Терминальное состояние - А. Норди Страница 3

по аудитории. – Этот моллюск заинтересовал генетиков, потому что являлся самым долгоживущим существом на Земле. В то же самое время другая группа ученых занималась экспериментами с наноботами – мельчайшими механизмами, способными к саморепликации. Объединив усилия, инженерам и генетикам удалось синтезировать наногены – особый вид микроскопических роботов, обладающих способностью восстанавливать клетки, ткани и органы поврежденного организма с помощью мгновенной репарации на молекулярном уровне.

Александра сделала паузу, чтобы глотнуть воды, и обвела взглядом аудиторию: юноши и девушки, замерев, ловили каждое ее слово. Она была символом того, о чем они слышали с детства: когда им исполнится двадцать семь лет, наногены навсегда законсервируют их тела в состоянии идеального физиологического и анатомического развития. Мысль об этом кого-то могла воодушевить, а кого-то – раздавить и уничтожить. Совет Альянса не терпел упаднических настроений в обществе (они противоречили идеологии Трансгуманизма), а потому заботился о том, чтобы подрастающие поколения с юных лет как можно скорее привыкали к идее вечной жизни.

Парни и девушки, сидевшие перед Александрой, были будущей элитой Вечного мира: они родились в семьях знатных и обеспеченных родителей. Только богатые жители Альянса могли позволить себе завести одного ребенка, заплатив огромный налог. Когда человечество стало бессмертным, оно столкнулось с перенаселением: никто не умирал, и дети, рожденные в новом мире, увеличивали и без того огромную популяцию. К счастью, Земля оказалась куда вместительнее, чем думали люди. Оледеневшая тундра, жаркие пустыни, крутые горы, смертоносные джунгли – все стало доступным для обитания человека: наногены могли остановить любое повреждение или болезнь, будь то обморожение, кислородное голодание или малярия.

– Почему бы вам не рассказать о проблеме серой слизи? – выкрикнул с третьего ряда мужчина в черной куртке из смартфайбера. Александра давно его приметила: в отличие от собравшихся в зале подростков, он был явно старше и уже достиг возраста биологической зрелости. Его тощее лицо, казалось, состояло лишь из острого носа, тонких губ и подвижных глазок, делавших его похожим на крысу-переростка.

– Термин «серая слизь» больше не употребляется, он считается устаревшим, – с улыбкой ответила Александра, стараясь, чтобы ее голос прозвучал достаточно холодно: она не любила, когда какой-нибудь умник перебивал ее отточенную годами речь. Она хотела поскорее закончить лекцию и убраться отсюда, скрыться в тишине загородного дома подальше от суеты мегаполиса.

– Но ведь наше бессмертие – это результат активности серой слизи! – снова встрял тощий, на этот раз с ехидной улыбкой.

Александра метнула взгляд на охранника, стоявшего у стены в нескольких метрах от кафедры, за которой она выступала. Он коротко кивнул, давая понять, что в случае малейшей угрозы мгновенно нейтрализует не в меру активного клакёра, грозящего сорвать лекцию неуместными вопросами.

– Вы правы, мой друг. – Александра взглянула на оппонента. – Некоторые ученые предупреждали о том, что наногены, выйдя из-под контроля, начнут бесконтрольно самовоспроизводиться, образуя так называемую серую слизь.

– Но ведь так и произошло! – воскликнул тощий. – Серая слизь поглотила каждого человека на Земле!

По залу разнесся взволнованный шепот, и Александра поспешила успокоить подростков взмахом руки.

– В этом нет никакого секрета. Важно понять другое: последствия бесконтрольного размножения наногенов оказались совсем не такими, как предсказывали паникеры, – отчеканила она, глядя в крысиные глазки возмутителя спокойствия. Зал, услышав ее твердый голос, тут же затих. – К удивлению всего человечества, наногены, запрограммированные на регенерацию клеток, тканей и органов, не уничтожили нас, а наоборот – сделали бессмертными, образовав единый Наноматрикс, куда по принципу блокчейна записан геном каждого из нас. Смерть индивида невозможна: если человек, поглощенный Наноматриксом, по какой-то причине погибает, то наногены тут же приступают к регенерации поврежденного организма. Ученые назвали это явление экофагией, а Наноматрикс стал синонимом термина «серая слизь», который больше не употребляется.

– Похоже, вам нравится, что внутри людей копошатся миллиарды крошечных тварей, – фыркнул тощий.

– Многим до сих пор трудно это принять, – согласилась Александра. – Поэтому я выступаю по всему Альянсу, чтобы объяснить новую реальность, в которой мы оказались. Первые годы человечество, поглощенное Наноматриксом, переживало экзистенциальный кризис. Мы поняли, что навсегда застряли в своих телесных оболочках. Все, о чем учили нас мировые религии, оказалось бессмысленным: нет никакой загробной жизни, есть только новый Вечный мир, и каждый из нас будет жить в нем бесконечно долго.

Ее слова прозвучали в полной тишине. Даже тощий, казалось, проникся ими, внимательно глядя на Александру. Она тысячу раз произносила заученные фразы и научилась чувствовать настроение аудитории. Она знала, как с помощью громкости голоса, интонаций и тембра произвести нужный эффект. После короткой паузы, за время которой аудитория переваривала услышанное, Александра продолжила:

– После открытия наногенов все, к чему привыкло человечество за тысячи лет существования – смерти, болезни, войны, – стало неактуальным. На Земле начались беспорядки и волнения, нашу цивилизацию захлестнули массовые самоубийства, которые ни к чему не приводили: Наноматрикс восстанавливал всех погибших людей. Но мы нашли спасение.

Александра сделала еще одну драматическую паузу и, заметив легкую ухмылку на губах тощего, добавила твердым голосом:

– Во многих странах к власти пришли партии, проповедующие идеи Трансгуманизма. Раньше, в старом мире, их идеалы и цели казались смехотворными, но именно они дали человечеству ответ на вопрос, как жить дальше. Страны, восставшие из хаоса под знаменем прогрессивных идей, объединились в глобальный Трансгуманистический Альянс. Вы являетесь его счастливыми гражданами. Теперь мы живем в эпоху Трансгуманизма – в эпоху рукотворного Вечного мира. Мой муж, Мирон Бранат – один из ученых, синтезировавших наногены, однажды сказал: «Нет рая на небесах, но есть рай на Земле, и мы создали его сами». Я полностью с ним согласна.

Александра замолчала, озарив собравшихся фальшивой улыбкой, и зал взорвался аплодисментами. Она вцепилась ладонями в края кафедры, чтобы не упасть: ее затошнило от собственных слов, и голова закружилась при виде восторженных взглядов рукоплескавших ей парней и девчонок, для которых она с детства служила живым воплощением идей Трансгуманизма. Она уже давно не верила фразам, вылетавшим из ее лживого рта (а верила ли когда-нибудь?), но с талантом профессионального манипулятора продолжала из года в год промывать мозги подрастающему поколению. Скоро им исполнится двадцать семь: они достигнут возраста биологической зрелости и навсегда останутся в зацементированном состоянии абсолютного здоровья и физического благополучия. Но сейчас, радостно аплодируя Александре, они даже не представляли, какого это – существовать вечно.

В своих выступлениях Александра о многом умалчивала. Например, о тех странах Африки и Азии, которые не присоединились к Альянсу, и теперь распухали от перенаселения. Но и некоторые жители благополучного Альянса пребывали в экзистенциальном кризисе несмотря на все пропагандистские попытки Совета убедить население в идеальности Вечного мира.