Константин Шабалдин - Шагатели. Книга вторая. Надстоятели Страница 3

– Чешется.

– Не обманывай, я же знаю, что болит! Слышишь гром? Гроза скоро, а к непогоде всегда переломы болят.

Светка уселась рядом на скамейку и посмотрела на Сергея с обожанием.

– А у тебя срослось совсем недавно, даже прихрамываешь иногда.

– Ничего я не прихрамываю.

– Видимо сам не замечаешь.

– Как это может быть? – возмутился Сергей. – Я не замечаю, а ты всё замечаешь!

– Со стороны-то видней, – тоном древней, умудрённой жизнью старухи произнесла Светка.

– Какие у нас первокурсники наблюдательные, – восхитился Соломатин. – Не ходи ты за мной, Света. Неудобно же. Смеяться будут.

– Пусть попробуют, – предложила Светка.

Сергей вздохнул. Да, не будут над ней смеяться, не рискнут. Щуплая с виду Света Лихтенвальд была чемпионом университета по рукопашному бою. Он видел её месяц назад на соревнованиях. Это было зрелище. Ну, а над ним-то, Кавалером Серебряного Уголка и подавно никому не придёт в голову потешаться.

– Ну, пойми ты, – Сергей старался говорить как можно убедительней. – Нельзя так. Уже месяц это продолжается: куда бы я ни пришёл, а ты уже там!

– Точно, целый месяц, – мечтательно сказала Светка. – С самых соревнований, когда ты на меня посмотреть пришёл.

– Да не на тебя я ходил смотреть!

– Ой, ладно, не притворяйся! – она засмеялась, а Сергей встал со скамейки и пошёл к главному корпусу. Он знал, что Светка пойдёт следом. Он уже почти привык.

Взять и жениться, вяло подумал Сергей, сворачивая на тропинку между зарослями боярышника. От стадиона так было ближе. Он уже прошёл пустырь, когда за спиной послышался характерный свист флаера в режиме экстренной посадки. Он не успел повернуться, как услышал:

– Стоять! Не двигаться!

Сергей сразу вспомнил слова Супогреева – «нельзя же, в самом деле, бежать, когда тебе говорят «стоять», и замер. Тогда его вполне аккуратно подхватили под руки и потащили к флаеру без опознавательных знаков. Полувоенная модель, такие сейчас редко используют. Сразу снова заныло колено. Серёжа едва успел вякнуть:

– В чём дело? – а его уже запихивали внутрь, трамбовали, а он рефлекторно сопротивлялся, упирался ногами в комингс, но вдруг хватка ослабла, и он совершенно по-дурацки, задницей вперёд вывалился из флаера на жухлую осеннюю траву.

– Серёжа беги! – заверещала Светка, продолжая молотить незадачливых похитителей.

Она уже уработала двоих здоровенных парней в красивых костюмах, а третий, с трудом отбиваясь от вихря ударов, вскрикивал:

– Да ты…

…удар.

– …кто ещё…

…удар.

– …такая? – он снова пропустил и, зашипев от боли, согнулся в поясе.

– Бежим! – уже как-то истерично, по-бабьи вскрикнула Светка, а Сергей, так и провалявшийся всю драку на траве позорнейшим образом увидел, как из флаера не спеша высунулся пожилой дядька в форме капитана Санитарной Службы, выставил длинный ствол парализатора и выстрелил в Свету. Она упала, а Сергей сказал:

– Это вы напрасно. У неё папа Угол Куба. И член Центрального Комитета партии Углоединства.

– Да? – удивился капитан. – Тогда нельзя оставлять. Тогда её тоже пакуйте. Быстрее, быстрее.

Побитые парни кряхтя, поднялись и за ноги, за руки закинули Светку во флаер. Как мешок с картошкой. Следом капитан, схватив за шиворот, рывком втянул Сергея, захлопнул дверцу, и они резко взлетели.

– А нельзя было сразу сказать, что вы из СС? – спросил Сергей, стараясь в тесноте кабины уложить Светлану поудобней.

– Чтобы пока мы тебя уговаривали, по нам ракетой шандарахнули? – спросил один из санитаров, осторожно ощупывая ссадину на подбородке. Ссадина формой в точности походила на невысокий каблук Светкиных туфелек. – Некогда нам было миндальничать, уж извини. Да и не привыкли.

– Им жизнь спасают, а они дерутся, – обиженно сказал другой санитар, тоже со следами побоев.

– Какой ещё ракетой? – подозрительно спросил Сергей.

Капитан, сидевший за штурвалом флаера, повернулся к Сергею и сказал:

– Ты студент в окошко-то выгляни.

Флаер был оснащён бронированными заглушками на иллюминаторах, и когда Сергей отодвинул квадратную заслонку, то сначала не поверил своим глазам. Столицу бомбили. Вернее обстреливали ракетами. Вот какой гром слышала Светка! Сверху хорошо было видно, как из скопления зданий, эстакад, переплетения магистралей и автобанов поднимаются к небу огромные столбы смоляного дыма. Больше всего, десятка два, их было в центре, в районе гигантского куба Храма Единственоподлинной Веры. Там же совсем рядом университет, подумал Серёжа, значит, не врут, значит и вправду прямо из-под удара ушли. У него на глазах от линии горизонта, оставляя ослепительно-красивый конденсационный след, прошла ракета и ударила куда-то в район площади Героев Последней Войны. Взрыва не было слышно, но Серёжа вздрогнул всем телом, когда полыхнула вспышка, и следом поднялся дымный гриб.

