Генри Олди - Золотарь, или Просите, и дано будет... Страница 41

И велел одеться поприличней.

Очень интересно. Во что прикажете облачаться? В смокинг с «кис-кисом»?! Ладно, нашлась темная футболка с фирменным «крокодильчиком». Плюс черные джинсы. Демократично и не отсвечивает. Чистильщик молча одобрил. В последнее время я стал отслеживать «невербальные факторы». Взгляд, поза собеседника. Сцепленные пальцы. Брови, взлетевшие на лоб. Когда кругом — врачи-вредители, а от ноутбука уже тошнит…

У выезда на Белгородское шоссе мы угодили в пробку. Снаружи рявкали гудки, урчали двигатели на холостом ходу; неслась ругань водителей. Июньская жара маревом висела над машинами. Гарь, чад, вонь. Я еще раз оценил достоинства джипа. Окна закрыты, отсекая нас от грубой прозы. Кондиционер дышит прохладой.

Хоть целый день стой в пробке.

Нет, надоест. Не могу долго выносить безделье. Как по второй ходке угодил в «Доктор Сан» — волком взвыл. Отпустите душу на покаяние! Домой хочу! На работу хочу! Здоровый я…

Врач, подлец, соглашался. Принцип у них: не нервировать пациента. Конечно, вы здоровы. Мы вам только печеночку слегонца… и сердчишко… почечки… простаточку… Скажите на милость, нужен вам этот простатит? Вы же мужчина в самом расцвете! Слава богу, случай не запущенный.

Куда ваша работа денется?

Как я выдержал две недели медицины — не знаю. Спасибо Шизе — каждый день навещала. Антошка приходил. И Чистильщик захаживал. Мол, не волнуйся. Считай это оплачиваемым отпуском. Грех жаловаться. Я и не жаловался. Даже зубами старался не скрипеть.

Еще и их, чего доброго, лечить заставят!

Неделю мне дали на акклиматизацию в «студии». Чистильщик подарок сделал: пачку визиток. Золотаренко А. И. Отв. дир. АС «Авгикон». Два телефона, факс. Е-мейл. Еще бы по шесту лазить выучиться. Вверх. Вниз-то мы запросто…

— …Ну наконец-то!

Стоявшая впереди «Газель» чихнула сизым дымом — и рванула вперед, оправдывая название. Выбравшись на оперативный простор, Натэлла легко обогнала микроавтобус. Джип шел мягко, мощно, скорость не ощущалась. Что там на спидометре? 150?

Не хило!

— Скоро будем на месте.

Джип басовито просигналил.

Над воротами шевельнулась телекамера. Серьезные ворота. И домик — не пряничный. Три этажа, мансарда, окна — пластик со стеклопакетами. Металлочерепица на крыше. Спутниковая «тарелка». Заборчик — полтора человеческих роста, с орнаментом. Белый кирпич по красному. В восточном стиле: Хорезм-Багдад, шахиды-гурии…

Ребристый лист металла с тихим гулом провернулся, открыв въезд в гараж.

— Добрый день. Вас ждут. Я проведу.

Очень вежливый молодой человек. До оскомины. Укладывать мордой в землю он будет так же вежливо? «Пожалуйста, не дергайтесь. За вами уже едут. А я вас придержу, чтобы вы ничего себе не повредили.»

Нервничаешь, Золотарь? Ты не шахид, ты даже не гурия с ее вечной, неистребимой девственностью. Ты — директор маленькой, но полезной конторки. Вышестоящее начальство желает познакомиться? Нет проблем!

Начальники — как собаки. Чуют, когда их боятся.

И наглеют.

Солнце без предупреждения бьет в глаза. Под веками пляшут огненные «зайчики».

— Здравствуйте. Ямпольский Матвей Абрамович.

Сухощавая фигура — угольно-черная. Вокруг головы — нимб солнца.

— Золотаренко Александр Игоревич.

Рука у Ямпольского жесткая, сухая. И сильная. Я это чувствую, хотя Матвей Абрамович не пытается продемонстрировать свою хватку. Делаю шаг в сторону. Листва яблони заслоняет солнце. Черный силуэт превращается в хиппи лет шестидесяти. Очень ухоженного, надо сказать, преуспевающего хиппи. Рыжая (крашеная хной?) борода ассирийского царя. На затылке волосы собраны в длинный хвост. Шорты, сандалии. Легкомысленная гавайка: попугаи, море, карнавал.

Не таким я представлял себе коордела Ямпольского. Он виделся мне ровесником. Рыхлым, вальяжным, с брюшком. Поджарый хипарь шел вразрез — вразнос! — со сложившимся образом.

— Идемте. Шашлыки, как говорит молодежь, «in progress».

Мы двинулись через сад. «Хвост» хозяина мерно покачивался в такт шагам, создавая гипнотический эффект. «Следите за шариком…» В какой-то момент сад показался мне бесконечным. Эдемские джунгли. Будем вечно идти меж яблонь и вишен за бородатым проводником.

