Игорь Денисенко - Программист Страница 39

Мерзлый ком земли, брошенный на гроб, гулко отозвался в душе. Вроде и не родного человека потерял, а что-то пробило внутри, выжало скупую слезу. На поминки не пошёл. Там и без меня народа хватит, да и не могу я водку пить, а объяснять окружающим — не поймут. Подумают, что выпендриваюсь, не уважаю покойного. Поэтому сразу с кладбища поехал домой. Купил пива и прежде чем сделал первый глоток, поднял бокал и мысленно простился с Петровичем. Пусть земля тебе будет пухом.

А перед сном, появилась мысль — посмотреть как там Петрович. И я уснул…

«Легкими шарами одуванчиками раскатились планеты. Гигантская гора, закрытая облаками. Понимаю, что это не гора, а скорее центр галактики, закрытый туманностями. Пытаюсь подлететь ближе, но незримая преграда меня останавливает. Перед глазами появляется бегущая строка из треугольников, кругов, квадратов, и символов похожих одновременно на буквы из иврита и санскрита. Одновременно с титрами начинает говорить на неизвестном языке некто невидимый. Прото язык. Не понимаю ни языка на каком ко мне обращаются, ни светящихся надписей. Заворожено смотрю на гору, с которой идёт Свет, охватывающий всё и разлетающийся по всей вселенной. Престол господа. Мимо меня снуют сонмы душ, занятые какими-то своими делами. Пытаюсь понять текст и сказанное мне, и смысл сказанного и написанного доходит напрямую в душу, минуя сознание:

… По какому праву ты здесь? Твоё время не пришло. Ты не вызван. Твоё место не здесь.

Молчу. Мне нечего сказать, врать не рискую, оправдаться не пытаюсь. Они правы мне здесь не место. Поворачиваю назад, лечу, и встречаю другой артефакт. Божественный свет в нём сворачивается как в водовороте и пропадает в черной бездне. Заглядываю в бездну. И… … прихожу в неописуемый ужас. Виденное почти мгновенно улетучивается из памяти, но сам шок в каком пребываю от увиденного врезается в память. Взволнованно мечусь у бездны. Это бесчеловечно! Это немыслимо! Чувства человеческие ограничены, именно поэтому видения ада описывают через пытки, через боль физическую. Действительность куда страшней. Множество мук непонятных телу, но ужасных для души. А на самом дне черной дыры неустанно работает глаз хозяина, гильотина. После увиденного начинают приходить знания о добре и зле в изначальном их понимании. Ну почему? Почему понятия божественной справедливости, понятия добра и зла, всё это доходит до нас в каком-то извращённо урезанном виде, через укоры совести и памятники письменности? Заповедей ведь оказывается гораздо больше… И логика Бога совсем несопоставима с логикой человеческой! Вот главная проблема! Нам не говорят, и никто не удосуживается объяснить ни смысл собственного существования, ни божеской логики. В возмущении летаю, мечусь, вокруг абсолютно черного пожирающего свет провала. А в сознании, как в клетке бьется мысль: За что?

Сколь ужасны должны быть грехи, чтобы заслужить такой расплаты???!

Рискую. Пролетаю над бездной. Не упал! Слава Богу! Догадываюсь — механизм прост, падаешь вниз согласно тяжести грехов. Чем тяжелей, тем ниже. Не упал, ещё ни о чем не говорит, я ведь не умер… Среди тысяч душ, покинувших этой ночью землю, Петровича я так и не увидел».

Осталась неделя до нового года. Пора закупать подарки, игрушки и прочее. Ирка открыла в холодильнике сезон под названием «Не трогай, это на новый год!». Ага! Как будто мне сейчас есть не хочется, а только на новый год сёмги отведать, и красной икры, и копченого мяса и душистых хрустящих груздей. Открываю холодильник, давлюсь слюной и закрываю холодильник. То, что из него брать разрешено, слюноотделение не вызывает. Борщ, конечно, уважаю, но я его почитай каждую неделю вижу на протяжении жизни. После недолгих борений с совестью открыл холодильник. Оторвал кусок колбасы, задумчиво сгрыз. Вроде желудок успокоился, а глаза жирную слабосоленую сёмгу забыть не могут. Открыл холодильник опять, прикинул, что исчезновение одного груздя, маленького такого грибочка, в банке рыжая, возможно, не заметит. Отловил грибок и с наслаждением захрумкал. Эх! Быстрее бы новый год!

В каком там круге ада Данте чревоугодников разместил? Не помню. Постойте… вроде там «в третьем круге, где вечный дождь струится». Нет, точно не помню. После увиденного в Субботу ночью, вчера погуглил описания ада в виде воронки. Выяснилось, что Данте его так описывал. Скачал, стал читать. Куча поэтических вольностей, а по факту информации с гулькин нос. Занятно, что Данте в аду своих знакомых разместил. То ли он их там видел, то ли хотел, чтобы они там оказались, сейчас не поймешь. Одно слово — поэт. Ох, уж мне эти поэты! Если в раю с вами может и поговорят, то в аду точно не до разговоров. Всё, пора на работу ехать!

