Инженер. Часть 1. Набросок - Евгений Южин Страница 31

Артама под рукой не было, когда он вернется, я предсказать не мог и потому приступил к кладовщику:

– Суритам, можешь полить мне на руки?

– Я от ворот не отойду. Тащи, вон ведро стоит, сюда – полью, конечно.

Я подошел к пирсу и в очередной раз подивился чистоте и прозрачности воды. На Земле река такого размера уже насобирала бы по пути ила и мути. Набрав ведро, вернулся к кладовщику.

– Тонкой струей лей, пожалуйста.

Суритам не стал держать ведро в руках, поставил его на лавку и слегка наклонил, позволяя воде потихоньку вытекать. Я, в свою очередь, подставил найденный кусок соды под струю и стал очень аккуратно поворачивать его, подставляя под воду разные стороны. Мне повезло! Кусок соды оказался достаточно древний, и постепенно под действием воды мелкая сода смывалась с куска, а внутри открывалась большая друза крупных кристаллов, образовавших красивый ежик, похожий на объемную снежинку. Аккуратно отмыв всю пыль с находки, мы залюбовались ей. Друза была очень хрупкая, и ее надо было срочно фиксировать в смоле.

У Суритама был вид, как если бы я на его глазах из куска дерьма достал крупный бриллиант.

– А чего это? Ты это из чего? – уставившись на кристаллы, бормотал он.

– Я тебе покажу. Намоешь, если повезет, себе сам. Но только это баловство. Она хрупкая и воды боится, даже той, что в воздухе.

– А тебе это зачем?

– Да в детстве баловались, вот и запомнил, – соврал я.

Суритам недоверчиво покосился, и я поспешил показать ему все секреты, пока его недоверие не переросло в подозрение. Заполучив через некоторое время похожую, хотя и немного меньшего размера, игрушку, тот бережно уложил ее в тень сушиться. Я предупредил его, что сохранить ее так не удастся, но, похоже, он решил добиться своего любыми средствами.

Пока возились с содой, подошли пустые телеги, затем притопали грузчики, и Суритам умчался отпускать тюки с каким-то волокнистым материалом, похожим на паклю.

Я уселся в тени навеса перед столом и занялся подзорной трубой. Точнее, заготовками под нее. Без линз я не мог определить точные размеры, поэтому, обрезав кожу, отложил ее в сторону и занялся содой. Смола, которой я пользовался для фиксации кристаллов, не содержала воды. По крайней мере, воняла она ацетоном, и я надеялся, что мне удастся сохранить хотя бы крупный фрагмент. Экспериментируя со смолой и содой, просидел довольно долго и уже проголодался, когда рядом со мной остановилась молодая девушка в длинной рубахе, перетянутой широким поясом, и штанах, заправленных в сапожки. Волосы по местной моде были спрятаны во что-то трудно описуемое – то ли платок, то ли огромный берет, который носили здесь все молодые девушки. Она с любопытством разглядывала меня, и я подумал, что брать деньги за показ небритых мужиков, быть может, и неплохая идея!

– Здравствуйте, – на всякий случай поздоровался я.

– Ой! Здрасьте! Вот. Артам просил передать, – она положила на стол рядом со мной маленький сверток. – Он сам не может прийти – его дед заругает. Сказал, отдай и передай, что Артам у матери.

– А он правда у нее?

Девушка замялась.

– Ну, когда я уходила, был около дома, – дипломатично сообщила она и тут же бросила быстрый взгляд на пирс.

Посмотрев туда, увидел деда, который быстро шел в моем направлении.

Когда я повернул голову обратно, от девушки остался только легкий запах огурцов.

– Где эта пигалица?

– Испарилась, кажется.

Дед зыркнул на меня.

– Чего сказала?

– Артам у матери.

Дед зарычал, но ничего больше не сказал. Постоял, глядя на реку, и бросил:

– Подходи вон к тому дому рядом со складом, тебя там покормят.

– Спасибо!

– Не за что. Оставайся на виду. Тут, вон, шарятся по твою душу, – он кивнул в сторону проходящего по береговой дороге мимо нас неприметного мужичонки.

– Эй, служивый! Ну-ка подойди!

Незнакомец скривился, но послушно подошел.

– Ну и чего вы тут третесь? Вам что, делать больше нечего?

Мужичонка отвел глаза, но ответил:

– Велено, чтобы он из города свалил. Уже две баржи ушли. Чего он тут высиживает? Мне что, тут весь день болтаться?

– Передай: утром с Миховой баржей пойдет. И не нервируй меня – ты меня знаешь! Чтобы я тебя тут не видел.

Незнакомец окрысился:

– Я не на пирсе, где хочу, там и хожу! – и потом добавил уже примирительно: – Мне велели проследить, я слежу. Дед, ты знаешь, я на работе.

– Ладно, работничек. Ты меня услышал. Шагай мимо.

Незнакомец уныло двинул обратно по дороге, хотя минуту назад шел в другом направлении с самым деловым видом.

Дед махнул рукой и убежал в сторону пирса. Я собрал свои вещи, развернул сверток от Артама и обнаружил заказанные линзы и сдачу. «Честный», – подумалось.

Глава 18

Никто со мной не прощался. Да и не до того мне было. С самого утра я в качестве матроса или грузчика, что тут, по-видимому, было одним и тем же, выгружал мешки и ящики с чем-то тяжелым. Едва мы с моими новыми товарищами закончили, как баржа отчалила.

Старший, вроде боцмана, бросил мимоходом:

– Сработаемся. Иди мойся и отдыхай. Лепешки кок на камбузе выдаст – сегодня завтрака и обеда не будет. До обеда еще одна пристань, после обеда – готовься – четыре.

– А можно на двигатель ваш посмотреть? Я же никогда такого не видел! – попросил я.

– Чего на него смотреть? Смотри, если хочешь! Мне бы его век не видеть! – и он показал рукой на открытый люк ближе к корме.

– А чего с ним не так? – заинтересовался я тут же.

– Да все не так! Скелле наша внизу отсутствовала, заряжала какая-то девчонка. Еле пришли сюда, опоздали, вот, на день, считай, – он скривился и пошел на нос, где стояли пассажиры, путешествующие за деньги.

Там началась суматоха, пассажиров разводили по каютам, что-то объясняли, о чем-то спорили. Я посмотрел на удаляющуюся пристань, но никого знакомого не увидел. Сказка – второй солнечный день подряд! Прощай, Облачный край! Никакого сожаления я не чувствовал, хотя там я повстречал много хороших людей. Но в любом случае я был там чужой, да и выпавшие приключения вспоминать совсем не тянуло. Впереди была новая страна и новые люди. Где-то была и моя скелле. Нас ничего не связывало и не могло. Но я ей доверился, и теперь, хочет она того или нет, но это единственный человек