Александр Белаш - Кибер-вождь Страница 30

«Пока, — подумал Хиллари, — я повременю вносить опознание в материалы о Снежке». Мысли вернулись к «ликвидаторам», а ноги несли его к Сиду.

«Ликвидаторы» принадлежат к презираемой военными финансовой касте, а точнее — к ненавистной контрольно-ревизионной службе. Из глубины веков за бухгалтерами «оборонки» тянется репутация казнокрадов, норовящих урезать солдатские пайки и офицерские наградные, чтобы набить свои карманы. Это они требуют отчитываться за каждый патрон, хотя дураку ясно, что экономить боеприпасы на войне — все равно что в маркетинге экономить на рекламе. С особым наслаждением ревизуют они учреждения, обреченные на заклание, всюду лезут, во все вникают, обо всем допытываются и, изнывая от садистского восторга, расхаживают по чужим кабинетам, упиваясь своей властью и впитывая мученическую тоску приговоренных, которым вид этих самодовольных пришельцев обещает не меньше, чем смертнику — внешность немногословного джентльмена, из скромности прячущего лицо под красным капюшоном с прорезями для глаз.

Сид выглядел понуро; игра в разумных пауков была забыта, он сосредоточенно вводил в машину с клавиатуры нечто сугубо служебное, с грифом «СРОЧНО. СЕКРЕТНО».

— Этикет не звонил. — Это был упрек Хиллари, обещавшему, что беглый координатор не выдержит и явится с повинной. — И тебе, насколько я могу судить, — тоже. Я, конечно, горжусь нашими серыми, они провернули мастерскую акцию. Но чем дальше я молча горжусь, тем больше думаю о той тюрьме, в которую мы сядем. Похищение Конрада Стюарта — еще куда ни шло, если сумеем доказать, что не отдавали такого приказа, но двое раненых…

— Сид, хочешь заполучить NB в личное дело? — предложил в ответ Хиллари.

Безопасник тяжко вздохнул.

— Думаешь, что дело ограничится NB? Это было бы за счастье… Отсидеть годика три в теплом герметичном бункере, где-нибудь на далекой планете… пить технический спирт с подсластителем и слушать, как в шлюз снаружи бьется ветер…

— Значит, хочешь. Но это NB не за то, о чем ты думаешь.

— Виноват, — Сид со всей искренностью положил руку на сердце, — я проворонил Селену. Она назвала по TV свой маршрут, а я не велел изменить его.

— Приятно видеть человека, сознающего свои ошибки, — похвалил Хиллари. — Однако я говорю о другом упущении. У тебя здесь «ликвидаторы» гуляют, как блуждающие атомы. Какого черта, Сид?! Кто дал им допуск на все зоны в здании?

— Горт позвонил мне и сказал, что…

— Пусть Горт распоряжается в своем отделе в Айрэн-Фотрис, а тут начальник — я! Сколько зон ты им открыл?

— А, В, С и D.

— Закрой все, кроме А.

— Хил, зона А у нас — это вестибюль на входе.

— Прекрасно. Пусть каждый день с утра подписывают в главной безопаске пропуск в зону В, причем я разрешаю им входить лишь в туалет, столовую и бухгалтерию.

— Хил, они разозлятся.

— Для тебя важней, чтобы Я не разозлился.

— Они про нас напишут не доклад, а некролог.

— Если мы уцелеем — их доклад сгниет в архиве, если провалимся — то все доклады нам будут настолько лиловы, что ты и представить не можешь. Пусть скажут «спасибо», что я не велел их в сортир и обратно водить под конвоем. Значит, сейчас ты аннулируешь их допуск…

— Надеюсь, про NB ты пошутил?

— Почти. Это было устное предупреждение. Вычисли-ка, где сейчас эти… могильщики.

Видеокамеры системы наблюдения обнаружили обоих «ликвидаторов» на пути к мастерской Туссена — они шествовали неторопливо, с довольными лицами, беседуя между собой; Сид подключил прослушивание — и из динамика послышалось, как они негромко обсуждают прелести хорошенькой Жаклин из отдела Адана.

— И мы им будем угождать!.. Я им сейчас устрою опись выморочного имущества! — Хиллари, выходя из кабинета, достал трэк. — Охрана, говорит Хармон. Недозволенное проникновение в зоне С, этаж 5. Двое ко мне на лифтовую площадку.

«Ликвидаторы» были слегка удивлены, когда дорогу им загородили два сержанта, похожих на банковские сейфы-монолиты, и какой-то штатский.

— Позвольте спросить, чем вы занимаетесь на этом этаже.

— Мы, — холодно и с достоинством, как подобает важному должностному лицу, ответствовал старший, — производим учет состояния высокотехнологичных приборов.

— Вы системный инженер? — быстро спросил сероглазый штатский. — Вы можете определить степень износа нанотехники?

