Виталий Абоян - Ипостась Страница 37

Так и есть – в третьей опоре обнаружилось то, что она искала. Половую доску в этом месте явно неоднократно отрывали. Восемнадцатая повторила маневр хозяев, и ей открылся отличный тайник.

Ничего крупногабаритного в нем, конечно, было не спрятать. Но вот «раллер», ширина которого не превышала десять-двенадцать сантиметров, довольно легко умещался в неглубоком отверстии, прикрытом сверху оторванной перегородкой бамбукового стебля.

В тайнике лежала черная сумка, в каких обычно носят «раллеры». Восемнадцатая надела перчатки, запас которых имелся в рюкзаке, и осторожно вытащила сумку наружу. Лишние отпечатки не нужны, они помешают найти хозяина этой, вероятно, недешевой вещицы. Флакон со специальной флюоресцирующей жидкостью тоже входил в комплект. Так же, как специальная программа в «балалайке», распознающая отпечатки пальцев. Сейчас сличить их с базой данных не удастся, но через несколько часов наукомовский спутник пройдет над головой, тогда можно будет посмотреть, чьи «пальцы» остались на «раллере».

Только никаких данных найти не удалось – и сумка, и сам «раллер» оказались чистыми. Ни одного отпечатка. И почти выдохшийся, но все же заметный запах какой-то химии – отпечатки выводили намеренно.

В кармашке сумки лежало несколько носителей. Можно не проверять, и так понятно, что никакой информации на них не осталось. Так же, как на дисках «раллера» – восемнадцатая подняла крышку, но ни один из индикаторов машины не загорелся. Техника была безнадежно мертва.

Опять никаких следов!

Дело с самого начала не казалось простым, но чтобы ниточка оборвалась вот так, чтобы «клиент» ушел из-под самого носа.

А почему, собственно, ушел?

Восемнадцатая достала из рюкзака планшет. Ее личный гаджет, а не коммуникатор, выданный на базе, где собирался «номерной» отряд. Зарядка батареи в полном порядке – когда покупаешь вещи, которые могут пригодиться в деле, скупиться не стоит: увеличенная емкость аккумулятора и сниженное энергопотребление в лесной глуши вещи более чем стоящие.

Она вернулась в деревню утром, сразу после того, как разобралась с четырнадцатым и его девчонкой.

Отпустила, а не разобралась.

Хищники еще не добрались до тел, которые лежали по всей деревне. Наверное, зверье пугал запах оружия или память о живых людях, которых здесь теперь не было. Восемнадцатая насчитала тридцать один труп. У восьми из них имелись «балалайки», их имена были прописаны в таблице сразу. Еще шестерых системе удалось распознать по лицам и отпечаткам пальцев – это стало возможно только тогда, когда в небе появился наукомовский спутник. Остальные тела – просто жители деревни. В любом случае, среди неопознанных тел того, кто был нужен восемнадцатой, не было со стопроцентной вероятностью. Ей требовался человек, имеющий понятие, что такое сеть. Значит, выбор всего из восьми.

Но кто из них? Если бы на сумке или клавиатуре «раллера» остался хотя бы один отпечаток, хотя бы фрагмент, который смог бы переварить мощный коммуникатор восемнадцатой, проблема, возможно, разрешилась бы.

Думай, думай! Что мог упустить ломщик, оставивший свой инструмент? Правильно сделал, что оставил – профессиональный киллер тоже всегда бросает оружие, конечно, если нет желания потом подставить кого-нибудь. Ломщик – тот же киллер, только убивает он не людей, а программы в сети. Хотя, если копнуть поглубже... Человеческие жизни даже теперь, после того как планету чуть не вывернуло наизнанку, слишком сильно зависят от сетевых программ.

«Раллер» облили раствором, растворяющим жир. Именно жир, выделяемый сальными железами кожи, и ответственен за появление отпечатков пальцев. Сумка, компьютер, носители в кармашке – все от души облито жидкостью. Даже пластик немного покоробился. Есть ли слабые места?

Восемнадцатая вытащила из рюкзака «раллер». Руки крутили маленький компьютер из стороны в сторону. Где-то должна быть зацепка, в чем-то этот гений компьютерного взлома мог просчитаться. А если нет, если не просчитался?

Тогда нужно брать руки в ноги и валить отсюда куда подальше. Чтобы никто найти не мог. Состояние «в бегах» начинает входить в привычку.

Если ломщик не допустил ни одной ошибки, найти его вряд ли получится. Во всяком случае, ей, восемнадцатой, поскольку теперь это дерьмо всплывет где-нибудь совсем в другом месте.

А она останется здесь...