– Термитными зарядами бьют, суки, – прокомментировал капитан. – Чтобы пожаров побольше.

– Да кто бьёт-то?

– А хрен их знает. Ракеты только на подлёте засекли, да и то случайно. А что ты хочешь? Лунную программу свернули, радары ПВО демонтированы, Последняя война тридцать лет как закончилась.

– И вы что же? Всех кавалеров Серебряного Уголка эвакуируете? Даже Второй Степени? – восхищенно спросил Сергей. – Спасибо, конечно. Даже неловко, как-то.

– Чего? Какого уголка? – спросил санитар с разбитым подбородком. – Засунь себе этот уголок и сиди ровно.

И они все заржали так обидно, что Сергею захотелось выйти. Прямо сейчас и без парашюта. А потом он разозлился и попытался вспомнить, что рассказывал о повадках Санитарной Службы его приятель Сашка Хлопотнюк, которого уже два раза задерживали по подозрению в ереси.

– Я тогда арестован, получается? Тогда обвинение предъявите, по какой статье, в чём подозреваюсь? И девушку вы зачем взяли? С её батей у вас проблемы будут, я гарантирую.

Но санитары молчали, продолжая ухмыляться, а капитан снова отвернулся от штурвала и взглянул на Сергея, как ему показалось с лёгкой жалостью. Но тут пришла в себя Светка, и всем снова стало не до смеха.

***

Поначалу Башмак не придал значения тому, что Аню привезли в инвалидном кресле. Он привык её видеть в коляске, она слишком долго скрывала свою принадлежность к шагателям. И не обратил внимания на тёмные круги под глазами, запёкшиеся губы, измождённый вид. Он просто был счастлив её видеть. Он встал на колени и взял Аню за руки. Они смотрели друг другу в глаза и молчали. Потом Аня заплакала, уткнувшись лицом ему в плечо, а Башмак обнял её за плечи и успокаивал, шептал в ухо:

– Не плачь, что ты? Теперь всё будет хорошо, теперь мы вместе, теперь всё будет по-другому.

Молоденький дубак, который привёз Аню, громко сглотнул и отвернулся к стене. Он сделал шаг к двери, как будто хотел выйти, но дверь распахнулась, и в камеру стремительно вошёл грузный человек в белом халате испачканном сажей или какой-то копотью.

– Правильно! – закричал человек в халате. – Теперь всё будет по-другому. Это ты верно подметил.

Аня вздрогнула, и Башмак зло спросил:

– А можно не орать?

– Можно. Теперь тебе всё можно. Ты теперь у нас карта козырная, почти джокер, требуй чего пожелаешь. Выдвигай условия, объявляй ультиматумы, ставь перед фактом. Кстати, меня зовут Андрей Александрович Остяков, главный координатор Временного Правительства.

– Оставьте нас вдвоём, – сказал Башмак.

– А вот хрен тебе с маслом! – весело ответил Остяков.

Башмак вскочил, и сразу вошли Длинный и Шарик, встали по бокам Остякова. У Башмака сами собой сжались кулаки, но Аня, качнувшись в кресле, охватила его двумя руками за ногу, громко всхлипнула. Башмак снова встал на колено рядом с ней, устало спросил:

– Что вам надо от нас, что? Я буду консультировать, буду писать отчёты, давать рекомендации. Просто дайте нам жить вместе, мы же муж и жена. Просто спокойно жить.

– Парень, включи мозги, – жестко сказал Остяков. – Я понимаю, ты несколько дней не смотрел телек, но я же только что произнёс – Временное правительство. Что это значит?

– Революция, хунта, – сразу ответил Башмак. – Переворот. Гражданская война, анархия.

– Ну и о какой спокойной жизни ты размечтался?

– Кто захватил власть? – спросил Башмак.

– Это сейчас совершенно не важно! – раздражённо ответил Остяков. – Там пока винегрет. Сторонники старой веры, сторонники новой веры, революционеры и консерваторы. Они заседают, вырабатывают программу, а надо действовать. Временное правительство ширма, скоро власть возьмут серьёзные люди. И они в тебе заинтересованы.

– Что надо от меня серьёзным людям?

– Всё то же – ионный облучатель Завадского.

Как же так, удивился про себя Башмак. Значит, они не нашли облучатель. Значит, он так и валяется в разбитом пулями сундучке перед блок-постом. Значит, им по-прежнему нужен эликсир и игра вокруг резервации не окончена. Надо торговаться, лихорадочно думал Башмак. Они пойдут на любые уступки. Надо брать Аню и бежать к Тапку, отдать ему облучатель и спрятаться на Подстанции. Так в своё время поступил Паркинсон, а теперь видимо пришло и его, Башмака время, забиться в щель и тихо-тихо ждать, пока все про него забудут. Если Тапок отстанет от него со своей идеей вертикального прогресса. Если Остяков не полезет в резервацию за облучателем. Если Аня согласится вернуться в родной дом, который постоянно будет напоминать о страшной смерти тёти Шуры и Малинниковых. Слишком много если. «Горы и море» – вспомнил Башмак и горько усмехнулся.