Виктор Смольников - Котов Страница 32

Пришедший в себя через несколько минут Карась, которого санитар с помощью Ухова прочно привязал к кровати, спросил:

— Что со мною было?

— Да затрясло тебя, мы медсестру и вызвали! — ответил за всех Котов.

— Нет худа без добра, хоть релашку на халяву поставили, и то хорошо! — вымученно произнес Илья и продолжил: — Со мной такое иногда бывает, трясет меня. Кроме шизухи, еще и эпилепсия. Падучая у меня началась после того, как меня нейролептиками лечить стали… Перед приступом так хорошо становится, а потом как замыкает в мозгу, и больше ничего не помню.

— Напугал ты меня, — сознался Андрей, — я еще ни разу в жизни эпилептического припадка не видел. Сначала мне показалось, что ты просто так это, а как на пол упал, думал: все, хана тебе пришла.

— Ты, Кот, раньше времени меня не хорони, я всех в этой палате переживу! — попытался улыбнуться Илья.

— От психических болезней еще никто не умер, — ввязался в разговор Ухов, — это тебе не рак и не инсульт.

— О, какие ты слова-то знаешь, Ухо, даром что петух первостатейный, — отозвался Карась.

— Я еще не то знаю, — сказал польщенный гомосексуалист.

— А что, например?

— Знаю, из чего лекарства делаются, которыми нас лечат.

— Ну и из чего?

— Из голов крупного рогатого скота, коров то есть. Вытряхивают мозги из черепа и спиртом разводят, а потом нам под видом таблеток дают.

— Ты какую-то ахинею несешь, — заметил Карась, — если бы так было, то таблетки наши спиртом бы пахли, а они ничем не пахнут, и безвкусные еще в придачу.

— Ну, это я не знаю, а что так таблетки готовят, так мне это один санитар сказал, а он не врал никогда.

— Это ты по своей непроходимой тупости шутку от правды отличить не можешь.

— Всем спать, — приказал Михеич, — кто будет разговаривать, того сразу на вязки!

Неугомонные пациенты разбрелись по своим кроватям. Через пять минут храп нескольких глоток начал выводить незамысловатую мелодию, под аккомпанемент которой заснул и Андрей. Ночью ему впервые приснились не храмовники, а Лена. Во сне подруга Андрея ласкала Котова и, раздевшись, прижималась к своему избраннику. Когда ласки достигли кульминации, девушка встала и, скривив физиономию, громко сказала Котову:

— Ты шизик, от тебя не будет нормального потомства, я ухожу от тебя!

Андрей проснулся. Оглядевшись по сторонам в поисках Лены, Котов увидел лишь спящих соседей. Новичку отчаянно захотелось выйти из больницы и спросить у своей подруги, почему она так жестоко отнеслась к нему. “Да что я так забеспокоился? Ведь это только сон. Да и даже если бы она решила бросить меня, на ней свет клином не сошелся, есть и другие девушки. А все-таки приедет она ко мне или нет?” Андрея охватило отчаяние. “А вдруг мне всю жизнь придется провести здесь, например, как Юмба. И никакой личной жизни. А ведь я еще так молод! Я так многого хочу, у меня вся жизнь впереди!”

Котов перевернулся на другой бок и постарался заснуть. Череда неясных, расплывчатых образов пронеслась в голове страдальца, и наконец наступил долгожданный сон.

24

Утром Котов проснулся оттого, что Фикса орал на всю палату на Ухова:

— Это ты стащил мою зажигалку!

— Не, ты че, Толя, б...ю буду! Это, наверное, Кот стащил, — переводил на Андрея стрелки Ухо.

— Кот, ты не брал зажигалку?

Андрей, еще не совсем понимая, о чем идет речь, произнес сонным голосом:

— Фикса, тебе что, делать нечего?

— А вот есть свидетели, что ты зажигалку мою ночью сп...л!

— И кто это такой умный? — возмутился Андрей.

— Ухов, подтверди! — брызгая слюной, орал Толя.

— Точно он! — просипел Ухо, обнаглевший от того, что его вечный враг Карась привязан к кровати, и продолжил: — Обыскать его надо! Выворачивай карманы, говори, куда зажигалку спрятал!

Андрей понял, что сложилась ситуация, когда сам виноватый в краже громче других кричит “держите вора!”.

Тем не менее подозреваемый вывернул все карманы.

— Ты кровать свою покажи! Наверняка под подушкой спрятал, — неистовствовал Фикса. После того как парочка обыскала всю кровать, недовольный Олег сказал:

— Ну, ты и крыса, Кот, сп...л зажигалку и так спрятал, что найти невозможно. Я объяву делаю, что Котов крыса!

— А вот за то, что ты, Кот, скрысил зажигалку, тебе знаешь, что по зоновским законам полагается? — строя из себя многоопытного зэка, поинтересовался Ухо.

— А вот пусть он за воровство отдаст тебе, Фикса, всю передачку. У тебя осталось что-нибудь от передачки?

