Синдикат (СИ) - Николаев Игорь Игоревич Страница 44

— А какая связь между?.. — «флибустьер» соединил кончики указательных пальцев и оставил намеренную паузу.

— Ну, классика же, — фыркнул трестовик. — Смотришь на африканского негритенка, у которого в десять лет живот прилип к спине от голода и ожерелье из человеческих рук на шее. Смотришь и думаешь, а так ли у тебя на самом деле все плохо?

— Прикладной психоанализ, — скупо улыбнулся Копыльский.

— Да, где-то так. Я посмотрел на этот мешок с гайками, который помолотило так, что можно сразу кабуки на тысячу серий делать. И подумал, а ведь по сравнению с ним за меня жизнь, считай, вообще не бралась.

«Вообще-то я тебя в ум привел! Мясная туша» — очень хотелось сказать Бесу, но кибернетик решил, что не стоит усложнять и без того непростые переговоры разбродом среди махинаторов.

— Что ж, принимается, — кивнул «флибустьер» после недолгого раздумья. — Но сейчас мы подходим к самому интересному и важному. Допустим, все сказанное тобой верно…

Бес почувствовал сюрреалистическое чувство, что слушает не человека, а робота, настолько правильной, механически точной была речь Копыльского. Речь того, кто десятилетиями развивал риторику в словесных баталиях, где не прощаются ошибки.

—… Насколько я понимаю, ты не готов скинуть адрес, где лежат опечатанные контейнеры с каталогизированной информацией и чертежами по «ГосСтату»?

— Нет, ну адрес то хоть сейчас. Москва, штаб-квартира «Правителя», минус тридцать второй этаж, рядом с третьим сборочным цехом проекта.

— Тогда что ты можешь предложить?

— У меня нет ни проекта, ни доступа к рабочим материалам, — признал Фирсов. — Но кое-что имеется. Не фонтан, но для продать по хорошей цене — хватит.

— Мне это уже не нравится, — кислая мина снова отразилась на лице Копыльского.

— Зришь в корень, — опять ухмыльнулся вернувший вкус к жизни Фирсов. — Потому что здесь нам понадобится некоторое искусство. И немного агрессивного арбитража.

Копыльский аккуратно протер очки оптической салфеткой, посмотрел на собеседника через линзы, держа их как лупу, на отлете.

— Ну ладно, — сдался Фирсов. — Понадобится много агрессивного арбитража.

— Все-таки полетим в Бомбей, — шепнул Постникову Кадьяк, и Бес кивнул, соглашаясь.

[5 Тиамат — в аккадской мифологии хтоническое божество, персонификация первозданной стихии, воплощение мирового хаоса.

[6] Какую книгу читали «флибустьеры» неизвестно, а в нашей версии это определенно была бы «Глиняные книги» Липина и Белова, издание 1952 года с редакцией и предисловием Струве.

Глава 16

Забавно, подумал Бес. В Москве сейчас около десяти градусов, на Дальнем Востоке еще хуже, а здесь немного за тридцать по Цельсию. Красота, да и только! Нет, жить следует в теплых краях, безусловно.

Бес поглядел в окно и увидел там все то же, что и вчера — серо-коричневые ряды тридцатиэтажек, похожие на «человейники» Юго-Восточной Азии, особенно гонконгские, только страшнее и грязнее. Многие были забраны в строительные леса из палок и мусора, будто все еще находились в процессе возведения. Буквально под окнами дома, в котором сняли жилье «флибустьеры», начиналась транспортная развязка, превращенная поначалу в автостоянку, а теперь в ночлежку и по совместительству склад местного криминалитета. Длинная трехэтажная «кишка» едва ли не упиралась в стену и загибалась спуском в подземную часть. Немногочисленные машины, что нашли здесь вечное пристанище, проржавели до такой степени, что их даже на металл не получалось сдать, не говоря о разборе на запчасти. Снаружи, как почти все в бедных районах Бомбея, постройка имела устойчивый серо-коричнево-зеленый цвет, словно ее обмазывали заплесневелыми нечистотами. Бес порадовался, что сквозь герметичное окно не проникнет даже отдельная молекула запаха.

