Дмитрий Старицкий - Вверх по течению (СИ) Страница 39

Я тоже на фронт не рвусь. Это чужая для меня война.

Без раскачки втянулся я в службу и единственное новшество, которое на первых порах внедрил, так это, отобрав в своей полуроте пару жестянщиков и лудильщика, смастерили мы из медного листа большой четырех ведерный цилиндрический тульский самовар. Все же на морозе работа и кипяточком погреться солдатам самое оно. Топили самовар как положено — древесным углем и шишками, благо их в окрестных лесах видимо — невидимо.

Дядьки заботу о себе оценили и трудились на совесть.

Затем и для себя сделал полуведерный самоварчик — дома вечерком чайком побаловаться. Эллпе от радости чуть не танцевал, когда в технологию автономной варки воды въехал. Он в самовар просто влюбился и все его мелом надраивал, чтоб, значит, блестел как золотой.

А потом пошли делегация за делегацией и трое моих помощников только этим все время в кузне и промышляла.

В штаб самовар надо?

В караулку надо?

В казармы надо?

Это святое.

А вот частные заказы я не торопился исполнять, кроме командирского. Тому просто из моего уважения. А остальные путь свои предложения на обмен приносят. А мы посмотрим…

А тут еще и олово у лудильщика закончилось.

В город надо…

Вот так лишняя увольнительная и образовалась.

20

Не въезжая в город первым делом лихо подкатил, красуясь, к дирижабельному эллингу. Но тут облом… стоит такой с винтовкой в руках, вокруг всего поля колючка и шлагбаум у ворот. 'Не велено… Не положено… Не могу знать…' Пришлось требовать подать сюда самого капитан — лейтенанта, хотя нужен мне был всего лишь штаб — ефрейтор.

Не сводя с меня штыка винтовки, часовой откуда‑то вынул серебряный свисток и на пронзительной ноте три раза в него дунул. Я еще машинально заметил, что штык у него без пилы на обухе.

Скрипя сапогами по утоптанному снегу, из‑за угла эллинга на торопливых рысях прибежала группа поддержки. Ефрейтор с большим револьвером старого образца в порыжелой кобуре и три бойца с длинностволом — штыки примкнуты. Все по — взрослому.

'Бодрянка, наверное… — подумалось мне. — Однако караул тут выставили по всем правилам. Война диктует…'

После недолгого препирательства одного бойца послали в эллинг и вскоре оттуда, на ходу застегивая здоровой рукой черную шинель, выкатилась фигура знакомого моряка.

В молчании подождали, пока тот доберется в сопровождении солдата до ворот.

— Имперского флота капитан — лейтенант Плотто. С кем имею честь… Савва? — удивился он.

— Старший фельдфебель артиллерии Савва Кобчик, — передразнил я его, но в рамках приличий, вскинув руку к шапке в воинском приветствии. — Прибыл с визитом вежливости для обмена опытом. А также представляюсь вам по случаю назначения на пост помощника Королевского артиллерийского полигона.

— Это вовремя, — улыбнулся каплей. — У меня как раз к тебе вопросы накопились.

Офицер пожал мне руку и повернулся к разводящему.

— Пропустить.

— Но, господин капитан — лейтенант, а как же пропуск? Без него не положено… — возмутился ефрейтор.

— Пропустить под мою ответственность. Немедленно. Выполнять, — в голосе Плотто зазвенела сталь.

— Садитесь в санки, господин капитан — лейтенант, — пригласил я. — До ангара все ж далече топать.

— Как мне эта тупая пехтура уже надоела, — пожаловался мне каплей, когда мы отъехали от ворот. — Скорее бы уж морячки прибыли. Тогда и порядок будет.

— А зачем тут моряки? — удивился я. — Тут моря нет. Одни болота.

— Отряд принадлежит флоту, — убежденно высказался офицер, — и обслуживать его должны матросы. На такой большой дирижабль только наземной команды должно быть не менее сотни человек. Обученных… И двойной комплект экипажа. А тут только колючку натянули, болвана у ворот поставили и считают что все в порядке. И самое ужасное в том, что они здесь приданные. Я им не командир.

У ворот эллинга, на всякий случай накинул на кобылу попону от ветра и прошел за моряком в прорезанную в стене эллинга калитку.

Внутри ангара холод чувствовался едва ли не сильнее, чем снаружи. И в многочисленные щели немилосердно задувало, как в аэродинамическую трубу.

Скелет дирижабля был все таким же. Но только на первый взгляд. Изменились очертания задней гондолы, которая обзавелась дополнительными винтами по бокам на выносных фермах.

