Александр Аразин - Краб Страница 41

К сожалению предоставив нам формулы разработчики не дали нам понятий о цифрах, знаках и сейчас мы просто напросто используем куски уже готовой мозаики иногда удачно складывая из них новые узоры. Если мы знаем что А+Б=В, то у нас нет даже элементарно представления что же такое А и Б. Благо результат нам известен и путём изучения и анализа имеющейся информации можно вычислить и остальные символы.

А теперь представьте себе, что по аналогии с реальностью существует несколько систем исчисления: факторальные, смешанные, позиционные, фибоначчиевы, биномальные и многие другие. А если добавить различный способ записи цифр? Вот предположите, что мы всю жизнь пользуемся арабскими цифрами и вдруг увидели римские. Сможем ли понять такую запись? Безусловно, сможем, только для этого потребуется время и знания.

Вот собственно ради них и надо посетить этот данж. Система записи заклинаний и символы змеелюдей отличаются от уже привычной и знакомой. Ваш друг, сам того не подозревая, дал нам верёвочку, потянув за которую у нас появился шанс понять эту конструкцию. И основываясь на двух методах, используя различные приёмы, средства, выйти на понимание изначальной эмпирики.

8. Рвусь из сил и из всех сухожилий,

Но сегодня — опять, как вчера, —

Обложили меня, обложили,

Гонят весело на номера.

(В. Высоцкий — Охота на волков).

Степь в ничейных землях неоднородна, словно лоскутное одеяло она состоит из различных по форме и цвету клочков. Да и не степь это вовсе в её привычном понимании. Равнина, расстилающаяся до горизонта, была усеяна россыпью холмов; заросшие кустами овраги вьются между ними; неправильными кляксами, разбросаны небольшие рощи. Солнце, поднимавшееся сзади из‑за разрушенной виллы, бросило яркую, искрящуюся ленту далеко на землю у самого края видимости. Светло — жёлтая полоса поползла вперёд всё расширяясь и расширяясь, охватила холмы и вдруг вся степь сбросила с себя утреннюю серость, улыбнулась и засверкала красками. Земля представлялась бесконечным океаном трёх цветов: золотого, серого и зелёного. Воздух моментально наполнился тысячью птичьих трелей, стрекотом насекомых и рёвом животных, а высоко в небе неподвижными стражами застыли хищники. Висят они, спокойно растопырив крылья, и высматривают добычу внизу, а мне остаётся надеяться, что я достаточно крупная цель для летунов. Трава поникла, жизнь замерла.

Как не странно, но тяжелее всего было выбраться из усадьбы. Была предательская мысль: пожертвовать питомцем, отправив его наводить шорох, а самому в это время вырваться, но я от неё отказался. Если бы ситуация была безвыходная то, скорее всего так и поступил, только остаться без единственного помощника в длинном переходе мне как‑то не хотелось. Осторожно, замирая по несколько минут на одном месте, мы покинули территорию небольшого посёлка бе происшествий.

Переход по степному полю можно назвать даже комфортным. К моему удивлению монстры тут не бегали толпами и не спешили объявить охоту на заблудившегося путника. Единственное что меня пока что смущало так это странная растительность ничейных земель. Нет, она не была полуразумна и тем более агрессивна, необычен был её вид. Зелёные, временами осенне — жёлтые травы, тут сменялись серыми или серебристыми, как будто припорошёнными инеем. Почему‑то такие области вызывали у меня чувство опасения, и я старался обходить их по широкой дуге.

Что делает человек, если вдруг оказывается в тени? Как правило, он поднимает голову, чтобы посмотреть на тучку закрывшую светило. Когда, вдруг, совсем не осеннее, жаркое солнце пропало, я поступил аналогичным образом и понял, что непроизвольно челюсть опускается, а глаза норовят выскочить из орбит. На меня падала ощипанная курица. Пожалуй не так. На меня падала ОГРОМНАЯ, размером с микроавтобус, ощипанная курица! Однако долго наслаждаться этим чудом природы я не рискнул и бросил ему навстречу. Нет, совсем не с целью вступить в схватку, а наоборот уйти от столкновения. В рукопашном бое, для того чтобы избежать удара, надо или разорвать дистанцию или наоборот сократить, есть и другие варианты, только стоять и уклоняться или тем более ставить блок я почему‑то не горел желанием. Мутант пронзительно завизжал и, на моё счастье безуспешно, попытался резкими махами крыльев изменить траекторию полёта. Проскальзывая между землёй и чудовищными с длинными кинжалами — когтями, лапами монстра, я порадовался принятому решению. Скорее всего, если бы побежал вперёд, то летун догнал меня без особых проблем, скорость у него была намного больше.

