Синдикат (СИ) - Николаев Игорь Игоревич Страница 35

— Идея остается прежней, — пообещал Фирсов. — Превратить знание в наличность и возможности. Мы купим на него возможность основать синдикат под хорошим прикрытием. Только это будет другое знание.

— Хочешь торговать секретами треста? — догадался Кадьяк.

— И да, и нет, — ухмыльнулся Фирсов.

При внимательном взгляде было заметно, что трестовик вымотан лишь немногим слабее, чем израненный Бес. Глаза часто моргали, покрытые сеткой лопнувших сосудов, под нижними веками темнели черные синяки. Но Фирсов казался собранным и целеустремленным, как старый боксер, готовый перед гонгом провести коронную комбинацию и вырвать победу на последних мгновениях боя.

— Обычно нет секретов, которые стоили бы такой услуги, — Фирсов сделал ударение на слове «такой». — Но я знаю один уникальный секрет. Главную тайну «Правителя». Резона ее хранить у меня больше нет. Так что если мы правильно продадим секрет правильным людям… И если нам очень-очень-очень сильно повезет…

Фирсов тяжело вздохнул.

— Тогда мечты сбудутся. Все наши мечты, прошлые и будущие.

— И что же это за чудо? — Кадьяк и не думал скрывать глубочайшее недоверие.

Фирсов едва заметно улыбнулся и ответил. Ему понадобилось ровно девять минут, чтобы посвятить в суть дела будущих концессионеров. Еще с полминуты кибернетики молчали. А затем Кадьяк очень тихо вымолвил:

— Он не врет. И это не секрет. Это тактический атом в заднице. Полететь на нем можно, только…

Он осекся, не закончив. Прошло еще с четверть минуты, и уже Постников сказал:

— Я одного не могу понять… Почему тебя сунули под какой-то глупый арест? Будь я Нессельманом, пристрелил бы прямо в директорском кабинете. Самолично. И там же отправил бы в электропечь по частям. Для уверенности. Как ваша безопасность вообще такое допустила?! А если бы ты начал записки писать и бумажными самолетиками рассылать из окна? Или выпросил бы телефон уборщицы?

— У меня окна не открываются, — невесело улыбнулся Фирсов. — И автоматическая уборка. Алекс, не пытайся понять логику бюрократического аппарата, в ней нет ни здравого смысла, ни чего-то человеческого. Себя вспомни, как ты вылетел из треста.

— Ну… да… — Бес оскалился, явно припомнив что-то неприятное.

— Если бы я был рядовым конторщиком, все так бы и случилось, как ты описал. И случалось. Однако я курировал важнейший проект, от которого зависела судьба треста. Я гроссмейстер, член правления, пусть и тайный. Таких людей не принято убивать без железных оснований, потому что иначе теряется смысл бега по карьерной лестнице.

Фирсов опять щелкнул пальцами, читая импровизированную лекцию.

— Ты карабкаешься от должности к должности, от привилегии к привилегии, в полностью закрытый мир, на безопасность которого работает, в сущности, весь трест. Чтобы от меня избавиться настолько… решительно, требовалась причина, причем такая, чтобы никто из директората не задавался вопросом «сегодня его, а завтра кого?». И пришить мне открыто было нечего, я на проект «ГосСтат» жизнь положил, буквально. Потому изолировали меня соответственно, то есть как бы и не до конца, не окончательно. И по ходу пытались продавить втихую приказ об окончательном увольнении. Пока ты не появился как хер из расстегнутой ширинки. Кстати, племянничек наверняка выставит это как вражескую операцию по спасению шпиона и доказательство моей измены. Думаю, весь директорат уже проголосовал за мою ликвидацию любой ценой.

— А вдруг это все проверка? — спросил вдруг Кадьяк. — Может мы от «Правителя» и так тебя проверяем на верность.

— Возможно, — согласился Фирсов. — Вполне возможно. Но я так не думаю. И я готов рискнуть. Ну что, по рукам? Хорошая батарея получается.

— Батарея? — не понял Кадьяк, далекий от русских шахматных терминов

— «Батарея», — уточнил более искушенный Постников, набравшийся полезного жаргона высокопоставленных трестовиков, пока работал в арбитраже. — Две или более шахматные фигуры, объединение которых усиливает потенциал атаки.