Несколько человек в овчинных куртках и валенках лазали по этому скелету и что‑то в нем крутили, не обращая на нас внимания.

Каплей, несмотря на увечье, быстро сменил шинель на такую же куртку и вязаную шапочку.

— Мда — а–а — а… — протянул я. — Этак война быстрее закончиться, нежели этот летающий слон полетит.

— Я, Савва, надеюсь все же отбомбиться с него по врагу еще до конца войны. И это не летающий слон, а 'воздушный крейсер'. Теперь у него такое официальное наименование в реестре императорского флота, — показал каплей свою довольную улыбку.

А то как же? Понимаю. Для флотского командир крейсера это вам не командир какого‑то дирижабля. Уважение априори, сразу и зримо.

— Вот смотри… — подвел меня каплей к середине скелета летательного аппарата легче воздуха, если говорить официально. — Вот на всем этом пространстве между гондолами, что очень важно внутри оболочки можно установить до двух тонн бомб. Это как минимум, а то и больше. Все зависит от дальности полета, ибо, чем дальше, тем больше съедают полезный вес сопутствующие, а не боевые грузы.

— Так в чем вопрос?

— В креплениях. Взрыватель приходится настораживать еще на земле при подвесе, а наверху так мотает ветром, что в квадратных коробах под твой стабилизатор снаряд раскачивает… и… Сам понимаешь… взрыватель очень чуткий. Боимся, что при ударе стенки снаряда о короб взрыватель может сработать. На самом дирижабле…

— Осмелюсь заметить, бомбы надо выделывать специально, — ответил я. — Переделки старых снарядов — паллиатив, — ввернул я умное слово. — Не одно, так другое вылезет при переделках обязательно. И вряд ли на выходе при всем старании и умении получим то, что желаем.

— Я поднимал этот вопрос. Бесполезно. Сказали, пока старые снаряды со складов не израсходуем, новых воздушных бомб заводы делать не будут. Начальство тоже понять можно, — махнул рукой каплей. — Столько складов занимают старые запасы… И лежат они там мертвым грузом. Да же в крепостных фортах пришлось срочно менять старые орудия на новые. Дальнобойные. А бомбежка с воздуха пока только в теории. Ее еще нельзя включить в реальные боевые планы.

— Я подумаю над этим, — пообещал я. — Если сможете, то через недельку добро пожаловать ко мне на полигон.

И я еще раз осмотрел скелет дирижабля.

— А как у вас на флоте с этим обстоит? С безопасностью от таких взрывателей.

— При хранении они инертны. Комендор особым ключом взводит взрыватель непосредственно, перед тем как вложит снаряд в казенник орудия.

— Уже интересно… — протянул я. — А если расположить в креплениях дирижабля бомбу горизонтально и взводить взрыватель в полете, непосредственно перед тем, как ее сбросить? Почти как у вас на флоте. А то тут у вас во — о–о — он сколько свободного места.

— Придется менять всю систему креплений снарядов, — возразил каплей. — Столько работы под хвост стерху.

— Но можно, по крайне мере, попробовать на разведывательном аэростате сделать парочку опытовых креплений. И на полигоне у меня испытать конструкцию. И не одну… Зачем сразу весь крейсер переделывать?

— Мысль! — осклабился моряк. — Голова у тебя, Савва, варит очень качественное масло. Учиться тебе надо.

— Мне и Вахрумка то же самое говорил, — не стал я отрицать очевидного факта.

— Теперь задавай свой вопрос. Зачем приехал?

— Тут такое дело, господин капитан — лейтенант, что родилось у меня несколько изобретений. И… неясно мне как их оформлять положено в соответствии с новым указом императора. Куда обращаться… В какой форме подавать… Да и боюсь обманут, как это в обычае у городских по отношению к деревенским.

Каплей на минуту задумался и уверенно сказал.

— Это поправимо. Есть такие специалисты среди поверенных по юстиции. Но стоит денег…

— Я готов поделиться императорской премией. Лучше получить часть, чем ничего.

— Никто не будет работать на тебя в надежде на эту премию. Ее дадут только за утвержденное оригинальное изобретение. Вместе с хартией, в которую впишут имя автора. За действительно что‑то новое, а не за то, что ты 'изобрел' по незнанию то, что уже существует. Такое тоже бывает. Поэтому патентный комитет все заявки проверяет на новизну по своему архиву. Это не быстро.

— Осмелюсь спросить: сколько это будет стоить? — мысленно прикинул я свои финансы.