Виталий Абоян - Ипостась Страница 31

Цифровой компас, залитый в прошивку коммуникатора, тоже показывал откровенную ерунду. До сего момента Окоёмов не пробовал его в действии. Возможно, в программу компаса закралась какая-то ошибка или сбой. Не исключено, что сделано это специально и компас не работал с самого начала. Ясно одно – они петляли, продираясь сквозь плотную растительность, по второму или даже третьему кругу.

Размокшая после вчерашнего потопа почва потихоньку начинала подсыхать, наполняя воздух испарениями и духотой. Тропический мир, умытый проливным дождем, снова возвращался к состоянию хорошо разогретой духовки.

Кхайе плелась следом, вид у нее был мрачный. Василий несколько раз пытался заговорить с девушкой, но она не понимала его слов. Или делала вид, что не понимала.

Значок зарядки на экране незарегистрированного коммуникатора неуклонно сокращался в размере. Аккумулятор расходовал ресурс зря – в углу красным пятном маячила перечеркнутая пиктограмма антенны: сеть коммуникатор не видел. Да и откуда ей взяться здесь?

Тот смурной мужик, что выдавал каждому бойцу «номерного» отряда личный незарегистрированный коммуникатор, что-то объяснял про спутник, но Окоё– мов не совсем понял, о чем тот толкует. Обычные коммуникаторы к спутникам не подключались, им нужен был ретранслированный сигнал. Так было на крейсере «Иван Грозный», так работала любая сеть в любой точке планеты.

На верхней кромке титапластового корпуса гаджета стояла маркировка с названием, но ее почему-то тщательно содрали чем-то острым – Окоёмов видел, что такие царапины присутствовали на коммуникаторах у всех бойцов.

– Куда пойдем? – спросил Окоёмов.

Он уже не пытался начать разговор с девчонкой, скорее вопрос был риторическим, для самого себя. Но Кхайе энергично пожала плечами. Не поняла или не знает, куда идти?

– Ты дорогу показать можешь?

– Куда?

Ну наконец-то! Первый ответ спустя полдня расспросов. Здорово восемнадцатая напугала метелку.

Признаться, сам Василий тоже испугался. Многие бойцы «номерного» отряда считали восемнадцатую этаким недосолдатом, рохлей и неумехой. Бабой, в общем. Но Окоёмов не разделял мнения большинства – восемнадцатая была настоящей темной лошадкой. И не только в общении – ее замкнутость и индивидуализм переходили все границы, – но и умела она явно больше того, что позволяла увидеть окружающим. И выстрел, выстригший пулей борозду в курчавой шевелюре восьмого, был ярким тому подтверждением.

Короче, если говорить начистоту, Окоёмов не хотел бы столкнуться с восемнадцатой по разные стороны баррикад. И ее появление в шалаше, сооруженном Кхайе...

...а какого черта она делает в джунглях?..

...привело его в состояние нервозности. Теперь за каждой веткой ему мерещилась пятнистая форма, надетая навыпуск, и лысая, покрытая едва заметным ежиком светлых волос, голова восемнадцатой.

– Из леса, – разведя руками, сказал Окоёмов.

А что еще можно сказать? У него нет ни карт, ни знаний. Он вообще смутно представлял себе, где находится. Север Мьянмы. Их водил Лейтенант, а когда командир отсутствовал – тоже вопрос: куда он мог деваться в джунглях? – путь указывали хмыри. Возможно, у них был навигатор?

Только к норе Окоёмов идти не собирался. Да и пойди найди теперь ту нору – Василий окончательно запутался, где нужное направление.

– Лес большой, – философски заметила Кхайе.

Девчонка говорила с сильным акцентом, коверкая слова. Но понять ее вполне возможно.

– А мы маленькие, – пробормотал Окоёмов.

Кхайе непонимающим взглядом осмотрела себя, потом расхохоталась. Черт его знает, что она там себе подумала, только ее смех – чистый и звенящий, словно хрустальный колокольчик, – был настолько искренним, что Василий не удержался и начал смеяться вместе с девушкой. Остановился он, лишь когда мышцы живота свело болезненной судорогой, а из глаз двумя широкими ручьями полились слезы.

– Подожди, – сказал Окоёмов, утирая рукавом слезы, – сейчас еще раз попробуем.

Девушка подняла брови, не понимая, о чем говорит боец.

– Сейчас оно у нас заработает, – по-русски добавил тот. – Не может – научим, не хочет – заставим.

Окоёмов сразу понял, что получилось – как только экран коммуникатора зажегся, там появилась крупная мигающая пиктограмма, имеющая вид стилизованного спутника. А еще спустя пару секунд антенка вверху стала белой, констатируя наличие устойчивого соединения с сетью.

