Вы к этому привыкнете - Антон Алексеевич Воробьев Страница 3

Вот так вот сеансы у психотерапевта пропускать. Запущенный невроз до добра не доводит. Впрочем, сам я к мозгоправам никогда не ходил, несмотря на все уговоры «Саманты».

Метро доставило меня прямо в «Мир желаний» – у парка развлечений была своя станция. Дмитрий уже ждал меня: стоял возле выхода высокой мускулистой статуей, вокруг которой текли потоки посетителей. В руках у него была вешалка с новым костюмом и аптечка.

– Переодевайся, Рыжий, – велел он. – Время ещё есть.

Я быстро привел себя в порядок, и мы направились в кафе «Пиратская бухта», где была назначена встреча.

Парк был пронизан сетью тропинок, петлявших вокруг аттракционов и павильонов. Стоило мне ступить на одну из них, как мысленный интерфейс наполнился соблазнительными предложениями, подобранными под мой индивидуальный вкус – от квестовых комнат до сражений на световых мечах. «Сергей, помните, как вы в детстве играли с братом в джедаев?» «У нас есть специальный ринг для таких фанатов мысле-игры в покемонов, как вы, Сергей. Сразитесь с равными соперниками!» – черт, а вот это я бы хотел скрыть.

Чтобы успеть на встречу, мы срезали путь через зону для взрослых. Со всех сторон тут же посыпались предложения, которые заставили меня густо покраснеть. В конце концов, должны же быть какие-то рамки! Реклама вторгалась в мысли, будоражила сокровенные желания, цепляла, завораживала и манила. Меня подмывало свернуть к какому-нибудь развлекательному павильону и оторваться там по полной. Дмитрий, судя по его невозмутимому виду, ничего подобного не испытывал, шел себе и шел прямо к цели.

Когда мы, наконец, добрались до кафе, оказалось, что у Томлянского в это время была встреча с деловым партнером, так что к бизнесмену нас пропустили только через час.

– Госбезопасность, значит? – вместо приветствия поинтересовался он.

– Аналитик, – кивнул головой Дмитрий и похлопал по моему плечу. – Лучший в своем деле.

Томлянский окинул меня изучающим взглядом, под которым я почувствовал себя новой моделью отечественного авто в неполной комплектации. Потом его тонкие губы растянулись в скупой улыбке.

– Скажи мне, аналитик, – обратился он ко мне, – чем я занимался три часа назад?

Мне показалось, что, услышав этот вопрос, Дмитрий немного напрягся. Впрочем, это было мимолетное впечатление. На мой вопросительный взгляд напарник уверенно кивнул: давай, мол, вперед.

Я привычно полез подключаться к ближайшим мыслесканерам и через минуту ответил:

– Вы посещали техническое помещение во взрослой зоне парка – это видно по трассировке вашего маршрута. Но никаких мыслей о том, что там происходило, у вас нет.

Томлянский рассмеялся:

– Что, даже госбезопасность пасует, а? Не зря я на храм скидывался, хе-хе! Думаешь, он сможет разобраться? – спросил он Дмитрия.

– Он лучший, – повторил богатырь в костюме. – Если кто и сможет, то только он.

– Ладно, я поддержу его кандидатуру, – махнул рукой бизнесмен. И добавил напоследок строгим тоном: – Не подведите меня.

На одном из сеансов мой психотерапевт сказал, что каждому человеку нужны ритуалы. Мол, они служат памятками для личности в бушующем море жизни. Повседневные ритуалы – вроде задувания свечей на торте или бросания монетки в фонтан – пришпиливают на доску сознания нехитрые истины: «я стал на год старше», «хочу приехать сюда ещё раз». Если же доведется человеку участвовать в ритуалах, которые нельзя назвать повседневными, то тут в дело вступают зубила и молоты. Они вытесывают в мраморе подсознания фразы, которые не смоет случайная волна или даже мощный шторм.

Мой психотерапевт вообще отличался образной речью.

Обряд моей инициации проходил в храме Северной Звезды – под этим громким названием скрывался особняк в Подмосковье, принадлежавший главе секты. Мне выдали белый балахон и велели встать на треугольную отметку на полу большого зала. Пол был покрыт синим мрамором, с инкрустациями из хрусталя и вставками серебряных полос, которые расчерчивали пространство на звезды, дуги и круги. На стенах висели золотые пластины с надписями на санскрите, а над головой возвышался стеклянный купол, сквозь который на нас с недоумением смотрели звезды – близилась полночь.

Два моих поручителя, Дмитрий и Томлянский, стояли справа и слева от меня, остальные – человек тридцать – выстроились по серебристой линии на полу в пятиконечную звезду, с нами в центре. На всех были балахоны разных цветов: видимо, это указывало на их статус в иерархии. Верховный жрец стоял возле алтаря – большого грубо обработанного куба из нефрита, располагавшегося в восточной части зала. Судя по легкому отблеску безумия во взоре, глава секты искренне верил в своих богов.

– Начинаем, – резким тоном объявил он.

Чем-то его голос походил на карканье ворона.

Легкий гул разговоров стих, в зале воцарилась полная тишина, так что стало слышно, как потрескивают фитили в многочисленных свечах. Верховный жрец поднял жезл с алмазным навершием и начал произносить короткие ритмичные фразы на незнакомом языке. Мои поручители положили мне на плечи свои руки. В какой-то момент глава иерархии сделал паузу, и я сказал вызубренные накануне слова:

– Сатьям пратиджна.

Как объяснил мне Дмитрий, это было что-то вроде обещания следовать правилам секты и не выдавать секреты посвящения.

Верховный жрец кивнул мне и развернулся лицом к алтарю, взмахнув подолом фиолетового балахона. Он воздел обе руки к небу и продолжил свою непонятную речь с каркающими нотками. Дальше началось странное.

На полночном небосклоне просияла новая звезда, её свет все усиливался и усиливался, пока не залил белым весь храмовый зал. Алмазное навершие наполнилось этим светом, глава иерархии повернулся к присутствующим и коснулся жезлом ближайшего человека. По живой пятиконечной фигуре пронеслась волна сияния, перекинулась на Дмитрия с Томлянским и всплеснула белым в моей голове.

На несколько секунд я полностью ослеп и оглох, и наверняка свалился бы на пол, если бы богатырская рука на моем плече меня не поддержала. В меня словно влили расплавленную сталь, каждая клетка тела горела, кричала и молила о пощаде. Казалось, ещё немного – и я не выдержу, сгорю и рассыплюсь серым пеплом. Но затем огонь внутри начал угасать, постепенно возвращая мне зрение и слух. Когда я смог опять различать окружающее, то обнаружил, что передо мной стоит верховный жрец и смотрит на меня с довольным выражением на худощавом лице.

– Сегодня ночью ты заново родился, неофит, – торжественно прокаркал он. – Служи Господу Липику и помни о своей клятве. Теперь ты – один из нас.

Пока я приходил в себя, оглядываясь вокруг ошарашенным взором, остальные участники церемонии подходили и поздравляли меня со вступлением в Общество Великой Тайны. Мне жали руки и предлагали всю возможную помощь и содействие руководители отраслей промышленности, губернаторы, известные журналисты, мэры