Кадьяк задумался, потом резким движением сцепил пальцы обеих рук, будто иллюстрируя концепцию объединения. Спросил:

— Ну, допустим… и что потом?

— А потом дорога дальняя, — пообещал Фирсов. — Нельзя просто зайти в трест, сказав «есть секреты на продажу, хотим поторговаться». То есть можно, обратно только не выйдешь. Предложение следует правильно оформить и правильно занести через нужных людей. Мне надо возобновить пару давних знакомств и прощупать старые связи, действуют ли ни еще. Есть у меня… друзья… Давно не общались, но эти, по крайней мере, выслушают. И, быть может, выступят посредниками.

— Не продадут? — усомнился Кадьяк.

— Может, и продадут, — стоически произнес Фирсов. — Скорее всего, даже продадут. Но сначала все-таки послушают.

— Настолько добрые и старые друзья?

— Мы в одном полку служили, вместе воевали, затем пошли разными дорогами, но связи остались. Если уж кому-то доверяться, лучше тому, с кем пожег пару-другую натовских танков. Это сближает людей.

— Забавно, — потянул Кадьяк. — У меня отец был танкистом. Погиб, когда ваши рвались через Фульдский коридор.

— Это проблема?

— Нет, пожалуй… Война есть война. Он был идеалист и патриот, а я индивидуалист и космополит. Просто любопытно, как жизнь сталкивает людей.

— Фульд, — наморщил лоб Фирсов. — Нет, не моя работа точно. Мы были во второй волне и пошли в бой уже под Реймсом.

Бюрократ и наемник оглянулись, поглядели на спящего Беса. Раненый тихо сопел, изредка подергивал губами в такт приступам боли и выходить из сонного забытья не собирался.

Кадьяк склонил голову на бок и повторил жест, которым ранее обменялся с Постниковым — виртуальный хлопок ладонями.

— Договорились. Но только если от тебя будет польза.

— Технолог, боевик, финансист, — перечислил Фирсов. — В самый раз для нового предприятия, маленького, но очень перспективного.

— Что дальше? Когда подлечим… технолога. И ты поднимешь связи.

Финансист маленького, но перспективного предприятия ненадолго задумался, а затем сообщил:

— Ну, если «Правитель» или милиция не найдут нас раньше… то мы направимся в самый большой город на свете.

— Putain de bordel de merde! — выдохнул Кадьяк. Кажется он уже сильно жалел о договоре.

— Я знал, что тебе понравится, — осклабился Фирсов. — Да, мы поедем в гигаполис Бомбей.

Глава 13

Часть III

«With a Little Help from My Friends»

Глава 13

Следующую неделю махинаторы отсиживались на конспиративной квартире. Фирсов добивал поджелудочную железу старой тушенкой и грузинским кофе, бурча, что наслаждается вкусом задорной молодости. В остальное время старый бюрократ методично работал над концептом Беса и «технических мудрецов», оформляя его как полноценную техкомкарту, то есть план, четкий и детальный, под который можно было привлекать финансы и другое обеспечение. Помимо этого Фирсов организовал мудреную переписку через зашифрованные послания, которые следовало отправлять из удаленных точек доступа и таким же образом принимать ответы, ни в коем случае не засвечивая квартиру. Бес приходил в себя под капельницами, Кадьяк исчезал и появлялся без предупреждения, решая текущие вопросы.

Перестрелка в «Галеоне» избежала огласки, про нее молчали новости, «бегунки» цифровых кругов, и даже гонзагамо раскопали только скупые упоминания о некоем инциденте. Ничего не было, точка. Кадьяк осторожно навел справки и выяснил, что заказы относительно Фирсова и его спутников не появлялись ни в розыскных конторах, ни на рынке открытых договоров. Это значило, что беглецами занимается только служба безопасности треста, причем в условиях полной конспирации. Такой расклад сильно усложнял жизнь, но вселял толику надежды — значит, Фирсов действительно считался крайне важной целью, и его секретное знание вполне могло быть настоящим (в чем Бес все же крепко сомневался, больно уж фантазийно выглядела история).