведущей антикварной фирмы планеты, имеющей представительства во всех Анклавах, торговал, так сказать, историей, а потому не поленился внести в свой облик «загадочные» детали. Он коротко стриг светлые волосы, однако на затылке носил пятнадцатисантиметровую косичку, в которую была вплетена черная веревочка. Левое ухо антиквара украшала покрытая причудливой вязью золотая серьга, а на тыльных сторонах ладоней были вытатуированы черные руны. Ни дать ни взять — маг.

Справа от Кирилла расположилась его дочь — Патриция. Красавица с тонким, узким лицом и длинными каштановыми волосами, чью стройность иногда ошибочно принимали за хрупкость. Пэт обожала скорость, гоняла на спортивных машинах, самолетах, вертолетах и даже совершила спейс-слалом — сама управляла шаттлом. Вот и в бюро она приехала не с отцом, в массивном, неторопливом и надежном, как танк, внедорожнике «ГАЗ Тайга», а на скоростном «Судзуки Плутон». Одежда соответствовала: кожаные брюки и куртка, которую она сняла, оставшись в игривой майке. И еще одна деталь, на которую обращали внимание все, кому доводилось встречаться с Патрицией: с недавних пор ее организм отторгал вживленные чипы, а потому на столе перед девушкой лежал коммуникатор.

Хозяин бюро, Рустам Лакри, оказался напротив Пэт. Худощавый, невысокий, с короткими черными волосами и черными от смазки руками, он очень редко вылезал из рабочего комбинезона, а потому походил на заурядного техника. Что, в принципе, частично отражало действительность: Рус был гениальным механиком, человеком, способным создать устройство для любых целей, и лишь пацифистские убеждения не позволяли Лакри принять необычайно щедрые предложения, которыми его засыпали «Науком» и другие оружейные корпорации.

Рядом с Лакри горой возвышался Ганза — обладатель длинных волос, длинного носа, длинного подбородка и длинных рук, в одной из которых он привычно держал банку пива. Цветастая рубаха расстегнута до живота, волосатая грудь выставлена напоказ. Голос громкий, заглушающий всех, манеры оставляют желать лучшего, но голова… Именно светлая, хоть и лохматая, голова позволила Ганзе придумать новую энергию.

Чайка пристроился последним, не напротив Ганзы, как следовало бы, а за ним. С одной стороны, неудобно — при разговоре приходилось подаваться вперед. Зато когда Чайка откидывался на спинку стула, то полностью пропадал из поля зрения собеседников. Поджарый, выглядящий много моложе своих тридцати с хвостиком лет, Илья казался студентом и не стеснялся пользоваться этой своей особенностью. Но не здесь, потому как все присутствующие прекрасно знали и его настоящий возраст, и квалификацию. Лучший ломщик современности, один из двенадцати великих, создатель несокрушимого π-вируса, ставшего едва ли не главным оружием тритонов. Тем не менее последователем Сорок Два Чайка не был, и голову, подобно большинству правоверных нейкистов, не брил. Напротив, вырвавшись из Африки, Илья вживил себе наны и теперь, как Ганза, мог похвастаться почти такими же длинными волосами.

— Как продвигается проект?

— Успешно! — оптимистично заявил Ганза.

— Вяло, — буркнул Рус.

— Непонятно, — добавил Илья.

Патриция улыбнулась и занялась изучением собственных ногтей. Кирилл же внимательно оглядел ребят, вздохнул и вежливо попросил:

— Уточните, пожалуйста.

Всего несколько недель назад Грязнов считал, что самое трудное позади: его гении, каждый из которых был жизненно необходим для проекта, согласились работать в команде. Главный кандидат на звание «человек тысячелетия», бежавший из легендарной Африки ломщик и владелец тюнинговой компании — разношерстная группа, собранная вместе усилиями Патриции и Кирилла. Объединить столь разных людей удалось идеей, главный посыл которой звучал просто: человечество в тупике. Выход есть — новая энергия, однако в настоящий момент Станцию полностью контролирует Мертвый, и разрушить его монополию можно только с помощью небольшой, но шумной аварии. Строительство будет отброшено на несколько месяцев назад, и этот факт, вкупе с поведением государств, заставит Кауфмана поделиться секретом со всем миром.

Первая неделя не принесла проблем: Ганза вводил Илью и Руса в суть дела, подробно рассказывал о принципах совершенного им открытия и о секретах строительства Станции. Слушатели вникали. Кирилл радовался. Но чем больше Илья и Рус узнавали, тем четче проявлялось их собственное мнение и вырисовывались оригинальные идеи, вступающие в противоречие с замыслами Ганзы. Столкновение было неизбежно. Первый крупный скандал случился через шесть дней: Чайка заявил, что цель недостижима, поскольку их затея требует тотального контроля над всеми системами Станции, а одному ему не потянуть. Три дня Рус и Ганза доказывали ломщику обратное и в конце концов доказали. Но при этом лохматый насмерть разругался с Лакри. Через два дня Патриции удалось восстановить мир, но тем же вечером перебранка вспыхнула вновь: Илья и Рус накинулись на Ганзу…

Две последние недели из подвала бюро беспрестанно доносились ругань и взаимные обвинения, плавно переходящие в оскорбления, но, несмотря на это, а может — благодаря этому, дело двигалось. Дух соревнования, желание продемонстрировать идиотизм коллег заставляли парней выворачиваться наизнанку, и сегодня Кирилл рассчитывал услышать хорошие новости.

— …главная проблема в том, что Станция вырабатывает не энергию, а вещество, удержать которое крайне сложно…

— Вот я и говорю: поставить столб нереально, — огрызнулся Рус.

— Сложно — да, но реально.

— А как же идея «пустого выхлопа»?

— Он не будет заметен. Просто авария, просто сбой — о нем не узнают за пределами Станции.

— А ты хочешь попасть в новостные каналы?

— Мы сразу определились, что должна быть шумиха в прессе.

— Обязательно, — поддакнул Кирилл.

— «Всплеск»?

— Велика вероятность неуправляемой реакции.