– О-па!

Инструкция была дана четкая – никаких операций в сети, коммуникатор настроен на автоматические действия. Как предписывали, Окоёмов вынул из торца гаджета проводок психопривода и подключил его к «балалайке»,

...а может, они только того и ждут...

наблюдая за бегунком, возникшим на глазном наноэкране, который оповещал о начале загрузки параметров позиционирования. Хвала небесам, еще полминуты, и он узнает, как найти выход из этого треклятого леса.

Показания загрузки вдруг застыли. Что такое? Окоёмов бросил взгляд на экран коммуникатора – пиктограмма с изображением спутника по-прежнему отображалась, сеть доступна. Почему же тогда прервалась загрузка?

Перед взором возник мигающий конвертик. Эта же картинка появилась и на экране коммуникатора. Новые указания? Но ведь их отряд ликвидирован. Или Лейтенант действовал по собственной инициативе, не советуясь с начальством?

Окоёмов осторожно, словно опасался обжечься, коснулся указательным пальцем изображения конвертика. Конверт, красиво развернувшись, открылся, явив на экран незарегистрированного коммуникатора текст сообщения.

Таблица со списком дат и времени. В третьей колонке цифры, помеченные подписью «мин». То же время. Василий перевел взгляд на название таблицы, но и так понятно, что это. Длительность сеансов связи и расписание пролетов спутника над территорией, на которой в данный момент находился абонент. То есть сам Окоёмов.

А вот то, что следовало за таблицей, привело Окоё– мова в замешательство. Он прочитал текст, не ожидая подвоха и не особенно вдумываясь в его смысл. Но подпись не вызывала сомнений – это была именно та фраза и именно то имя, увидеть которое здесь и в особенности сейчас Василий не предполагал. Но при чем здесь китайцы?!

А с чего такая уверенность, что Лейтенант работает на китайцев?

Окоёмов поводил пальцем по экрану, стараясь понять, что же должно было загрузиться в «балалайку». Обещали навигационную программу, но ее загрузка оборвалась на самом интересном месте. Можно ли ее возобновить? Василий открыл содержимое диска коммуникатора. Пусто. Никаких программ, запускающих закачку и инсталляцию навигатора, здесь не было. Теперь не было – что-то же начало загружать данные перед тем, как пришло сообщение.

Стало быть, его нашли. Вот так запросто, достаточно всего лишь подключить «балалайку» к сети.

Что-то в этой мысли было не так. Потребовалось около минуты, чтобы Окоёмов понял – что: за прошедшие с момента Катастрофы два года он неоднократно подключался к сети. В Мандалае сеть была роскошью, но она там была. И все же никаких посланий Василий не получал. Что же изменилось теперь?

Рука подбросила холодящий металлом коммуникатор. Приятно ощущать, что ты снова часть нормального мира, в котором работают сеть, коммуникаторы и функционируют «балалайки». Приятно осознавать себя включенным в общий замысел и знать, что о тебе помнят.

Именно этой детали и не было раньше – незарегистрированного коммуникатора неизвестной Окоёмову модели, способного подключаться напрямую к спутнику.

Гаджет тихонько пискнул, и стилизованный спутник исчез с экрана. Сеанс связи окончен. Когда спутник появится над этой глушью в следующий раз? Окоё– мов легко нашел интересующие его цифры в таблице. Не скоро. Значит, спутник летает по спиральной орбите, чтобы покрыть сигналом как можно большую площадь. Это понятно – спутников мало, а планета, которая долгие годы была опутана проводами и радиосигналами всех видов, но потеряла в одночасье львиную долю коммуникационных мощностей, стала вдруг слишком большой.

Неожиданное воодушевление быстро уступило место сомнению – ему предлагали заняться делом. Вернее, не предлагали – в сообщении, адресованном лично ему, было задание. Четкий алгоритм действий и ожидаемых результатов. Ни малейшего намека на то, что кого-нибудь интересует его мнение.

Много лет назад, когда он стал одним из тех, кто являлся автором этого письма, все было несколько иначе. Он верил в то, что делал. В то, чего хотели его товарищи. Он был частью системы, то, что он делал, имело смысл, он чувствовал свою нужность, ибо верил, что это правильно. На самом деле он верил и сейчас. Только...

А не пошли бы они все на хрен?!

Только вера его изменилась. Она будто бы отодвинулась куда-то на второй план, стала необязательным придатком, простой привычкой. Смысл утратился, остались только действия. И он, Окоёмов, – пустое место среди бестолкового мира. Все, что он делал теперь, ни к чему не вело, он был лишним в жизни, жил вхолостую.