Константин Читатель - Юрист Страница 41

Все было хорошо, пока однажды игрок Хаос не застрял в игре. Желая выйти в реал, он давал команду на выход, но система игнорировала его желание. В приступе бешенства он разрушил небольшую деревню, оставив лишь местный храм более менее целым. Игроку казалось, что его специально заперли в игре.

После уничтожения локации, парень немного успокоился и в его голову пришла одна догадка, добровольно поверить в которую отказался бы любой человек. Чтобы развеять сомнения он подал через знакомых заявку в службу контроля «за вечностью».

— И что они тебе сказали? — спросил я.

— Ты понимаешь, что я хотел бы услышать, — усмехнулся гном: — Но к сожалению, мою заявку зарегистрировали.

— То есть ты умер? — уточнил я.

— Нет, я не умер, — поправил меня игрок: — Мое тело умерло, а я жив.

Примерно пятьдесят лет назад был официально зарегистрирован перенос сознания человека в виртуальность. Спустя еще пять лет, процесс стал массовым, пожилые люди не желали тихо умирать, выбирая виртуальные миры и переселяясь туда. После нескольких обвалов серверов и последовавших за этим перезагрузок, вирт-миры восстанавливались, но присутствовавшие в игре «вечные игроки», исчезали бесследно.

Факт подобного исчезновения был признан равнозначным убийству. Компании, по вине которых произошло стирание сознания оцифрованных людей, подверглись уголовному преследованию. Так же на правительственном уровне были приняты соглашения, в результате которых появилось четыре мега-виртуальности.

Умирающие, или просто пожилые люди, чувствовавшие приближение смерти, должны были подать заявку в службу контроля «за вечностью». Получив положительное решение по своему запросу, они оцифровывались в государственных филиалах. Выбрав одну из четырех вселенных, они уходили в виртуальность, сменив увядающую жизнь на бесконечное приключение.

Частным случаем считалось, если человек умирал в реале, при этом оцифровавшись в виртуальности. Подобное часто случалось в начале, но к последнему времени это происходило все реже и реже. Компании, которым принадлежали виртуальности, осознанно уменьшали мощности ИИ, с тем чтобы снизить шанс возникновения оцифрованного игрока, в подконтрольной им игре. Если такой случай был зарегистрирован, то компания ставилась на учет у комитета «за вечностью». Ограничения, которые накладывались на проект, зависели от множества факторов и редко получали огласку у широкой общественности.

В первые годы открытия «четырех китов», как их называли в сети, обычные игроки так-же регистрировались в этих играх. Но со временем, количество посещений сошло на нет. Как-то так пошло, что живые игроки не хотели играть с теми, кто уже умер. Объяснить этот психологический феномен брались многие заслуженные светилы психиатрии, но предложить адекватных мер, для сглаживания возникшей проблемы никто не смог.

Единственное, что было сделано, так это были убраны все НПС. Оцифровавшиеся люди жили в новых мирах, как в обычной жизни, с той лишь разницей, что не могли умереть. Они сами выбирали, что и как делать дальше. Кто-то торговал, кто-то сражался. А кто-то просто жил, занимаясь рыбной ловлей или сея хлеб. Никаких квестов и никаких НПС.

Техническое обслуживание и контроль за виртуальностью для оцифрованных, легло на плечи государств. Частным компаниям доверить обслуживание серверов никто не позволил. Официально одобренного метода переноса застрявшего игрока из одной виртуальности в другую на текущий момент не существовало, но это не значило, что его нет.

Получив косвенное подтверждение смерти своего тела, гном впал в апатию. Несколько игроков, подосланных компанией, сумели достучаться до парня, убедив его что жизнь не закончилась и пообещали, что компания перенесет его сознание в четыре кита, как только он закончит начатое.

Но, мастер Хаос, впал в другую крайность, решил сделать мир Криалтин своим, взяв его в качестве платы за свою смерть.

— Звать то тебя как? — уточнил я.

— Хаос, — снова набычился игрок: — меня зовут Хаос.

— Ну, Хаос так Хаос, — не стал спорить я: — Только у меня для тебя есть неприятные новости.

Встретив мое заявление со скептической улыбкой на лице, по мере получения информации о последних семи днях в игре и обновами на восьмой день, гонор оцифровавшегося игрока уменьшился.

— Меня звали Ховард, — помолчав, сказал он.