На этом спокойное путешествие закончилось. Спасаясь от курицы, я прыгнул в ранее замеченный овраг в нескольких метрах от меня. Вот тут‑то я и осознал всю правоту опытных картографов утверждавших, что писать карты в степи очень хлопотное дело. Сиганул я хорошо, с разбега уверенный в том, что глубина ложбины не больше двух метров и, проломившись сквозь густые ветки кустарника, полетел. Знаете, бывает такое ощущение, когда в темноте промахиваешься мимо ступеньки и охватывает паническое чувство падения. Страх возникает не из‑за того, что высоко, а из‑за самого факта отсутствия ожидаемой твёрдой опоры. В таких случаях пугаются все, в том числе и люди, за плечами которых по несколько десятков прыжков с парашютом. Протаранив заросли, я с ужасом понял, что земли то и нет, а я продолжаю падать

БАХ!

— Ой — ё! — Неудачное приземление стоило мне вывихнутой, а возможно и сломанной ноги. Практически сразу скастовал на себя исцеление и в параллели достал зелье регенерации. В моем случае достаточно было чего‑то одного, однако привычка, выработанная в данжах — лечиться так уж окончательно, заставила применить оба средства.

Передёрнувшись от немного горького зелья, посмотрел вверх. 'Да уж… метров пять точно будет. Если бы не ветки кустов мог и на перерождение отправиться'. В отличие от поверхности в овраге было прохладно и сыро. Отчётливо вспомнилось детство, когда с родителями ходили по грибы. Время для похода старались подгадать так чтобы после дождя и сутра пока ещё никто не прошёлся по нашим кладовым. Тогда в лесу пахло также: прелой листвой, мхом и влажной землёй, а редкие солнечные лучи с трудом пробивались сквозь кроны высоченных, какие бывают только в детстве, деревьев.

Грозное рычание Дика прервало мой минорный настрой и заставило проследить взглядом в направлении возможной угрозы. К сожалению, в густых зарослях, я так ничего и не увидел, зато услышал… шуршание, потрескивание, цокот как будто от сотен женских каблучков.

— Ты знаешь, почему‑то я сомневаюсь, что это толпа амазонок в бикини, а значит, нам туда дорого — и, закинув рюкзак за спину, я потрусил в противоположном направлении.

С одной стороны передвигаться по дну оврага было комфортнее (трава не путалась под ногами), с другой — влажная, глинистая почва постоянно норовила выскользнуть из‑под ног и познакомиться с моим лицом. Соблюдая осторожность я, тем не менее, начинал ускоряться, потому что странный звук приближался. Мешок с лутом не добавлял мне устойчивости, откровенно говоря, попросту мешал, но жадность не позволила бросить добычу, да и перед ребятами не хотелось опростоволоситься. В данжах основную часть грузов таскали я с Вагой, и сейчас у меня за плечами болталось примерно четверть всех трофеев.

Периодически оглядываясь, я стал замечать странные прыгающие изумрудные блики, а буквально через несколько минут рассмотрел преследователей. В очередной раз, бросив взгляд за спину, я сбился с шага от вида накатывающей на меня четырёхметровой, бирюзовой лавины. Искрящийся в редких солнечных лучах вал приближался с неукротимостью локомотива, и результат нашей встречи казался, неотвратим.

Рефлексы сработали помимо моей воли, и я сначала нанёс удар, а после осознал, что сделал. Посох врезался в мчащийся снаряд, однако у меня получилось только отклонить зелёное ядро, и оно врезалось в плечо.

— Млять!

Цикада Прорва

агрессивна, сильносоциальна;

Уровень: 53;

Здоровье: 89 %;

Способности:???

За последнее время развил навыки охотника и теперь вижу пусть и не все, а только не превышающие на десять уровней, данные мобов. Мгновения мне хватило чтобы понять: на меня несётся тысячи, если не десятки тысяч таких вот кузнечиков, размером с кошку.

Жадность благоразумно капитулировала перед паникой и, сбросив рюкзак, я дал деру от насекомых. Несмотря на то, что я выжимал максимум, мчался так, как, пожалуй, никогда ещё не бегал, мобы меня догоняли. Все чаще рядом начинают мелькать изумрудные снаряды, к счастью пока не попадая, но долго так продолжаться не может. Когда начало казаться что вот — вот зелёная волна меня поглотит, я взлетел по стене оврага и выскочил под солнце на простор степи.