На работе ситуация стабилизировалась, наплыв клиентов потихоньку спадает. Железо своё в порядок привели, теперь будут ждать нового года, чтобы пачками выкладывать фото в социальных сетях, хвастаться перед знакомыми и незнакомыми, как они богато и весело встретили новый год. Мне порой кажется, что не для того профиль в соцсетях заводят, чтоб о судьбе знакомых узнать, а лишь для того, чтобы своей похвастаться.

Бог с ними… Сидим потихоньку работаем. Артема практически не видим неделю. Бегает по заявкам, прибегает в офис только чтобы деньги сдать и получить новые заявки и запчасти. Худо-бедно, но он в этом месяце заработал больше нас с Колей.

— И-у-и, — скромно оповещает нас дверь о приходе очередного клиента.

— День добрый! — говорит, лучезарно улыбаясь, Владимир Сергеевич, — С наступающим!

— И вас так же, — отзываюсь я, — Только рождество нынче католическое.

— А ты разве не немец?

— Не-а… В родстве немцы есть, но сам как-то не успел.

После небольшой игры слов приступаем к делу… А дело у Владимира Сергеевича такое — самоубийство. Собственно повесился художник. У творческих людей такое бывает, особенно если злоупотребляют. Повесился и повесился, дело житейское. Как говорится, тело с возу — ментам легче. Но тут открылись некие обстоятельства, которые мелькали недавно по аналогичному делу. С этими словами следователь придвинул ко мне фотографии. Нет, я не вздрогнул, поскольку при словосочетании «самоубийство художника» готов был это увидеть….На фото была странная картина, весьма по стилю и манере написания напоминающая знакомый мне «Ветер». Вот сукин сын! Гений местного разлива, хочет одним художником в городе остаться? — подумал я, рассматривая фото.

— Кхм… наш эксперт говорит, что, судя по картине, на лицо ярко выраженный признак психического заболевания. Белочка, так белочка, по пьянке всякое может быть. Но дело в том, что не так давно ещё один художник повесился, и перед смертью писал аналогичные картины. Понимаю, что белочка не заразна, но мне бы хотелось послушать, что ты скажешь…, - задумчиво произнес В.С., выкладывая на стол фото «последних картин» Тимофея Ильича, — собственно я бы к тебе не обратился, но слышал ты, что к тебе обращалась вдова покойного Васильева.

— Могу сказать следующее, — чуть помедлив, ответил я, — ни Васильев, ни Киль этих картин не писали, а писало их третье лицо, чьё психическое состояние не вызывает сомнения. Шизофрения не заразна, но совместное распитие спиртных напитков с больным шизофреником и общение с ним пагубно сказалось на состоянии и Васильева, и Киля. Но удивляет меня, честно говоря, не это…

— А что?

— Да вы меня удивляете Владимир Сергеевич, как будто не на государственной службе, а частный детектив… Оно вам надо?

Следователь смутился, и я догадался, надо. Видимо слухи пошли нехорошие. Творческие люди по натуре суеверные, не иначе как проплатили расследование.

— Приметы автора этих картин обрисовать сумеешь?

Я отрицательно покачал головой. Разумеется, я мог бы сказать, что автор этих картин живет в микрорайоне «А», в пятнадцатом доме, третий подъезд, четвертый этаж, дверь налево (номер квартиры во сне не разглядел). Автору, примерно, тридцать пять — сорок лет. Он невысокого роста 160–165 см, худощавого телосложения, блондин, голова продолговатой формы, про таких говорят «яйцеголовый», глаза голубые, характер заносчивый. Эгоцентрист в высшей степени. Все кругом дураки, один он умный, и ему надо для самоутверждения унижать других, доказывать что они дураки. Но что это следователю даст? Даже если он выяснит, что покойные общались с подозреваемым? Ни к чему следователю эта информация. Сами разберемся.

Наверное, надо было сдать его ментам, с грустью думаю я. Самочувствие, после сегодняшней ночи оставляет желать лучшего. Схватились мы с Ним, валялись, крутились, бились о стены, разлетались и сбивали друг друга ударами, как в фильме про суперменов. В итоге порвал я его. Но и мне от него досталось. Левая рука не слушается, под ребром болит. Такое бывает, если на сквозняке спишь с открытой форточкой. Вроде продуло. А может и продуло где, только вот холодина сейчас стоит, не открываем мы форточки. Во сне дырку он во мне сделал, размером с кулак, чуть выше сердца. Смотрю, а там не кровь и плоть, а как из паутины я весь соткан. Ниточки в разные стороны расходятся и узелки, узелки… Пытался рану во сне залечить, заштопать. Сдвинуть узелки, связать порванные нити. Вязал, вязал, сдвигал. В итоге дыру в размере уменьшил, но она осталась. Проснулся с онемевшей рукой и тяжестью на сердце. А самого любопытство так и точит, а как там он? И до того любопытство разыгралось, что хоть садись на троллейбус пятерочку и врага проведывай. Что я и сделал. Замороженным кузнечиком троллейбус скрипел и плелся по маршруту. Заиндевевшее стекло было полно следов человеческих рук. Люди не надеялись на кондуктора, а растапливали лед на стекле своими руками, что бы видеть, что за окном и не пропустить свою остановку. В памяти всплыла моя недавняя осенняя проза, когда Ирка ушла, а я ехал вот так на работу в автобусе.