Борьба со смертью - Поль де Крайф Страница 43

Кроме выдающегося хирурга, еще один известный в Саузбенде врач, тоже любитель сырого молока, заболел мальтийской лихорадкой. Дело стало уже серьезным, и произошло то, что в газете носило бы заголовок «Медики, наконец, проснулись».

Начиная с 1929 г. городской совет издал постановление об обязательной пастеризации всего молока в Саузбенде. Жителям Саузбенда подвезло в том отношении, что такие выдающиеся люди, как эти два врача (которым очень не повезло), тоже пили сырое молоко. Но ведь Америка - огромная страна, а повезло только жителям Саузбенда...

IX

Обойдя всю Америку, микроб Банга вернулся в красный кирпичный дом на холме, но не к Ивэнс, а к Эдди Френсису. Френсис, Гольдбергер и Джордж Мак-Кой, директор института, - это три мушкетера, ветераны бактериологии, вдохновившие на подвиг Спенсера своим хладнокровием в борьбе со смертью. Когда мисс Ивэнс впервые появилась у них в институте, Френсис не придавал, мягко выражаясь, особого значения всей этой истории с идентичностью микробов Банга и Бруса. Такое пренебрежение совсем не означало неуважение к Ивэнс (хотя Френсис вообще невысокого мнения о женской учености). Это просто врожденное недоверие ко всему, чего он сам не видел.

Было очень забавно слушать Френсиса, наблюдая его за работой в забросанной бумагами, совершенно не гигиеничной комнатке старого Института гигиены. Он жестикулировал, покатывался со смеху и до того морщил свое круглое лицо, что глаза превращались в щелки. Он пристально глядел на собеседника через эти щелки и нечестиво, даже бесстыдно издевался над каким-нибудь новым открытием того или иного знаменитейшего ученого. Они не работают руками. Ученые слишком много думают. Все мы слишком мало работаем руками. Таков Эдди Френсис. Себя он обвинял напрасно. Голыми руками он открыл ранее неизвестную, широко распространенную таинственную болезнь - туляремию, «кроличью лихорадку». И так как он работал без перчаток, то заразился этой страшной болезнью. Почти без сознания, изнуренный мучительными болями, он продолжал работать как ни в чем нс бывало. Ни малейшей ошибки не оказалось в этой его работе. Она стала классической раньше, чем он ее закончил.

Он сделал большой, по его мнению, комплимент Ивэнс, когда в 1926 году осторожно и сдержанно, жестикулируя и качая головой, сказал мне: «Дааа... мне кажется... нет... то-есть, я хочу сказать, может быть, она действительно открыла нечто значительное...»

В январе 1925 года странная эпидемия распространилась среди студентов Эрльхемского колледжа в Ричмонде- городе штата Индиана. Как всегда, этим больным ставили самые разнообразные диагнозы, - до тех Пор, пока врач колледжа, Мэриэм Фарбер (женщина), не послала кровь пяти таких больных в Вашингтон Эдди Френсису. Она запросила его, не кроличья ли у них лихорадка (туляремия).

Френсис открывал новые случаи заболевания своей любимой кроличьей лихорадкои с той же гордостью, с какой индеец вешает новые скальпы на свой пояс. В своей неприбранной комнате он исследовал присланную ему кровь. Нет, это была совсем не туляремия, - но кровь этих студентов давала несомненно положительную реакцию на инфекцию Банга.

Эпидемия все разрасталась. Один за другим заболевали студенты и студентки колледжа, а вот уже слегла прачка, что, разумеется... «менее интересно». После короткого обмена письмами с женщиной-врачом Мэриэм Фарбер, Френсис увидел, что они стоят перед экспериментом, поставленным самой природой. Такие эксперименты бывают часто показательнее придуманных самыми изобретательными учеными.

Все студенты и студентки (и прачка тоже) пили молоко от знаменитых, зарегистрированных коров из стада, принадлежащего Эрльхемскому колледжу. Этими коровами колледж гордился чуть ли не больше, чем заслуженной репутацией первоклассного учебного заведения. Они пили это молоко сырым, не пастеризованным. Бактериологические исследования сейчас же показали, что чрезвычайно питательное молоко нескольких коров из этого стада, за которым так тщательно ухаживали, содержало микробы Банга. Фарбер выдержала жестокий бой с администрацией колледжа, и после того, как заболел двадцать восьмой студент, эпидемия была ликвидирована... пастеризацией всего молока, употреблявшегося в колледже.

В негигиенической комнатушке Института гигиены Френсис, засучив рукава, - он всегда работал голыми руками, - взялся за исследование этой болезни. Он раздобыл вирулентные штаммы, выделенные из крови больных людей, и микробы Банга, выделенные из молока коров. Он отлично знал, что мракобесы были неподалеку и готовы были снова напустить туман, несмотря на события в Итаке, Саузбенде, Эрльхеме и т. д.

Среди них были чудовищно ученые бактериологи, которые когда-то предлагали впрыскивать коровам живых микробов Банга, как предохранительную вакцину от инфекционных выкидышей.

Среди них были владельцы предприятий молочной промышленности, которые справедливо гордились постоянными проверками молока на tbc, гордились своими работниками, тщательно мывшими руки перед доением, гордились дезинфицированием вымени у коров, водопроводом в стойлах. Молоко от коров, за которыми так тщательно ухаживали, можно было не кипятить, и следовательно, продавать дороже.

Среди них были чудаки, верившие, что сырое молоко полезнее, чем нагретое до невысокой температуры, необходимой для уничтожения микробов Банга.

И по всей стране абсолютно честные фермеры, искренно считавшие пастеризацию ненужной, продавали огромные количества сырого молока.

Все эти люди были бы очень рады, если бы обнаружилась вредность свиных микробов Банга и невинность - коровьих.

После всего уже сделанного и сказанного было всего важнее выработать метод, который позволил бы в лабораторных условиях достоверно различать свиные микробы Банга от коровьих.

Френсиса совсем не интересовала теоретическая сторона вопроса; он просто хотел знать, находятся ли в коровьем молоко микробы Банга или Бруса (свиные или коровьи штаммы) и могут ли они, проникая вместе с молоком в человеческий организм, вызывать мальтийскую лихорадку.

X

Он начал работать в августе 1928 г., а 4 ноября того же года его начало около пяти часов дня лихорадить, у него разболелась грудь, появился сухой кашель, невралгические боли в глазах и передней части головы, а 13 ноября он помог своим лаборантам выудить микроб Банга из своей собственной крови. Зимой мальтийская лихорадка просто донимала его. Всю зиму проходил он на костылях, одна нога у него почернела, и в марте он лег на операционный стол.

Весной 1929 г. он вернулся на работу пополневший, загоревший. - я никогда не видел его таким цветущим,- но он работал только утром. После полудня он чувствовал странную усталость.

- Видишь, - говорил он смеясь, - эта чёртова лихорадка все еще не оставляет меня в покое.

Многие