Нужды искать точку подключения ломщика не было никакой. Ее уже нашел Лейтенант. Неизвестно, откуда взялись в нетронутых джунглях те катакомбы, что откопали здесь хмыри, которых сюда притащил все тот же Лейтенант. А потом их всех и прикончил. Правильный мужик этот Лейтенант, работает почти без промахов – взять ее, восемнадцатую, в отряд было промахом, только совсем без промахов работать невозможно. Надо думать, он это прекрасно понимает, только искать промахи Лейтенанта восемнадцатой не нужно. Ей нужно найти промах ломщика.

Откуда в джунглях подземный бункер, ей вовсе не было интересно. А вот то, что аккуратными штабелями было навалено внутри, сомнений не вызывало – явное старье, но однозначно это барахло имело непосредственное отношении к Цифре. В специфике машинистских терминов восемнадцатая не разбиралась, ей это и не требовалось.

Нужны ей были следы, которых найти, опять же, не удалось. Она изо всех сил старалась попасть в подземелье первой, когда вся толпа ринулась внутрь, охваченная какой-то животной жаждой охоты. Но ее опередили и мешали осмотреть даже то, что еще оставалось не залапанным и не затоптанным граблями семнадцати мужиков, изнывающих от длительного воздержания.

Ломщик работал аккуратно. Слишком аккуратно, словно ждал, что скоро в его логово нагрянут «исследователи». Ждал, однозначно ждал. Они всегда ждут, такой они народ, эти нейкисты. Всю жизнь в ожидании и неуемном желании что-нибудь сломать и разрушить.

Если какие-то следы и имелись в подземелье еще до того, как Лейтенант выгнал всех наружу и послал в деревню стрелять узкоглазых, то их тщательно и со всем возможным вандализмом уничтожили бойцы.

Восемнадцатая вышла из развалин хижины наружу и еще раз осмотрела трупы. Только те, у кого стояла «балалайка». Где-то поработало зверье, где-то птицы. Но самым отвратительным был запах – в теплом и влажном климате тропиков плоть разлагалась с потрясающей скоростью.

Волосы, татуировки – это важно, ломщики любят отмечать свою принадлежность к стаду поклонников сумасшедшей «поэтессы» прической и отметинами на черепушке, руках или спине. Тату у некоторых имелись, но ничего похожего на ту лабуду, что рисовали на своих телах нейкисты. И ни одного лысого. Коротко стриженных – очень коротко – двое, но лысых нет.

Глаза. Наноэкраны у семи из восьми. Как пользовался «балалайкой» восьмой, непонятно, но это его личное дело. Скорее всего, просто экран полетел, а менять негде. Да и незачем.

Руки... Вот с этим она просчиталась. Сильно просчиталась. У всех восьмерых руки сильно пострадали. Погрыз кто-то мелкий, наверное, крысы. Но кое-что рассмотреть можно: грубые, натруженные руки, кожа в мозолях, ногти обломаны или вовсе изъедены грибком. Но и это не было главным...

Дело в том, что «балалайки» были имплантированы у девяти сельчан, а не у восьми, как восемнадцатая считала.

Черт бы подрал этого четырнадцатого! Только теперь восемнадцатая поняла, что пропустила нечто важное – перед глазами фотографией стоял затылок метелки, которую боец «номерного» отряда потащил с собой. Черные, неровно обрезанные волосы, достающие до плеч, затылок надежно спрятан. Ей была дана команда встать, она поняла не сразу, она бирманка, по-английски понимает плохо.

Понимает, может, и плохо, но прикидывается темной деревенщиной весьма неплохо, очень натурально у нее получалось.

Девчонка несколько раз оборачивается, бросая затравленные взгляды на восемнадцатую, потом немного наклоняется, чтобы в следующее мгновение резко подняться на ноги.

Вот в этом месте стоп-кадр. Черные как смоль волосы на секунду взлетают вверх, открывая затылок. На котором четко просматривается горизонтальная черта «гнезда», внутри установлена «балалайка», отсвечивающая светодиодом.

Все, волосы упали вниз, скрыв чип от посторонних глаз.

У этой девчонки установлена «балалайка», она и есть девятая!

Она последняя в списке. Кхайе Сабай, четырнадцатый ее именно так и называл. И восемнадцатая вдруг вспомнила ее руки. Еще одна картинка, слишком поздно выползшая из хранилища под названием память, – тонкие пальцы, кожа гладкая и даже, можно сказать, нежная. На руках этой Кхайе были царапины, под ногтями грязь. Но руки человека, большую часть жизни ковыряющегося на грядках – или где они тут ковырялись, должны же узкоглазые что-то есть в джунглях, – так не выглядели. Вот у офисного работника, ни с того ни с сего решившего посвятить себя работе на даче, такие руки быть могли. От непривычки работать с садово-огородным инструментарием, а не от регулярного тяжелого труда.