Человек из Кемерово - Олег Николаевич Борисов Страница 31

Через полчаса согласовали все детали. Мне было все равно, какой именно материал стоит подобрать для будущих обновок, включая подклад. И почему мне рекомендуют к рубашкам не пуговицы, а запонки. Оказывается — это сейчас исключительно статусная вещь. Как и заколка для галстука. В любом случае — я постарался обрисовать основные хотелки, которые портняжным мелком тут же записали куске материи. После чего можно было попрощаться.

— Екатерина Антоновна, не подскажете? Ваши бравые мальчики, кто развозит костюмы по клиентам. Они все еще работают?

— Братья Хлыстовы? Да, каждый день по утрам набирают заказы у меня и затем колесят по городу. Говорят, их родные невероятно гордятся, что служат здесь.

— Не будет ли большой наглостью попросить их подбросить меня дворами до фермеров? У меня небольшие разногласия с присланным в город следователем из столицы. Очень навязчивый господин. Хочет знать, где я бываю и что кушаю на завтрак, обед и ужин. А я не хочу делиться с ним секретами местной кухни.

— А, так это его болванчики жарятся на солнце в машине напротив входа?.. Буду рада помочь, Илья Найденович. Прошу за мной, парни как раз должны были последние коробки в коляску уложить.

* * *

Братья Хлыстовы — местная достопримечательность. Их семья откуда-то с Арагона. Потомственные наемники, галадрим. Европейские лесные эльфы, если разбирать родословную. Но умудрились с кем-то из церковников поцапаться из-за размера добычи, снялись кланом и перебрались сначала на Балканы. Затем уже через всю Русь бескрайнюю до Сибири. Здесь осели в глуши, поставив несколько хуторов. Породнились с орками, кто помогал отбивать нападение лихих людей. Не держал свечку, но знающие люди шептались, что на ушастых вышла тогда крепкая ватага с приисковым золотом. В итоге — ни золота, ни злодеев больше никто не видел. А вот часть молодняка теперь выглядит необычно, намешав разных кровей.

Эта парочка успела в свое время прокатиться на поездах до западной границы и вернулись обратно с кучей награбленного. И с толпой злобных опричников на хвосте, кто не успел шустрых ребят перехватить до того, как те совершили ограбление поместий в ковбойском стиле: со стрельбой, гонкой на машинах и подрывом мостов за спиной. В итоге — каждому пожизненная каторга, вырванные ноздри и клеймо «VOR» на лбу.

Семья серьезно вложилась в процесс выкупа «мальчиков». Вроде бы как этот забег власти использовали для чистки Приказов в Подмосковье. Перетряхнули привыкших брать на лапу служивых, подарив пеньковый галстук самым зарвавшимся. И после долгих размышлений царь наложил личную подпись на запрос о помиловании. С пометкой, что иногда люди и нелюди ошибаются. И умные учатся на собственных ошибках. А вот кто второй раз на кривую дорожку свернет — тому сразу плаха.

Дома братцам не сиделось по возвращении, перебрались в Кемерово. И столкнулись с тем, что никто их не хотел брать на работу. А к сидельцам идти — это плюнуть в сторону государя после дарованной свободы. Тогда и подобрала здоровенных и мрачных братьев госпожа Токмакова. Оплатила небольшую косметику, чтобы от внешнего вида клиенты в обморок не падали. Приодела и стала использовать для доставки заказов. Двухметровые гиганты через родню нашли черных жеребцов, обзавелись шикарным лакированным фаэтоном и катались по городу из конца в конец. Платили им более чем щедро, хозяйку они боготворили и в случае прогулок вечером на званные вечера заменяли телохранителей. Парочка даже ко мне разок заглянула, узнавала про артефакторные щиты. Я свел с нужным человеком в лавке Яушева, договорился о скидке. Теперь мы хоть и не стали близкими приятелями, но относились друг к другу с симпатией. А то, что вид у ребят не с обложки модного журнала, так и я себя в зеркале временами пугаюсь. Особенно если вечером с кем-то хорошо на грудь принял и с утра весь мятый и меланхоличный без меры.

— День добрый, судари.

— И вам хорошего, Илья Найденович. Чем-то помочь?

— Мне бы к фермерам, в их торговый центр на Шахтеров. Но так, чтобы никто не видел.

— Не проблема. Хозяйка сказала, чтобы мы вас первым до места доставили. Садитесь вот сюда, в коляску. Мы сверху уложим костюм и в ноги коробку для Жилиных. Вас даже рядом никто не увидит.

— Спасибо. Значит, мне сюда.

— Ага… Это чуть в сторону и как раз устроитесь. Мы тогда по Керченке, в объезд и на Ракитянского. А оттуда как раз на проспект. Ни одна собака не заметит.

И в самом деле. Крохотный крюк сделали, зато у длинного одноэтажного центра фермерской торговли я появился, словно чертик из табакерки. Раз — и вот я тут. Два — и вот затерялся в толпе. Извините, служивые в «жигулях». Не завидую я вам: сидеть на жаре и не иметь возможности даже горло кружечкой пива промочить. Собачья работа, что еще скажешь.

Но у меня свои дела, о которых посторонним лучше не знать. Поэтому подошел к телефонному автомату, бросил в прорезь гривенник и продиктовал заказ:

— Таверна «KURGANY»? Хочу заказать столик на обед для господина Разина. На два часа послеполудни, да… Благодарю вас.

Вот так. Теперь я уверен, где буду обедать. А еще что со мной наверняка встретятся люди из окружения Штыря. Значит, будет возможность уточнить, не стоят ли за непонятным наездом блатные.

Ну и автоматы по городу не на прослушке, я это точно знаю. Как профильное подразделение переключили на новую мобильную технику, так устаревшие линии перестали контролировать. Денег в казне вечно не хватает, поэтому нельзя объять необъятное. Скажите спасибо, что опричники у себя пытаются контроль наладить. Может лет через сто часть их наработок и в земщину переволокут. Сломав и потеряв большую часть в процессе.

Глава 8

Объект в городе считается странным районом. Может быть, даже проклятым.

Начиная с того, что в пятьдесят первом здесь стояли два огромных лагеря военнопленных. Первое время собранных за колючей проволокой еще хоть как-то делили: балканцы, галлы и прочие европейцы слева, азиаты и разные бородатые пигмеи справа. Но потом работавший на оборонку завод свернули, перебазировав часть цехов в другие города. И толпу слили вместе.

Еще через десять лет кто-то умер от тяжелой работы, кого-то выкупила родня. Остатки амнистировали, выпнув за границу, по домам. А куча невысоких бараков