— В этой куче дерьма, есть маленькая хорошая новость Ховард, — я решил его подбодрить: — Внешний вид бога Хаоса, как две капли воды похож на тебя, так что можешь вполне выдавать себя за его аватар, и лупасить всех несогласных от его имени!

— Хоть что-то, — невесело улыбнулся он: — Осталось только проверить, насколько теперь я стал слабее, после этих нововведений.

Мы опять помолчали.

— Слушай Ховард, — придумал я чем заняться: — А ты не мог бы закончить мое обучение?

— Какое? — не понял парень.

— Ну, на шестах, — напомнил я: — кроме магии я так ничего и не могу, а махать палкой лучше тебя наверно никто не научит, не зря же тебя зовут Мастер?

— Ну, можно попробовать, — согласился гном.

Новые дни

На небосклоне появились первые звезды. Солнце едва успело скрыться за горизонтом, а ночь уже заявляла свои права. Звуки дневной жизни затихали в окружающей нас саванне. Скоро должны были выйти на охоту бесшумные хищники.

Я достал из инвентаря очередной брикет спрессованного угля. Пламя с благодарностью приняло мой подарок.

— Хотел давно тебя спросить, — нарушил вечернюю тишину гном: — зачем ты таскаешь с собой лишний груз? Здесь совсем не холодно, а если хочешь посмотреть на огонь, достаточно колдануть заклинание.

Ответ на этот простой вопрос был из той области, в которую пронырливый ум гнома не смог пролезть. За проведенные вместе две недели, мы успели изучить друг друга и узнать то, о чем хотелось бы умолчать даже перед самим собой.

— Нравится как горит, — сказал я, не пытаясь добавить к этим словам даже намека на правду.

Мастер по старой привычке дернул себя за бороду и замолчал. Мы сидели в сгущающихся сумерках и смотрели на огонь. Каждый думал о своем.

После нашей откровенной беседы, мы оказались в африканском кластере выйдя из портала. Попытка открыть новый портал не увенчалась успехом, вокруг нас на сотни лиг, простирались территории, находящиеся под дланью Порядка.

Пустыня, саванны, оазисы, редкие игроки и еще более редкие животные. Где-то здесь есть джунгли и непроходимые болота. Но мы мало перемещались, лишь пару раз навестив ближайшую деревню, чтобы выйти на аукцион и прикупить припасы. Деревенский телепорт отказался переносить иноверцев.

Проведенное совместно время, дало ответы на многие вопросы, впрочем новых появилось не меньше.

Однозначным стал тот факт, что рассказанная Ховардом история, лишь слабое отражение правды. Тело игрока было действительно мертво, но момент наступления смерти был под большим вопросом. Громкие события последних лет реального мира были не известны гному, хоть он и пытался отговориться, ссылаясь на занятость в игре.

Мне и раньше казалось очень странным, что умершие люди отказывались от активного участия в жизни нашей планеты, безропотно уйдя со сцены в вымышленные миры. Кажется, все было не совсем так, как заявлялось в средствах масс-медиа.

Невольные мысли об иКсине игровой виртуальности так-же вызывали вопросы. Что сподвигло ИИ анализировать механику мира? Зачем программистам пытаться помочь ИИ выровнять баланс вымышленных сил? Почему все делается не аппаратными методами?

Первую неделю гном был инертен. Говорил мало, в поступках был жестковат. К концу второй недели он стал более разговорчив и казалось чего-то ждал.

— Кто придет завтра? — озарение снизошло на меня.

— Ты о чем? — в темноте сверкнули глаза игрока, посмотревшего на меня.

— Если тебе надоело здесь, — шевеля веткой угли костра, я заставил их вспыхнуть алым цветом: — Ты мог предложить совершить путешествие вдвоем, а не сидеть здесь со мной.

— Мне нужно было время подумать, — высказал непроверяемый аргумент мастер: — Теперь я спешу.

— И как ты решил спешить? — оскалился я.

— Порталист из игроков Порядка, — приоткрыл свои планы гном: — Мои сподвижники ведут его сюда!

Мы замолчали. Мастер часто предъявлял мне претензии, требуя объяснений моих способностей. Моя молчаливая улыбка бесила его неимоверно. Неконтролируемое действие в подергивании бороды, уже не обращало на себя моего внимания. Теперь у меня был повод возмутиться, но я смолчал.

Гном подтвердил мои догадки. Завтра следовало ждать гостей. И как будут строиться взаимные отношения дальше, было не ясно.

В мастерстве владения шестом я делал некоторые успехи. Эпический посох осмотренный мастером, был возвращен мне с пренебрежением.