Дем Михайлов - Начало Страница 36

Сила — мощь удара и других физических действий. Грузоподъемность. Уже известно на сто процентов. Если есть что-то добавочное — не критично. Тот же ноутбук или телевизор можно унести и с малой силой, а вот чтобы воспользоваться ими…

Телосложение — определяет количество пунктов жизни. Чем выше телосложение, тем меньше растет усталость. Возможно что-то еще, но пока точно неизвестно. И опять мало влияет на высокие технологии. Какая компьютеру или лазерной винтовке разница, сколько у меня хитов жизни, когда я нажимаю кнопку включения или спускаю курок. Да и усталость тут неважна — сколько надо иметь в запасе бодрости, чтобы всего лишь нажать одну кнопку?

Ловкость… — тут все довольно мутно. Скорость передвижения и шанс уворота… вроде бы так… но надо проверять более тщательно.

И Ум… самая-самая мутная характеристика для меня. Для нашего юного мага все уже ясно — магия требует ума!

Но как чертов интеллект влияет на высокие технологии? Да черт его знает! Блин!

— Р-ра! — в сердцах рявкнул я, выдирая из земли метровый обломок довольно широкой трубы из какого-то нержавеющего металла — ни единого пятнышка ржавчины.

— Жирдяй! Да ты прямо пророк копательный! Телепат рыхлительный! — радостно возопил приближающийся голос — Дай-ка!

— А? — удивился я, отдавая трубу подскочившему деду Федору.

— А я как раз к тебе шел, чтобы попросить кирпичи сберегать, если найдутся. И трубы искать — а ты уже и сам нашел!

— А зачем?

— Печная труба! Кухонная плита дымить не должна. Глины я, кстати, уже накопал — возьми на заметку. Место потом покажу, метрах в двухстах от дерева. Хорошая глина. Ею на первое время залеплю все щели в печке.

— Ясно — кивнул я и попросил — Заберите и балку с гвоздями. Пригодится.

— А то как же! Конечно, пригодится! — старик легко поднял выкопанный мною обломок балки и через плечо крикнул — Мила сейчас придет. Она пока за водой ходила, наткнулась на торчащую из земли гусеницу то ли от танка, то ли от трактора. Траки так и лежали ровненько — будто гусеницу на полном ходу размотало. И металл нержавеющий! Сейчас она его чуть от земли отскребет, чтобы место в глаза бросалось и сразу к тебе.

— Понял. Я пока и один справляюсь — улыбнулся я.

— Нет уж! — резко посерьезнел дед — Слово «один» для нас отныне под запретом. Куда бы не ходил, чтобы ни делал, если это за пределами нашего лагеря — только в паре с кем-то. Сам понимаешь… ну, побег я! К ужину кухонную плиту надо закончить. Пусть люди порадуются… и Леся твоя. Вот уж любит кухарить…

— Прямо уж моя… — пробурчал я — Она вон какая… а я вот какой…

— А я вообще другой и немножко не такой — смешливо хрюкнул старик — Ты пока тут телишься и лепечешь «какая и какой», Леся, как мне кажется, для себя уже все решила. Только за тобой слово и осталось. Ты особо не торопись, конечно, но и не медли! А что касательно твоего жира… ты изрядно похудел за последние два дня, Жирдяй. Сам-то видать не заметил, а вот со стороны очень даже видно. Все, все, опять я заболтался! А то Цезарь там сейчас натворит делов…

Поглядев в следу не возрасту быстрому и могучему деду, я тихонько пробухтел:

— Телишься, телишься,… когда тут блин до амуров, если дел немеряно?… Эх!

С тихим шелестом глиняная миска зачерпнула взрыхленную землю и опорожнила ее в сторону — прямо в середку бочажка. Мда… мы, то есть в данном случае я, уже успели и в этом мире напакостничать. Некогда тихий и мирный, в чем-то даже красивый бочажок, превратился в гадкую яму с грязной жижей. Что ж мы за люди такие… вот впрочем и ответ — мы люди. Привыкли не приспосабливаться под условия жизни, как велят инстинкты, а подминать их под себя, как хотят наши избалованные мозги…

Глава седьмая

Копание и обживание

Спустя сутки после столь памятной находки металлического гроба, мы продолжали находиться под сенью приютившего нас гигантского дерева. Окружающая местность разительно изменилась, но к счастью мои самые печальные ожидания не оправдались, ибо, несмотря на человеческую страсть к изменению и разрушению, мир Ковчега обладал изрядным и судя по всему нескончаемым запасом прочности и возможностью восстановления.

