Роман Глушков - Бешеный мир Страница 30

По сути, это и был тот самый «полицейский разворот», только неполный. Да и безупречным финт Равиндера назвать было нельзя. На выходе из заноса «гранд чероки» стукнулся задним бампером о парапет, и на соревнованиях по дрифту за такое начислили бы штрафные баллы. Но в этом турнире никто никого не штрафовал – наша игра шла на исключительно на выбывание. И то, что в финале из нее выбыли не мы, делало нас безоговорочными победителями.

Похоже, раньше этот копатель тоже был опытным водителем. Упустив цель, он все же попытался избежать падения в реку. Вывернув руль, дабы увести автокран от края моста, профи удалось бы спасти его и себя, кабы его задние колеса тоже не сорвались в занос. Огромный автомобиль шутя снес парапет, а затем его тяжелая «корма» свесилась с моста и потянула за собой всю многоколесную махину.

От удара, с каким она грохнулась в реку, мост содрогнулся, но все же устоял. А Сингх поспешно развернул джип до того, как его атаковали бегущие к нам с правого и левого берега зомби, и лег на прежний курс.

Теперь, когда главная преграда на нашем пути – река – осталась позади, перед нами помимо копателей встал еще один актуальный вопрос: как попасть в МГУ, не нарвавшись на пули его защитников.

Простейшее решение не сработало. Еще на подъезде к Саранску я просканировал частоты приемника и убедился, что университетская радиостанция молчит, и выйти с нею на связь у меня не выйдет. Оно и понятно – все немногие подходящие к городу линии электропередач были оборваны зэд-волной. И теперь, экономя горючее в бензогенераторах, саранцы выходили в радиоэфир эпизодически, согласно некоему графику, который я не знал.

Пришлось прибегнуть к альтернативному способу заявить о себе местным чисторуким. Способу проверенному, но не дающему полноценной гарантии безопасности. Осажденные, теряющие укрепрайоны саранцы могли уже не соблюдать дипломатические нормы, и вряд ли кто-то их за это осудил бы.

Узнать, насколько сильно расшатаны у них нервы, можно было лишь подъехав к стенам МГУ на расстояние выстрела. Эксперимент, чреватый дурными последствиями, но иначе никак.

– Поднимай флаг! – велел я Ананасу. И, проследив, как напарник потянулся к нужному чехлу, добавил вполголоса: – Что ж, проверим, дорого ли стоит сегодня здесь эта тряпка…

Глава 11

Вывешивать флаг заранее являлось непрактично. Во время наших покатушек его наверняка сорвали бы прыгающие на машину зомби, а запасного у меня не было. Поднимать же вместо него белый флаг означало вызвать у саранцев ненужные подозрения. По белому флагу издали не определишь, кто хочет привлечь твое внимание: просящие убежища, собратья-чисторукие или же коварный враг, желающий заставить горожан обманом разблокировать въезд в укрепрайон. Мой флаг тоже не гарантировал им, что он поднят над машиной мною, а не кем-то другим. Но те, кто знал меня в МГУ, не допустят, чтобы по нам открыли огонь до того, как выяснится, я или не я пожаловал к ним в гости.

Изображенная на желтом фоне, ковбойская шляпа, а под ней – два перекрещенных длинноствольных револьвера… Флаг этот я подобрал в одном из разгромленных магазинов какой-то байкерской атрибутики еще на заре своей наемничьей карьеры. И с тех пор вывешивал его на своей машине при подъезде к населенным пунктам, с которыми нельзя было установить связь по водительской рации. Так делали почти все наемники, кому приходилось разъезжать по миру. Конечно, зачастую наши вымпелы ни о чем не говорили хозяевам тех поселений, куда мы наведывались. Но самые предусмотрительные из них зарисовывали на бумагу флаги, которыми мы перед ними размахивали, и приказывали охране держать этот перечень среди прочих служебных инструкций.

В Саранске мой вымпел знали. По крайней мере, в МГУ – точно. И когда мы подкатили к университетскому кварталу и стали кружить вокруг него по улицам, продолжая отбиваться от зомби, это был прозрачный намек на то, что мы желаем попасть внутрь. И то, что нас надо впустить на территорию укрепрайона как можно скорее. Волей-неволей мы притащили сюда на хвосте целую орду копателей. Которые, достигнув Университета, осложнят наш въезд внутрь, ведь никто не откроет нам ворота, если возле них окажется вдобавок несколько сотен зомби.

– Они подают нам знак, Иваныч! – оповестил меня продолжающий высовываться из люка Панкрат. – Подняли плакат! На нем написано… написано… Да не трясите вы своей бумажкой, сукины дети!.. Ага, вижу: «Восток»! Смекаешь, что это значит?

– Разворачивайся и двигай назад! – велел я Равиндеру. Мы только что взялись объезжать квартал по третьему разу, выехав на улицу, служившую северной границей укрепрайона. Дозорный со стены сигнализировал, что для нас откроют восточные ворота – те, возле которых в данный момент было спокойнее всего. Поэтому, чтобы добраться дотуда кратчайшим путем, нам было проще вернуться, нежели описывать еще один круг.