— Мы исследуем его по документам, — веско промолвил старший.

— Покажите ваш допуск. — Хиллари взял небрежно протянутую карточку, взглянул мельком и положил ее в карман. — У вас нет допуска. Сержант! Проводите их куда следует и проследите, чтоб не заблудились.

— Но… на каком основании?! Что вы себе позволяете?!

— Ваше дело — сидеть в бухгалтерии, — отрезал сероглазый, — а не шляться по проекту и нервировать сотрудников. От одного взгляда на вас работоспособность у операторов падает на сорок процентов. Все! Разговор окончен.

Сержанты блокировали растерявшихся чиновников, но те еще хорохорились.

— Я буду жаловаться на ваши действия! Назовите мне свою фамилию и должность! Я подам на вас рапорт шефу проекта!..

— Не советую, — оглянулся наглец, сворачивая за угол. — Моя фамилия — Хармон.

Линза, похожая на вспухший блин, взлетала впритирку к стене офиса; Мячик, сидя в неприметном сити-каре, вел мину уверенно и быстро. С момента консультации Немого летучая мина несколько потяжелела за счет дополнительного оборудования, но теперь ею можно было управлять издалека, находясь за пределами прямого видения.

Этажей Мячик не считал — он сверялся по зданию напротив, по миниатюрному гироскопу сориентировав оптическую ось объектива строго горизонтально. Главное — раньше времени не ударить миной о стекло.

Набрав достаточную высоту, Мячик подорвал заряд на емкости с краской. Прохожие вскинули головы; кое-кто шарахнулся, прикрывшись от падающих осколков, но разброс был небольшой, и обломки накрыли в основном стоянку у подъезда — кольцо гравитора оставило вмятину в крыше машины, батарея разбила другой заднее стекло, а блок управления рассадил плечо зеваке; других поцарапали куски корпуса. Это уж на кого бог пошлет — даже при скромных терактах бывают пострадавшие.

Самым впечатляющим было облако дисперсного красителя — на стене вмиг вздулся огромный, уродливый черный нарост; шевелясь, он тихо стекал вниз, рисуя громадную кляксу.

Вой сирен, моргание проблесковых маяков на крышах патрульных машин, оцепление и приезд экспертов по взрывным устройствам — вся эта суета запоздала, как после ужина горчица; по сути, у полиции была одна забота — выяснить, чьих это рук дело. И Темный поспешил помочь им разобраться.

— Редакция? Взрыв в Аркенде, на Бернслайн сделали мы, Вольные Стрелки. Это наше предупреждение тем, кто охотится за Фердинандом. Мы не во всем согласны с «непримиримыми» из Партии, но их бойцы — наши братья по оружию, запомните. На террор спецслужб мы ответим минной войной. Следующая цель — космопорт, мина будет настоящей. До новых встреч! Подпись — Темный.

— Партизаны, Партия и Банш выступили единым фронтом! — подытоживал Доран, зависнув над Бернслайн, пока Волк Негели показывал всем кляксу. — Сейчас как никогда нам необходимо четкое взаимодействие всех силовых структур. Оставайтесь с нами на канале V! Мы начинаем серию блицрепортажей о тех, кто защищает нас! Сегодня мы с вами убедимся, что подразделение «Омега» в любой момент готово к самым решительным действиям!..

Жутковатое пятно на стене дома сменилось зрелищем льющегося кефира — пакет, кефир и стакан были одинаково прозрачны. За кадром кто-то сладострастно и призывно стонал. Насколько знал Доран, стон источала страшненькая дама лет пятидесяти, квадратного телосложения, лысая от рождения (что поделаешь — черная генная карта!); она за семь бассов в час изображала звуки поцелуев, кваканье, мяуканье, жужжание мух, писк и клекот йонгеров — причем гораздо лучше, чем все это звучит на самом деле!

— Напиться, что ли, этого кефира… Волк, ты его пробовал?

— Нет, — гулко ответил оператор. — Я патриот, а его варят по туанской технологии.

Флаер «NOW» начал разворот — надо спешить к следующему объекту. Волк, пользуясь передышкой, развалился и вытянул ноги, тайком заглядывая через визор на 17-й канал — Отто Луни со своими похабными клоунессами рекламировал прозрачный сыр.

После случившегося в среду буйного припадка Рыбаку ужесточили режим — отняли телевизор, пристегнули к койке на денек и придавили мысли транками — но больше не приставали, а психиатр зачастил в палату с уговорами: «Одумайся, надейся, жизнь — это дар божий» — и так далее.

Приходил в субботу еще некто в штатском — этот никем не прикидывался, сразу показал удостоверение агента «политички».

— Вместо кино, — усмехнулся Рыбак, — а то я без Принца Ротриа соскучился. Пытать будешь?