Земля до грехопадения…

Тут сад и кончился. Лужайка, пара столиков. На левом — блюдо с зеленью и горка тонких лавашей. На правом — чайник и чашки. Графин с лимонадом. У забора курится мангал. Усач-шашлычник раздувает огонь, помахивая фанеркой. На чурбане — шампуры. Длинные, как шпага д'Артаньяна. Из ведерка тянет маринадом.

Зверски захотелось есть.

— Знакомьтесь.

Навстречу из кресла легко встал лысый человек. Совсем лысый. До блеска. Если судьба определила Ямпольскому двойную норму волосатости, то с этим товарищем злодейка обошлась сурово. В остальном… «Он не низок, не высок, он не узок, не широк, он не молод и не стар…»

Рифму заело. «Superstar»? На «суперстара» лысый не тянул.

— Александр Игоревич? Рад, искренне рад!

Представляться он не собирался.

— Давайте сразу к делу? — вклинился Ямпольский. — На Востоке, правда, не принято говорить о делах, не накормив гостей… Но мы не на Востоке. Итак, если вы не возражаете…

Дожидаться моих возражений, равно как согласия, хиппи не стал. Он сделал знак шашлычнику — и тот принес ему ноутбук.

— Насколько мне известно, вы утверждаете, что вместе с эмоционально окрашенными текстовыми и визуальными сообщениями пользователи также неосознанно загружают в сеть сопутствующую невербальную информацию? — Ямпольскому без труда хватило дыхания на этот зубодробительный пассаж. — Которая может составлять до 93% от общего информационного потока?

— Я не утверждаю.

— Но суть вашей гипотезы такова?

— Да.

— Хорошо, — Ямпольский отбарабанил что-то на клавиатуре ноутбука. Пальцы летали вслепую, как у пианиста. — Исходя из этого, вы делаете вывод, что в сети сформировалась невербальная инфосфера второго рода?

— Не делаю вывод, а предполагаю.

— Ее наличием обусловлено появление так называемого «Сетевого Феномена»?

— Да.

— Как следствие из вашей гипотезы, выходит, что все люди, хоть раз работавшие с компьютером, подсоединенным к Всемирной Сети, так или иначе подключены к невербальной инфосфере. И посредством нее — к Всемирной Сети.

— Скорее всего, да.

— Таким образом, инфосфера второго рода является глобальным виртуальным интерфейсом, через который человечество большей частью подключено к ВС.

— Этого я не говорил!

— Вы возражаете?

— Нет.

— Вы согласны?

— Да.

Барабанная дробь.

— Сетевой Феномен, в свою очередь, как недокументированная функция ВС, является результатом комплексного взаимодействия инфосфер 1-го и 2-го рода. Он активируется узконаправленным смешанным — вербально-невербальным — импульсом высокой интенсивности. СФ воспринимает его, как задание.

— Это уже вы развили. Но в целом — да.

— Не развил, а уточнил и конкретизировал формулировки. Итак, мы имеем ряд фактов опосредованного физического воздействия человека на человека. СФ выступает в данном случае, как своеобразный «софт». Ключевую роль играет невербальный посыл «возбудителя». Вербальная часть формализует программное задание.

— Одну минуточку! — прервал нас лысый.

Заговорила Валаамова ослица…

— Невербальный посыл? — он подергал себя за мочку уха. — Мимика, жесты, интонация? Все, кроме слов?

— Да, — согласился Ямпольский.

— Нигде кроме, как в Моссельпроме, — лысый оказался из эрудитов. — По-вашему, пользователь, отправляя сообщение, корчит рожи? Тычет в экран кукиш? Рычит и скалится?

Он последовательно изобразил все описанные действия.

— Где вы видели таких пользователей?

— Этого не требуется, — опередил меня Ямпольский. — То, что вы описали, происходит при разговоре вживую. Невербальная информация, по мнению Александра Игоревича, поступает в сеть в скрытом, архивированном виде. Без описанных вами внешних проявлений. Но она никуда не девается. В рамках данной теории я готов с этим согласиться.

Я почувствовал себя лишним.

— Ну, допустим…

Лысого Ямпольский не убедил. Хиппи это не смутило. Он ухватил стакан лимонада — правильного, с лохмотьями свежего лимона — одним глотком ополовинил его и продолжил:

— Согласно вашей теории, инфосфера 2-го рода и СФ, как ее порождение, продолжают развиваться количественно и качественно?

— Наверняка. Информация извне продолжает поступать…

— Понятно! — отмахнулся Ямпольский. — Значит, если сегодня мы наблюдаем реакцию только на узконаправленные пиковые вбросы агрессии, то завтра…

— Это не важно: агрессия или милосердие! — мне стало обидно за мою инфосферу и ее порождение. — СФ их не различает. Он, если угодно, безгрешен. Вне категорий добра и зла. Ненависть, сострадание — ему без разницы. Главное, чтобы посыл был мощным. И оформленным, а не размазней!