Постников неторопливо перешел на другую сторону арендованной «мудрецами» квартиры, отметив по пути, что Нах продолжает колдовать у кухонного комбайна. Отсюда можно было полюбоваться на побережье рукотворного озера с выходом в Аравийское море и штаб-квартиру German Paragon Broadcasting, возведенную на искусственном же острове. Огромный комплекс, похожий на четырехъярусный поднос для устриц, поднимался к небесам на полкилометра, ослепляя сиянием зеркальных куполов. Говаривали, что полный штат чистильщиков зеркальных стен включает пару сотен человек, и «Парагон» принципиально не пользуется автоматиками, исключительно ручной труд.

От длинного языка пристани отходил трансокеанский грузовоз, больше всего похожий на зубило со скошенным по направлению к воде носом и пятью мачтами. Вокруг блямбы «Парагона» в кажущемся беспорядке были рассеяны острова поменьше, вплоть до бетонных столбов площадью в сотню квадратных метров, сдаваемых в аренду под застройку. Как правило, на клочках искусственной суши, выведенной из национальной юрисдикции, возводили склады долгосрочного хранения, консервационные базы и более-менее значимые лаборатории. Получалось умеренно дешево и довольно-таки безопасно — присмотр со стороны безопасности «Paragon Broadcasting» входил в условия аренды.

Постников решил, что отсюда вид намного лучше, чем на другой стороне дома, и закрыл глаза, вдыхая струящийся по квартире аромат жареного мяса. Еще кибернетик подумал, что много он видел «социальных контрастов», однако нигде и никогда не встречал большего ада, чем в Индии, мировом заповеднике для трестов. Гигаполис Бомбей, насчитывающий лишь официально не менее ста миллионов жителей (а неофициально раза в полтора больше, как минимум) был вообще лишен полутонов и каких-то «средних» качеств. Здесь правили бал демонстративное, вызывающее, безумное богатство и не менее вызывающая, дикая по любым меркам нищета. С очень явной и опять-таки демонстративной границей меж двух миров. По одну сторону можно было заказать бифштекс из клонированного рибая Амитабха Батчана. По другую нередко консервировали настоящих людей, просто потому что это самое дешевое мясо. В грязной подвальной лаборатории у нищих селян вырезали глаза для дешевой трансплантации, а десятком этажей выше ювелиры делали стильные очки из настоящих изумрудов в двадцатикаратной золотой оправе с бриллиантами.

Интересно, как все-таки удалось поломать кастовую систему и религиозные условности хотя бы в пределах гигаполиса?.. Кибернетик поймал себя на том, что надо бы готовиться к очередной серьезной беседе, а в голову лезет какая-то философская хрень. Нет, ну, правда, как получилось обратить богобоязненных лентяев в армию «экономических животных»?.. Величайший этико-социальный эксперимент на планете, куда там большевикам.

За спиной Эль Мохито, штатный программист «флибустьеров» с жаром и экспрессией расписывал Кадьяку трудности практического взлома корпоративной сети. Как ни удивительно, наемник с интересом слушал графа.

— «Дорого», «дорого»! — толстенький ломщик, судя по голосу, энергично взмахивал руками. — Конечно, дорого! Чтобы просочиться через «замочную скважину» нужна, строго говоря, лишь одна рабочая станция. Ну, две, чтобы другая была в резерве и тянула второзадачность. А ставить приходится четыре суммарно! Одна основная, одна в горячем режиме на подхвате, еще две на всякий случай, если все пойдет очень-очень плохо.

— Как у вас все сложно…

— А то ж! — горячился электронщик. — И если все сделать кривыми ручками, тебя вместе со станциями и похоронят.

— Я, конечно, не при делах, — дипломатично заметил Кадьяк. — Но слышал, как люди говорили, что когда Мегавольт пытался ломать защиту «СемиКондуктора», ему и пяти станций не хватило.

— А то ж! — отражение Мохито в стекле махнуло рукой с великолепным пренебрежением. — И все почему? Помощников подобрал дурных и работу сам не проверил. Они условия обмена задачами прописали плоховато. Чуть-чуть, но этого хватило. Когда трестовая Эс-Бэ отметила точку прорыва, безопасники ответили контрой. Первая станция ушла в перезагруз, как и положено, зато включились на полную остальные, чтобы «размазать» следы, запутать безов. Вроде бы достаточно, чтобы затащить любую задачу, правильно? И что вышло?