Быстро заросли оставленные нами глубокие борозды в земле, там, где увлекаемая тремя мужиками протащилась гигантская рука робота. В тихом и полном до краев бочажке вновь мерцала чистая вода, покачивалась пленка зеленой ряски. Лепота…

А вот пространство под деревом и выше изменилось!

Стало куда более привычным для наших взоров современных людей, давно уже привыкших лишь к урбанистическому пейзажу за окном.

Слева от дерева, но в тени его раскидистых ветвей, расположилась кухня. А если перечислять конкретно, то главенствовала там большущая кухонная плита высотой чуть ниже пояса взрослого человека. Стенки сложены из камня, изнутри и сверху толстенный слой глины. А сверху водружена металлическая плита, причем идеально ровно. С двух боковых сторон имеется… окошко? Заслонка? Печная дверка? Я не спец, понятия не имею как это называется, но через эти дырки плита чистится и пополняется дровами. На одной из крайних сторон вверх уходит короткий обрубок толстой печной трубы, откуда постоянно вьется дымок. В общем, дед Федор очень быстро соорудил настоящего монстра. Несколько неказистое на вид, но исправно функционирующее чудовище.

Что самое смешное, так это как старик проводил самую настоящую презентацию своего творения.

Показал как можно сушить на металлической плите грибы и ягоды. Как наливать воду и как чистить целых три металлических гильзы от крупнокалиберного артиллерийского орудия, теперь служащие нам котлами для варки компота и супов. Гильзы нашли рыболовы — на берег выбросило обрывок рыболовной сети с грузилами, а внутри трепыхалось несколько незнакомых нам рыб и штук десять крабов облюбовавших внутренности гильз в качестве норок.

Имелось так же две сложенные из камней и найденных кирпичей полки для посуды и запасов еды. Стола, стульев или скамеек пока не имелось, но мы надеялись на лучшее и ничуть не смущались, когда сидели прямо на травянистом пригорке и держали глиняные тарелки в руках.

Кстати насчет травянистого пригорка под деревом… травы стало куда меньше. Она явственно поредела, кое-где появились проплешины. Особенно в тех местах, где мы ходили чаще всего. Кухня, место общего сбора, тропы ведущие к ближайшим ягодникам, морю, к раскопкам, к складу и вокруг древесного ствола.

Дерево! Зеленый великан нами оберегался, что было решено официально, на общем собрании вчера вечером. Высящееся посреди нашего лагеря дерево отныне было запрещено «портить» каким либо способом, будь-то отламывание веток, срезание коры, обрывание листьев и тому подобные действия. Теперь величавое древо стало для нас словно символом.

Когда возвращаешься с рыбалки — ориентируешься на большое древо.

Когда идешь с раскопок, леса — ты видишь древо.

Там наш дом. Как-то… даже за душу берет…

А вот обживаться на дереве не запрещено! Мила по-прежнему жила в глубоком дупле. Мальчишки обжили наблюдательную площадку сооруженную дедом Федором, и уходить оттуда явно не собирались. Конечно — веревочная лестница, высоко-высоко расположенная площадка-дом… это же прямо романтика!

Над деревом теперь развевался яркий красный флаг заметный издалека. С нашитым посередке изображением зеленого дерева с круглой кроной — Леся постаралась, вырезав из парусины и покрасив выкройку зеленым ягодным соком. Такой вот несколько режущий глаза флаг получился…

Было еще очень много подобных мелочей преобразивших наш лагерь, основанный Милой и пацанами.

Сегодня мы закончили условный и обычно ненормированный рабочий день чуть раньше, еще до заката. Из-за двух новоприбывших цифровых переселенцах увидевших дымовой сигнал. Сейчас все собрались у печи и слушали рассказ о приключениях новых знакомых. Некоторые из нас были поглощены рассказом. Я же слушал хоть и внимательно, но не забывал надраивать тряпкой ствол своей новой находки, мгновенно перешедшей в разряд «моей личной вещи». Я чистил ствол крайне необычного дробовика Джекхаммер, как определил дед Федор. И никому этот дробовик я не отдам! Осталось только испробовать его в деле…

Но об этом позже. Когда насмотрюсь и наслушаюсь новоприбывших. Как я упоминал — их двое…

Девочка. Семь лет. Ирина. Улыбчивое личико, карие глаза. Ребенок общительный, уже успела всех спросить не видели ли мы где ее маму Нину и папу Колю. Сейчас сидит в обнимку с Лесей, пьет ягодный компот. В прошлом — школьница, не успела окончить первый класс. Занималась фигурным катанием. В общем и целом обычнейший ребенок семи лет. Не больше и не меньше. Из одежды… ну, одеждой назвать нельзя. Просто небольшой кокон из рваной рыбачьей сети…