Мы проезжали по восточной улице всего пару минут назад, и Панкрат проредил тамошних зомби из пулемета, так что у восточных ворот и впрямь царило затишье. По меркам города, накрытого зэд-волной, разумеется. Сами ворота – сдвигаемый трактором, железный заслон восьмиметровой высоты, – приоткрылись ровно настолько, чтобы Большой Вождь проехал через них, не ободрав себе бока. И закрылись за нами с такой поспешностью, что едва не оторвали джипу бампер.

За воротами Сингху пришлось сразу же затормозить, потому что перед нами возвышались еще одни – внутренние. Их хозяева открывать пока не торопились и правильно делали. Загнав нас в железную коробку, охранники тут же рассредоточились сверху на специальных площадках. Оттуда они могли по первой же команде открыть по нам огонь из всех стволов. После чего меня, Ананаса и Равиндера придется выскребать из изрешеченного джипа лопатами, ведь ни одно человеческое тело не способно принять в себя столько пуль и не обратиться при этом в фарш.

– Прямо как в тюрьме, дери их за ноги! – злобно прорычал Ананас, прошедший за свою жизнь через десятки подобных карантинных шлюзов. – Слышь, Иваныч, а ты уверен, что мы не ошиблись адресом? Что-то не нравятся мне эти «студенты». Какие-то они слишком недоверчивые. Мы им и ксиву правильную показали, и сорняки вокруг их забора пропололи, и в дверь нужную въехали, а они все ерепенятся.

Ответить я не успел, потому что в этот момент «недовпустившие» нас к себе саранцы обратились к нам с приветственной речью. Настолько вежливой, насколько мы – незваные гости, – того заслуживали:

– Выходи из машины, Квадро, если, конечно, шляпа, которую я отсюда вижу, надета на твою голову, а не на чью-то еще! И все остальные, кто с тобой приехал, тоже пусть выходят и держат руки на виду. Учтите: это первое и последнее предупреждение! Других не будет!

– Мы поняли тебя, Ректор! – отозвался я, узнав говорившего с нами человека по голосу. – Не волнуйся насчет нас! Мы знаем местные правила и не собираемся их нарушать!

– Я не волнуюсь! С чего ты это взял? – возразил глава укрепрайона, он же – командир местных сил правопорядка и главный судья. – Когда я действительно волнуюсь, таких, как ты, подбивают из РПГ еще на подъезде! Но раз уж вы тут, считайте, что вам оказали невиданное по нынешним временам уважение! И мы ждем от вас в ответ того же самого!

Пока он растолковывал мне, в чем я неправ, мы без резких движений покинули машину и встали рядом с нею, задрав головы и глядя на целившихся в нас хозяев.

– Двадцать четыре рыла! – подивился Ананас, не поленившись сосчитать участников комитета по нашей встрече. – Искушают они тебя, что ли, Иваныч? Как там, бишь, назывался твой коронный цирковой номер? «Двадцать четыре выстрела за пять секунд и ни одной пули мимо»? Хе-хе! Нет желания тряхнуть стариной и показать этим грубиянам, что негоже тыкать с порога автоматами в солидных, уважаемых людей?

– Не за пять, а за шесть секунд, – поправил я напарника, тоже чувствуя себя сейчас не в своей тарелке. – И хоть мне нравится твое предложение, однако, извини – я пас. Сам же слышал: мы пообещали чтить местные законы. А среди них, насколько я в курсе, нет закона, разрешающего гостям критиковать здешнее гостеприимство, вышибая хозяевам мозги из револьвера…

– Матерь божья! Вы только гляньте, что за балаган к нам пожаловал! – воскликнул Ректор, оглядев нас со своей «колокольни». И он был прав: вместе с сикхом наша и без того пестрая компания стала еще экстравагантнее. – Неужто ты, Квадро, взялся за старое и снова организовал гастроли своего шапито, собрав в округе всех бродячих цирковых артистов? Кто эти парни и чем они знамениты? Вон тот, в чалме, надо полагать, индийский факир. А этот громила… хм… дай-ка угадаю… Укротитель носорогов?

Шутка про цирк вышла довольно злая, поскольку Ректор знал, кем я был в прошлом, и чем закончились мои последние гастроли. Хотя вряд ли он хотел задеть меня нарочно. Я тоже хорошо знал Ректора – бывшего университетского завхоза дядю Гошу Сухишвили, чья карьера за последние годы взлетела так круто, как до него в саранском МГУ не взлетал еще ни один сотрудник. И в трезвом виде дядя Гоша был невоздержан на язык, а в пьяном так и вовсе мог бы наживать себе целые армии врагов. Мог бы, да вот не наживал, поскольку являлся закоренелым трезвенником, открывшим в себе на старости лет лидерские качества. Такие, которые не оспаривали даже те профессора и доценты, что еще остались в Университете. И все они сегодня беспрекословно подчинялись своему бывшему завхозу.