Андрей, возмущенный клеветой, не выдержал и треснул мастевого по морде. Не ожидавший такого ответа Ухо упал на пол, при этом из него выпала та самая зажигалка, из-за которой чуть не пострадал новичок.

— Так это, Ухо, ты, оказывается, крыса! — вскричали обитатели наблюдательной палаты и толпой набросились на петуха. Интригану досталось по полной. Сидя после экзекуции на своей кровати и утирая разбитый возмущенными пациентами нос, Ухо высказал в адрес Андрея угрозы:

— Я все врачам расскажу, про других не скажу, а про тебя все расскажу, что ты мне нос разбил и что других на меня натравил! Пусть тебя на галоперидол посадят. И будешь ты в этой больнице до старости сидеть, а тебя все колоть будут!

— Ты мало получил, что ли? — спросил возмущенный Андрей, вставая со своей кровати, чтобы добавить наглому петуху.

— Михеич! — заорал во всю глотку Ухов.

— Что случилось? — открывая дверь палаты, спросил санитар.

— Тут этот, новенький, избил меня! Привяжите его, он мне нос разбил!

— Ты че, молодой, тут свои порядки устанавливаешь? — грозно спросил Андрея Михеич. — Руки, что ли, чешутся, так я тебя сейчас враз привяжу, будешь со своим другом Карасем сутки лежать, и никто тебя не отвяжет!

— Все правильно, дядя Слава, давай его привяжем! — радостно заголосил Ухо.

— Ложись на кровать, — скомандовал Котову санитар и обратился к Ухову: — Леня, неси вязки, сейчас прификсируем драчуна.

— Я сейчас! — радостно воскликнул мастевый и быстро принес длинные веревки, которыми обычно привязывают буйных больных. Андрей попытался сопротивляться, но здоровенный санитар вместе с подлым Ленькой привязали новичка за руки и за ноги да еще пропустили веревку под головой.

Завтраком Карася и Котова кормила старая медсестра, Полина Николаевна. Кормя Андрея, она все выговаривала ему:

— И что тебе спокойно не лежится, зачем драку затеял?

— Да это не я, это сам Ухов начал!

— А почему Михеич тебя привязал, а не его?

— Этот Котов мне в нос дал! — сообщил довольный Леня. — Хорошо, хоть Илья привязанным был, а то бы они вдвоем меня до смерти избили!

— Зачем, Андрей, дерешься? Мы ведь все врачам должны докладывать. Что прикажешь о тебе сказать?

Андрей, поняв, что все, что бы он ни сообщил, будет истолковано против него, замолчал. Полина Николаевна, накормив связанных, вышла из палаты.

— Ну, Кот, теперь я наконец-то могу с тобой разобраться! — воскликнул довольный Ухов. — Пока ты привязанный, я тебе всю физию разукрашу! — с этими словами подлый Ленька стал бить по лицу Андрея.

— Это тебе за разбитый нос, это тебе за то, что передачкой со мной не поделился, — зло ругаясь, наносил удары Ухов, — че, думаешь, с Карасем скентовался, так тебе и все можно?

— Я, когда с меня вязки снимут, тебе всю дыню расшибу, — сказал разъяренный Андрей. Это замечание стоило Котову еще нескольких ударов. Вскоре лицо новичка представляло из себя один сплошной синяк.

— Так-то вот, — сказал утомленный избиением связанного Ухов, — а будешь еще ко мне приставать, так я прямо врачу про тебя скажу, Игорь Николаевич тебе таких уколов назначит, что точно полным дураком будешь!

— Ну, все, Ухо, сегодня ночью ты получишь, — сказал наблюдавший за всем Карась.

— А ты-то что, Илья? Я ведь не тебе по морде надавал! — просипел Ухов.

— Я еще блатным скажу, а у них разговор короткий. Давно тебя в зад не трахали?

— Я мужик! — неуверенно вставил Леня.

— Ты такой же мужик, как я балерина! — ответил Карась. — Готовь свое очко, или ты в рот предпочитаешь?

— Пошел ты на х… — зло выругался Ухо. Интриган и сам понимал, что явно перегнул палку, но уж так ему хотелось оторваться хоть на ком-нибудь. Кто мог подумать, что за этого новенького будут мужики заступаться? Прикидывая неизбежную расправу со стороны больничных авторитетов, изгой еще больше возненавидел Котова.

Андрей тем временем постепенно забыл про недавний инцидент и остался наедине со своими мыслями. “Неужели вести себя нельзя по-человечески? Зачем в таких ужасных условиях еще ухудшать атмосферу? На кой черт Ухо обвинил меня в воровстве? Зачем ему это? Откуда у него такая ненависть?” Котов в своих размышлениях был немного наивен. Во всех казенных домах, в которых местные изгои провели большую часть своей жизни, отношения строились на постоянных интригах и беспримерной жестокости. Натерпевшись на своей шкуре, обиженные старались хотя бы на небольшое мгновение почувствовать себя на вершине социальной лестницы и попугать кого-нибудь. Такой стиль поведения на старых обитателях “крытки” не прошел бы. А вот отыграться на новеньких и хоть немного утешить свое уязвленное самолюбие — это было вполне возможно.